Читаем без скачивания Высматривая путь. Том II (СИ) - "JohnLemon"

— Какой странный фатализм. Впервые встречаю такого эльфа.

— О, а ты что же, думал, что все мы надменные и скучающие по жизни подлецы, которым все в этом мире опостылело?

— Нет, — качнул головой ведьмак. — Чаще я встречал дрожащих и смиренных.

— А, оседлые… Многие из моих братьев и вовсе не считают их эльфами.

Эскель хотел было хохотнуть, вспоминая что и «оседлые» не шибко жалуют скоя’таэлей, но вышел какой-то сдавленный сип. Ребра отдались болью, заставляя прищуриться и скривить губы.

— Может быть зайдешь к Мэйв? — пожевывая мундштук предложил эльф.

— Нет. Я в порядке. Так что там с Хагге? — он облегченно выдохнул, понимая, что отпустило, но руку с правой стороны ребер так и не убрал.

— Думаю, в наших общих интересах покинуть земли Элландера, как можно скорее.

— Нам нужно было выбраться за пределы Редании. Элландер уже не так важен… — на выдохе ответил Эскель.

Гроностай только бросил косой взгляд на ведьмака и хмыкнул. Признаться, интерес его пробирал, но он решил не лезть не в свое дело. Тем более они ведь не товарищи, а просто временные попутчики. Так что не стоит вот так сразу влезать во что-то, несомненно, потаенное.

— Думаешь Элландер так сильно отличается от Редании? — хмыкнул он. — Я тебя умоляю. Культ Вечного Огня и там уже пустил свои корни. Как и охотники на ведьм. Куда уж без них? Слыхал об Октавии Гайл? Жуткая баба.

Ведьмак нахмурился, но ничего не ответил. Сраные культисты на пару с охотниками, видать, достанут их в самом Каэр Морхене. И судя по поведению Деры, она уже давно запамятовала о той листовке, что болталась где-то на дне ее сумки.

— Ну, мы ведь все равно идем на Восток, — продолжал эльф. — Доберемся вместе до Вергена или хотя бы того же Бен Глеана, а там каждый пойдет своей дорогой.

— Добро. Думаю, на дорогу уйдет дня три, не больше, — кивнул Эскель и на мгновение прикрыл глаза, вдохнув полной грудью.

Ребра снова заныли, а сам он подумал о том, что этого времени ему как раз хватит, чтобы восстановиться полностью. И если отправляться вместе с этими лесными партизанами, то так будет хоть какая-то надежда на поддержку. Ведь, коль с ним что-то случится в дороге, Дера сама уж точно не справится. Да и гуртом оно может и не так плохо?

— Я поговорил с Мэйв. Насчет состояния твоей попутчицы, — убрав все нотки беззаботности из голоса, заговорил Гроностай.

Ведьмак хмыкнул, впервые услышав, что эльф назвал Деру не «dh’oine» или «beanna». Неужто раскаивается? Подумать только, какие смиренные скоя’таэли им попались. Видимо перед хворью все становятся равными: люди, нелюди. Ну, муравейниками не грозили, в его присутствии к травнице не прикасались, и на том спасибо.

— Не думаю, что хочу разбираться в этом всем, — спокойно ответил Эскель. — Мне будет достаточно того, что ее больше никто не тронет.

— Моего слова тебе хватит?

— Хватит.

— Добро, — улыбнулся Гроностай, убирая изо рта трубку.

Кашель так некстати подкатил к горлу, заставляя сдавленно хрипеть. А когда окончательно разобрало, он лишь махнул рукой, мол иди. Не любил он, когда приступы застают его в чьем-то присутствии. Все вот эти обеспокоенные взгляды, вся эта участливость. От нее ему становилось только хуже. Особенно тогда, когда это заставляло чувствовать себя каким-то беспомощным калекой.

Эскель недоверчиво глянул на эльфа, но раз тот захотел остаться в одиночестве, то так тому и быть. К тому же ему и самому неплохо было бы отдохнуть.

Отчего-то путь к лагерю показался на порядок сложнее. Видать, сил и впрямь совсем не осталось. А еще нужно подумать о том, чем бы ему накормить Фредерику. В принципе, из провизии осталось не очень-то и много: яблоки, небольшой мешочек крупы, кусок хлеба и шмат шпика, что он не доел с троллем. Про то, что лежало в сумках у Деры, Эскель предпочитал не думать. Да и кроме хлеба, лука и небольшого куска сыра там ничего не оставалось. Ну еще засахаренные фрукты, что всучила им Кейра в последний момент. Якобы деву нужно потчевать сладким, чтобы не захирела. Да тут такая дева, что и без сладкого может захиреть. От этой мысли ведьмак немного повеселел. Непутевая была травница. Непутевая и не приспособленная к чему-то кроме ночлега в постоялых дворах. Да чего уж там, даже эти самые ночлеги в постоялых дворах давались ей непросто. И как она вообще выжила у Отто? Хотя, если судить по многочисленным подушкам, одеялу пуховому, личной бадье, то так очень даже неплохо выживать. Даже у низушка в хате.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Как дошел до места, понял, что травница все еще спит, а Василек, как и наказывали, пасется рядом и даже стережет. Как и Стебель. С завистью взглянув на безмятежно отдыхающую девушку, Эскель поудобнее перехватил рукой котелок, который одолжил у прижимистых эльфов и двинулся в сторону реки. Благо тут было недалеко. А как Дера проснется, он успеет и кашу какую-никакую сварить. Да и ради того, что девушка наконец поела горячей еды, он готов был расстараться даже со сломанными ребрами. Не хрустальный ведь, ей-богу.

Комментарий к Часть 19. Человеку нужен человек

Бечено

========== Часть 20. Каша на речной воде и долгожданное тепло под боком ==========

Вода в Понтаре была проточная, а дно песчаное, так что можно было набирать без опаски. Главное лишь — прокипятить минут пять. А отсчитать просто: всего-то пять раз по шестьдесят. Но лучше шесть, чтобы наверняка. Щедро зачерпнув котелком воду, Эскель немного покряхтел, обхватил туловище рукой поперек и двинулся в сторону лагеря.

— Зараза… — процедил он сквозь зубы.

Вот же свезло ему. Это ведь нужно было еще умудриться приложиться о дерево так, чтобы с переломом. Пугало только то, что чем больше он двигался, тем сильнее болело. А значит, какое-то время придется, так бы сказать, остаться не у дел. И насколько все это непотребство затянется, понять не удавалось. Смещенная коленная чашечка переставала болеть уже через три дня, если ее удачно вправить. Перелом предплечья срастался за полторы недели. А сколько времени уйдет на то, чтобы восстановились ребра, ведьмак не знал. Да и не ломал он их еще ни разу в своей в жизни. Обычно успевал применить Квен или Гелиотроп. Но в этот раз не хватило сил, ну или вовремя не успел. Уже не суть важно. Уповая на скорый сон, Эскель устало выдохнул и ускорил шаг настолько, насколько позволяли силы.

Вернувшись, заметил что Дера уже не спала. Сидела на покрывале и нервно вертела головой, оглядываясь по сторонам. А как услышала знакомые шаги, то и вовсе вознамерилась вскочить. Только тело подвело. Мышцы из-за слабости тут же отказались напрягаться, так что травница быстро уселась обратно, с недовольством нахмурив брови.

— Да ты восстанавливаешься быстрее, чем ведьмаки, — ухмыльнулся Эскель, опуская котелок на траву, немного расплескивая воду.

— Ага, если бы, — буркнула Дера.

— Ты в самом деле все это время не ела? И не пила? Я ведь занес тебе полный мех воды и сумки.

Выверенным за долгие годы практики движением он применил Игни, разжигая костер. Обождал чутка, пока хворост добротно разгорится, и только потом направился к своим седельным сумкам.

В общем-то пока из вариантов были только каша на воде и шпик. И это может быть довольно неплохим ужином, если только удастся избавиться от речного запаха воды. Кипячение могло бы помочь, но быть уверенным наверняка все равно нельзя. В таком деле приходится рассчитывать на удачу.

— Не ела, — мотнула головой девушка, убирая дрожащей рукой со лба прилипшие пряди. — Мне нельзя было покидать землянку до твоего прихода. Старая стерва меня особо не жаловала, а я… — она облизнула сухие губы и скривилась от саднящей боли в горле. — Можно мне воды?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Конечно, — он схватил кожаный мешок и с легкостью перебросил его через плечо в сторону Деры.

Та тянется за ним, неловко ловит руками и взвешивает, понимая, что осталось там всего ничего.

— Не переживай, — будто читая ее мысли заговорил ведьмак. — Поедим, а ночью я накипячу нам еще.

Глоток дался непросто. Горло отозвалось колющей болью, а желудок громко заурчал. И не удивительно, ведь в него уже давно ничего не забрасывали. Бедолага потихоньку подъедал сам себя, в то время как его хозяйка пребывала в мучительных страданиях и питалась исключительно отсырелым воздухом.