Читаем без скачивания Металлическое чудовище - Абрахам Меррит

Она сделала знак пяти фигурам. Они выстроились вокруг Руфи. Норала поцеловала девушку в глаза.

– Спи до моего возвращения, – прошептала она.

И, не взглянув на нас троих, вышла из комнаты. Я услышал вой, затихающий на расстоянии.

Шары и пирамиды смотрели на нас, охраняя груду шелков, на которой спала Руфь – как околдованная принцесса.

На голубой шар обрушивались звуки барабанов.

Барабаны судьбы!

Барабаны судьбы!

Означает ли их бой конец человечества?

28. БЕЗУМИЕ РУФИ

Долго стояли мы молча, в полутемной комнате, прислушиваясь, погруженные в свои мысли. Громовая барабанная дробь продолжалась; иногда они отступала, и тогда слышался стук тысяч пулеметов, удары тысяч клепальщиков, одновременно ударяющих по тысячам металлических корпусов; иногда гром стихал, сменяясь треском, будто метеоры ударялись в полую сталь.

Но барабанный бой оставался все время, ритмичный, громовой. Руфь спокойно спала, положив голову на руку; две большие пирамиды бдительно стояли по обе стороны от нее; один шар застыл у ее ног, другой – у головы, а третий расположился между нами и ею; и все бдительно смотрели на нас.

Что там происходит, на краю каньона, за воротами в утесах, за завесой, в пропасти металлического чудовища? Какое сообщение передают барабаны? О чем повествуют их громовые руны?

Вентнор прошел мимо шара-часового, склонился к спящей девушке. Ни шар, ни пирамиды не шевельнулись; продолжали следить; этот их взгляд ощущался как что-то осязаемое. Вентнор прислушался к биению ее сердца, взял ее за руку, проверил пульс. Перевел дыхание, распрямился и успокаивающе кивнул.

Дрейк неожиданно повернулся и прошел к выходу; на его лице ясно отразилось напряжение и тревога.

– Ходил взглянуть на пони, – сказал он, вернувшись. – Он в безопасности. Я боялся, что он убежал. Темнеет. В каньоне и над долиной яркий свет.

Вентнор миновал шар, присоединился к нам.

Голубой дом дрогнул от взрыва звуков. Руфь пошевелилась; свела брови; руки ее сжались. Шар, стоявший перед нами, повернулся вокруг оси, скользнул к шару у ее головы, потом к шару у ее ног – как будто пошептался с ними. Руфь застонала, тело ее согнулось, неподвижно застыло. Глаза ее открылись; она смотрела на нас, как на какое-то ужасное видение; мне показалось, что она смотрит чужими глазами, в ее глазах отражались чужие страдания.

Шары у ее ног и головы повернулись, метнулись к третьему шару. На лице Вентнора я увидел выражение жалости – и огромное облегчение. И с удивлением понял, что страдания Руфи – а она явно страдала – вызывают у него радость. Он заговорил, и я понял почему.

– Норала! – прошептал он. – Она смотрит глазами Норалы, чувствует то же, что Норала. Там что-то неладно… с ними… Если бы мы могли оставить Руфь, только взглянуть…

Руфь вскочила на ноги, закричала – золотой звучный призыв, как у Норалы. Мгновенно обе пирамиды раскрылись, стали двумя сверкающими звездами, окружили ее своим сиянием. На их верхних лучах я увидел овалы – они угрожающе блестели.

Девушка взглянула на нас, овалы заблестели еще ярче, молнии готовы были сорваться с них.

– Руфь! – негромко позвал Вентнор.

Тень смягчила невыносимую жесткую яркость ее карих глаз. Что-то в них стремилось вырваться на поверхность, как тонущий человек.

Ушло в глубину, лицо приняло выражение ужасного горя; отчаяние души, поверившей во что-то и обманутой.

На нас смотрела обнаженная душа, лишившаяся надежды и ужасная.

Руфь снова отчаянно закричала. Центральный шар устремился к ней, поднял ее себе на спину, скользнул к выходу. Она стояла на нем, как юная Победа, Победа, глядящая в лицо поражению; стояла на загадочном шаре голыми стройными ногами, одна грудь обнажена, руки подняты, девственно архаичная, ничего не было в ней от той Руфи, что мы знали.

– Руфь! – закричал Дрейк. Отчаяние, такое же сильное, как у нее на лице, звучало в его голосе. Он встал перед шаром, преградил ему дорогу.

На мгновение существо остановилось, и в это мгновение прорвалась человеческая душа девушки.

– Нет! – закричала она. – Нет!

Дикий зов испустили побелевшие губы, он звучал неуверенно, запинаясь, будто сама посылавшая его сомневалась в нем. Звезды закрылись. Три шара повернулись – недоумевающе, смущенно. Руфь снова крикнула, звучно, с перерывами. Ее приподняли, опустили на пол.

Мгновение пирамиды и шары вращались вокруг нее – затем устремились к выходу.

Руфь с всхлипыванием качнулась им вслед. Как будто притянутая, она подбежала к выходу, выбежала наружу. Мы бросились за ней. Впереди сверкнуло ее белое тело, она бежала к пропасти. Бежала как легконогая Атланта. Далеко позади нас остался голубой дом, приближался туманный барьер, когда последним отчаянным усилием Дрейк поравнялся с ней и схватил ее. Они упали и покатились по ровной дороге. Руфь билась молча, кусалась, царапалась, пыталась освободиться.

– Быстрее! – крикнул Вентнор, протягивая мне руку. – Отрежьте рукав. Быстрее!

Ни о чем не спрашивая, я достал нож и отрезал рукав у плеча. Вентнор выхватил его у меня, склонился к Руфи; быстро сунул скомканный рукав ей в рот, прочно привязал.

– Держите ее! – приказал он Дрейку и сам с облегченным вздохом распрямился. Глаза девушки, полные ненависти, устремились к нему.

– Отрежьте другой рукав, – сказал он, и, когда я это сделал, снова наклонился, прижал Руфь коленом, перевернул и связал ей руки за спиной. Она перестала сопротивляться; он снова осторожно повернул ее, положил на спину.

– Держите ее ноги. – Он кивнул Дрейку, который сжал стройные лодыжки сильными пальцами.

Она лежала, беспомощная, не в состоянии шевельнуть ни рукой, ни ногой.

– Слишком мало Руфи и слишком много Норалы, – сказал Вентнор, глядя на меня. – Если бы она закричала. Могла бы вызвать целое войско этих существ и сжечь нас. И сделала бы это – если бы догадалась. Вы ведь не думаете, что это Руфь?

Он указал на бледное лицо, на глаза, в которых сверкало холодное пламя.

– Нет! – Вентнор схватил Дрейка за плечо, отбросил на десяток футов. – Черт возьми, Дрейк, неужели вы не поняли?

Потому что глаза Руфи вдруг смягчились; она жалобно посмотрела на Дрейка, и он расслабил ей лодыжки, наклонился, собираясь достать кляп изо рта.

– Ваш револьвер, – прошептал мне Вентнор; прежде чем я смог пошевельнуться, он выхватил мой пистолет из кобуры и направил на Дрейка.

– Дрейк, – сказал он, – оставайтесь на месте. Если сделаете еще шаг к ней, я вас застрелю. Клянусь Господом, застрелю!

Дрейк колебался, на лице его было выражение недоверчивого изумления; я сам негодовал из-за действий Вентнора.

– Но ей больно, – сказал Дрейк. Глаза Руфи по-прежнему жалобно и просительно были устремлены на него.