Читаем без скачивания Я и Он - Альберто Моравиа

Несмотря на ее развязность, она показалась мне такой забавной, что я сразу почувствовал к ней симпатию и спросил: «И что я могу сделать для Лиллы?» По-прежнему говоря о себе в третьем лице, она отвечает: «Для Лиллы можно сделать только одно». – «И что же?» – «Представить ее Прото». – «А что Лилла хочет от Прото?» – «Что может хотеть Лилла от Прото? Конечно, роль в каком-нибудь фильме». – «Ах, вот оно что! Ясно, хотя и не очень оригинально». Она не улавливает иронии и продолжает, прохаживаясь взад-вперед по комнате: «Лилла знает, что она – прирожденная актриса. Через год, самое большее два, она станет самой знаменитой и высокооплачиваемой актрисой итальянского кино. Лилла просит только об одном: поговорить с Прото. Об остальном она сама позаботится». – «Что значит «сама позаботится?» – «Она обо всем позаботится с помощью безотказного средства». – «И что же это за безотказное средство?» Ты не поверишь, она становится посреди комнаты, берется обеими руками за край юбки и задирает ее со словами: «Вот оно – безотказное средство Лиллы». В тот же миг открывается дверь и высовывается Прото. Смотрит на меня, потом на Лиллу, стоящую посреди комнаты с задранной юбкой, и раздраженно спрашивает: «Что, собственно, тут происходит?» Отвечаю: «Вот эта девица желает с тобой поговорить». Прото снова переводит на нее взгляд. Она уже опустила юбку и улыбается как ни в чем не бывало. «Вы, простите, кто?» С напевной интонацией девица мгновенно выдает: «Кто я? Кем я еще могу быть, как не Лиллой? Единственной, настоящей, неповторимой Лиллой?» Такая бесцеремонность вроде бы вызывает у Прото любопытство. «И вы хотите со мной поговорить?» – «Да, доктор Прото, Лилла желает побеседовать с вами. Лилла, доктор Прото, сочтет себя самой счастливой девушкой в мире, если вы пригласите ее в свой кабинет для короткого делового разговора». Прото кривится мрачноватой усмешкой, слегка обнажая зубы, наконец он бросает в ответ: «Ну разве что для делового разговора» – и отступает, давая ей пройти. Лилла входит первой, не забыв при этом смерить меня торжествующим взглядом. Прото следует за ней и закрывает дверь.

– А потом? – Ждал я очень долго, почти час. В конце концов из переговорного устройства доносится: «Рико, зайди ко мне». Вскакиваю, открываю дверь. Прото сидит за письменным столом, подперев ладонью лицо. Лилла сидит перед ним. Она о чем-то говорит, а он – хочешь верь, хочешь нет – «плачет». Представь себе, его жуткие, остекленевшие, безумные глаза блестят слезами, а носовой платок в руке превратился в мокрый комочек. Лилла, та самая Лилла, тоже как будто взволнована, правда не настолько, чтобы не замечать впечатления, производимого ее рассказом. Естественно, это рассказ о себе, и меня поражает, насколько он безнадежно банален, хотя и берет за душу. Но, несмотря на всю мою чувствительность, я не могу удержаться от улыбки, слушая затасканные, шаблонные выражения, которыми девица шпарит напропалую. Зато Прото не до улыбок. Он прямо-таки растроган и обливается слезами, то и дело повторяя: «Бедняжка, бедняжка, бедняжка» – тихим, твердым голосом, словно говоря сам с собой. Что до меня, то, застыв у двери, я жду, когда все это кончится. И тут Лилла заключает: «Вот и вся история Лиллы, доктор Прото. Веселого мало, правда? Но Лилла смелая, Лилла упрямая, Лилла никогда не терялась, даже в самых кошмарных передрягах. Лилла знает, что рано или поздно она победит. А теперь, доктор Прото, Лилла здесь, перед вами. – И добавляет: – Доктор Прото, делайте со мной что хотите, решайте сами: любое ваше решение Лилла примет с благодарностью». В этот момент я смотрю на девицу и вижу, что ее губы густо накрашены помадой; перевожу взгляд на Прото и вижу, что приблизительно та же помада отпечаталась, подобно лихорадке, на его бледно-розовых губах. Затем Прото произносит: «Знаете, а ваш рассказ меня тронул. Смотрите, я даже всплакнул. Вы можете быть довольны. Я никогда не плачу, даже в кино». Приободрившись, девица спрашивает: «Так, значит, Лилла может надеяться?» – «Конечно. Надеяться никогда не вредно». – «Правда?» – «Правда». Ты не поверишь: тут Лилла нагибается, хватает Прото за руку и целует ее. Прото милостиво позволяет ей это сделать и затем роняет: «А теперь подожди немного в приемной. Мне нужно переговорить с моим коллегой Рико».

Лилла выходит. Прото долго смотрит на меня, не говоря ни слова, и наконец взрывается: «Какого черта ты приволок сюда эту ненормальную?» Я негодую: «Извини, но ты же сам…» Он продолжает: «Она прямо с порога заявила: Лилла умница каких поискать, и, если доктор Прото не возражает, она тут же готова это доказать. Короче, не успел я и глазом моргнуть, как она уселась мне на колени и давай показывать все, на что горазда. В общем, потом я ей говорю: «Сядь-ка вон туда и расскажи о себе». А теперь послушай меня, Рико; ради всего святого, сделай одолжение, убери ее с глаз долой, чтобы духу ее здесь не было. Ясно? Никогда». Я, натурально, спрашиваю: «А что, собственно, я ей скажу? И как это, по-твоему, сделать?» Отчетливо произнося каждый слог, он отвечает: «Делай с ней что хочешь. Я тебе ее дарю. Усек? Да-рю».

На этом сюжет о Лилле закончен.

«- Отлично придумано! – взвизгивает «он». – Особенно про подарок. Просто блеск! Дарить – это еще лучше, чем покупать или продавать. Молодчина!» Отношу все эти дифирамбы на счет моей фантазии, а сам тем временем украдкой поглядываю на Ирену, пытаясь определить, произвела ли моя выдумка хоть какой-нибудь эффект. Чувствую, что произвела. В начале моего рассказа Ирена сидела сдвинув ноги и слегка наклонившись вперед. Теперь она почти развалилась на подушках, а ноги, казавшиеся недавно припаянными одна к другой, вытянулись изпод юбки и откровенно раздвинулись. Ирена уперлась локтями в спинку дивана и уставилась на меня рассеянным, беззащитным взглядом.

– Что ты сделал с Лиллой, – спрашивает она наконец, – после того как Прото подарил ее тебе? Невольно думаю о том, как поступил бы в подобных обстоятельствах Кутика, и отвечаю: – Нетрудно представить.

– Так что же? Выдерживаю паузу и с педантичной точностью поясняю: – Она, понятное дело, не соглашалась. Тогда я дал ей понять: будет дурить – забудь о роли. Короче, поломаласьполомалась и обломалась.

– Паршивец! Я не обижаюсь, хотя, видит бог, не заслуживаю такого оскорбления, во-первых, потому, что оно относится не ко мне, во-вторых, потому что Ирена произнесла его ласковым, томным голосом. Однако неожиданно я понимаю, что самый разговор, а точнее, наши отношения поддерживаются уже не между Иреной и мной, а между Иреной и «им». С одной стороны – полуразвалившаяся на диване Ирена с вытянутыми расставленными ногами; с другой – «он», возбужденный сверх всякой меры. Что до меня, то, как это обычно бывает в подобных случаях, я оказываюсь вне игры. Правда, если обычно я принимаю эти условия и мне даже приятно наблюдать за «его» действиями из укрытия, где я ощущаю себя в безопасности и сполна могу насладиться созерцанием происходящего, то теперь «его» победа почему-то вызывает во мне внезапное и непривычное чувство, напоминающее ревность. Да, я влюбился в Ирену и, пусть кому-то это покажется невероятным, ревную ее к «нему»; меня коробит от одной только мысли, что мне Ирена предпочла «его». Это равнозначно тому, что секс берет верх над любовью. Резко я говорю: – Для начала сядь нормально.