Читаем без скачивания Высматривая путь. Том II (СИ) - "JohnLemon"

Сдавленно выдохнув, травница, медленно переставляя ноги, двинулась в сторону двери. Ей срочно нужен был глоток свежего воздуха. Два дня без солнечного света только усугубляли ее, и без того, не шибко хорошее состояние. И уже было совершенно плевать на разгневанную такой выходкой эльфку и на командира, который явно не одобрит такого поведения своей пленницы. Да, она чувствовала себя настоящей пленницей здесь. Без кандалов на руках и ногах, без решетки перед глазами, но с характерным чувством страха и депрессией, которая истощила организм и лишала последних сил. Горите все их пресловутые запреты синем пламенем. Дера — человек, а человеку требуется еда, вода, солнечный свет и свежий воздух. Боги, да пусть эти все эльфы творят с ней все, что хотят, но она обязательно выберется наружу, сделает вдох свежего воздуха, а там будь что будет. Но вот так сидеть и послушно ждать, ощущая как силы покидают её с каждым часом все быстрее и быстрее, было просто невыносимо.

Дверь, как назло, поддалась не сразу. Девушка царапнула по ней ногтями раз-другой, словно животное, которое просилось выйти и учащенно задышала.

— Черти… сил совсем нет, — шепнула она и облизнула сухие губы.

Навалившись плечом на злосчастную преграду, она из оставшихся сил толкнула ее несколько раз, а когда та нехотя поддалась, Фредерика вывалилась наружу, обессиленно падая на четвереньки. Пыль сразу же попала в рот и глаза, заставляя зажмуриться. От такого резкого движения в голове все поплыло, и даже появилась тошнота. Только вот рвать было нечем, если только желудочным соком. Краем сознания она понимала, что рядом кто-то есть. Слух улавливал чьи-то шаги и ругань. Вот только звучала она на Всеобщем, а не на Старшей речи. С трудом моргнув, Дера осоловело посмотрела на появившиеся перед носом потертые, но жутко знакомые, сапоги, отмахнулась от потянувшихся к ней рук и неловко повозилась, с трудом переворачиваясь на спину. Она обессиленно упала прямо на землю и сощурилась от света, что больно ударил в глаза. По щекам покатились слезы, но плакать совсем не хотелось. Наверняка, это все от солнечных лучей и обезвоживания. Но дышалось так легко и приятно, что на душе в миг сделалось настолько хорошо, что кожа покрылась мурашками, а волоски на руках встали дыбом.

— Холера! — закричали где-то далеко-далеко. — Гроностай! Какого дьявола вы с ней делали?!

— Ничего мы с ней не делали, vatt’gern, — вмешалась в разговор Мэйв, заставляя Деру поморщиться. — Не ела, истосковалась вся. Что уж взять от непутевой девки?

Сдерживая свои порывы в узде, как привык, ведьмак осторожно присел на корточки рядом с головой Фредерики, удивленно и растерянно глядя в ее хмурое лицо. Она же, с трудом сфокусировавшись на знакомом лице, что нависло над ней и закрыло собой добрую половину неба, сдавленно застонала и подняв руку вверх, обессиленно мазнула по воздуху. Ее кончики пальцев задели свисающие черные сальные пряди, а губы растянулись в глуповатой улыбке.

— Померещиться же всякое… — шепнула она, видя перед глазами кого-то лишь отдаленно напоминающего Эскеля.

— Дера? — тихо позвал ведьмак, но прикасаться пока не спешил.

Судя по всему, травница явно была не в себе, потому действовать нужно было осторожно. И если она, в самом деле, не ела ничего и даже не пила все эти дни, то не удивительно что ее рассудок слегка помутился.

— Теперь, можешь избивать меня сколько тебе вздумается, ушастая стерва, — заплетающимся языком, что все норовил прилипнуть к небу, проговорила девушка.

Эскель тут же метнул полный гнева взгляд в сторону эльфки, на что та лишь фыркнула и демонстративно отвернулась.

— Bloede dh’oine, — процедила она сквозь зубы, закусив пухлую нижнюю губу. — Crawle’t al mach. [Выползла же.]

— Mjiv… — вздохнул Гроностай, сокрушенно покачав головой.

Нет, ему не было жалко эту обессиленную dh’oine, только перед ведьмаком совесть немного мучила.

Эскель, ничего не говоря, поднялся, поправил грязнущую рубаху, и наклонившись, осторожно просунул руки под спину и ноги девушки, со всей присущей себе бережностью, поднял ее с земли. Сейчас он не хотел смотреть на лица, искрящиеся непониманием, что окружили его. И не хотел слышать никаких оправданий. Единственное, что сейчас заботило его — это как можно скорее погрузить Деру на коня, забрать сумки и спокойно отправиться в сторону Флотзама. Там уж они оба смогут привести себя в надлежащий вид, отоспаться и поесть. От такого необдуманного движения ребра неприятно засаднило. Опустив глаза на травницу, ведьмак понял, что она отключилась. Видать, бедолага, все силы потратила на то, чтобы выбрать наружу. Сцепив зубы, он сдавленно выдохнул, ощущая, как заходили желваки. Здравый рассудок подсказывал, что, зная Деру, ее и доводить не нужно — она сама должна была с этой задачей прекрасно справиться. Но сердце пылало злобой только потому, что те, кто обещался ее стеречь и оберегать, просто небрежно закрыли глаза на это, позволяя ей медленно чахнуть. А что, если бы он вернулся через неделю? Нашел бы бездыханное тело вместо живой и здоровой девушки?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Vatt’gern! Стой!

Видят Боги, он не хотел останавливаться и оборачиваться, на зов — тем более, но зачем-то сделал это. Если бы тело само не остановилось как вкопанное, а голова не повернулась чуть в сторону, ровно настолько, чтобы Гроностай, который нагнал его, был виден боковым зрением.

— Что нужно?

— Зачем вам уезжать так сразу? Разбей лагерь неподалеку от нашего, приди в себя, и завтра на рассвете все отправимся в сторону Бен Глеана, минуя факторию. Вы ведь спешите, ведь так? А в таком состоянии, — он окинул многозначительным взглядом самого ведьмака, и бессознательное тело у него на руках, — я боюсь, что далеко вам не уехать.

Если отбросить все эмоции, то в словах эльфа была доля правды. Потому, поуспокоившись, Эскель взглянул еще раз на заворочавшуюся в его руках Деру и тяжело вздохнул. Как бы он ни противился, а пришлось кивнуть.

— Позже поговорим. Прикажи сумки ее принести, — резко бросив через плечо, он мерным шагом направился вперед, за пределы скоя’таэльского лагеря.

— Ell’ea. [Хорошо.]

Солнце было уже в зените, когда ведьмак устроил травницу в дубовых корнях, а сам принялся обустраивать для нее место. А для самого себя уж как придется, он-то мог и на голой земле спать. Потому свою подстилку уложил так, чтобы Фредерике было как можно мягче, а вторую, оставил для того, чтобы укрыть. Проверил на удобство свои седельные сумки, чтобы ничего не давило в голову, и только потом пристроил их на манер подушки. Трудно было понять, отключилась ли девушка или просто уснула, но по ее вздрагивающим ресницам на опущенных веках и слабому дыханию было ясно, что жива, а этого пока было достаточно. Устроив ее, на свой скромный взгляд, как можно удобнее, ведьмак обернулся в сторону пасущегося рядом Василька.

— Стереги, ее. А я пока за дровами схожу.

Конь будто бы и впрямь понял его. Задергал головой и тихонько зафырчал.

— Молодец.

Поднявшись на ноги, Эскель сдавленно застонал и приложил ладонь к ребрам. Боль становилась все невыносимее, а хваленная ведьмачья регенерация справляться, отчего-то, не торопилась. Скорее всего это все из-за ослабленного эликсирами организма. Но не страшно. Во время тренировок в Каэр Морхене его не останавливала кровоточащая рука, выбитое колено и вывихнутое плечо. Раз за разом он стонал от боли, стискивал зубы и ползком лез на треклятую «Мучильню». Ведь, какой из него ведьмак, если поврежденное плечо или смещенная коленная чашечка помешают ему отработать бег на контроль дыхания? С этими словами он был согласен лишь отчасти, но в особо сложных ситуациях, иронично, но именно они спасали его от отчаяния. А еще воспоминания о том злополучном забеге, когда он изо всех сил отмахивался от рук Геральта, что хотел помочь ему преодолеть дистанцию, и ковылял вперед. Вот только будущий ведьмак не подрассчитал силу непреклонности характера своего товарища. Нет уж, Эскель все сделал сам. Хромал, плакал от боли, но бежал. И мало того, что прибежал вторым, так даже умудрился как-то контролировать дыхание, чтобы не отключиться посреди тропы. Кажется, тогда им было по тринадцать? Вот и сейчас эти самые слова сработали безотказно. Пришлось сцепить зубы и идти на поиски дров, пока он был в тонусе, так сказать. А то если сядет, то до рассвета вряд ли сможет встать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})