Читаем без скачивания Цикл "Детектив Киёси Митараи. Книги 1-8" (СИ) - Симада Содзи

Стояла тишина, и в темноте никого не было видно. Туманная ночь была безветренна, кусты не шелестели, слышался только шум льющейся воды. Я медленно пошел к зарослям бамбука. Я постоял рядом с ручным насосом для воды из колодца, затем подошел к краю колодца, зашел в заросли бамбука и посмотрел вверх в темноту.

Никого не было видно. Только недавно я гонялся тут за тенью, поэтому я прекрасно понимал, что, как бы я ни был осторожен, звук от сминаемой травы или ломающихся сухих ветвей неизбежно будет слышен. Однако в зарослях такого звука не было, и не оставалось думать ничего иного, что фигура, за которой я наблюдал, могла только улететь на небо.

Стоп, подумал я. Если вспомнить женщин, носящих кимоно, на ум сразу приходят только Икуко Инубо и ее дочь Сатоми. Мне сразу вспомнилось поведение Сатоми в кимоно. Она к нему очень бережно относилась. Оно очень дорогое. Разве пошла бы женщина в такой одежде в лес, где его легко испачкать? Это невозможно себе представить.

Когда я об этом подумал, откуда-то из темноты послышался голос, похожий на тихий крик. Вздрогнув, я инстинктивно сжался. Для меня было странно, что мое тело так реагирует каждый раз, когда что-то происходит. В темноте мои инстинкты, казалось, подсказывают мне, что если что-то произойдет, надо просто залечь на дно, и все будет в порядке.

Вокруг меня царила абсолютная тишина, поэтому, стоя и внимательно прислушиваясь, я услышал таинственный голос. Казалось, что слабый человеческий голос уже давно раздается из тумана и тьмы. Я не сразу это понял. Однако было совершенно непонятно, откуда он исходит: в небе надо мной, в зарослях, было абсолютно тихо, так что голос не мог идти оттуда.

Я присел в бамбуковых зарослях, прислушиваясь всем телом, и заметил, что голос волнами доносился со стороны хижины. Стараясь не подниматься, я медленно пополз к хижине, где находилась циркулярная пила.

Когда я подошел к ней поближе, голос стал громче. Видимо, я был прав, думая, что голос исходит из хижины с циркулярной пилой. Голос по-прежнему был неразборчив. Иногда он звучал приглушенно, иногда раздавались длинные, тонкие рыдания, а иногда слышались короткие выкрики.

Сначала я испугался, что звуки снова издает призрак, и насторожился, но постепенно передумал. Голос был слишком живым, слишком человеческим. Следующей моей мыслью было, что кто-то может быть в опасности, но я быстро отбросил эту мысль. Если бы это было так, человек, наверное, говорил бы громче или напрямую просил о помощи. Голос был совсем не такой. Казалось, что под влиянием эмоций кто-то издавал длинные звуки, иногда высокие, иногда низкие, но всегда бессмысленные, словно урчание животных, играющих со своими детенышами.

Я приблизился к деревянной стене хижины. Осторожно, чтобы не шуметь, прошел вдоль стены, подобрался под решетчатое окно, встал на цыпочки и заглянул внутрь. Однако то, что я там увидел, совершенно не изменилось по сравнению с тем, что я видел раньше. Край лезвия циркулярной пилы сверкал в желтоватом свете, исходившем со стороны «Рюдзукана». Пол казался относительно чистым, на нем было разбросано несколько кусков бумаги и дерева. И это все, что я смог увидеть, но так и не понял, откуда исходил голос. Однако голос все еще был слышен. Когда я слегка нажал ладонями на дощатую стену, вся хижина слегка завибрировала.

Высокий женский голос тянулся и тянулся, постепенно слабея, и, наконец, совсем стих. Все вокруг внезапно погрузилось в ошеломляющую тишину, как в черную дыру. Воцарилось такое напряженное безмолвие, что было слышно даже эхо моего дыхания. Я так и сидел на корточках, чувствуя беспокойство и борясь со страхом темноты, который, казалось, медленно оживал в тишине. Я терпеливо ждал, пока разрешится эта ситуация.

Наконец я услышал звук обуви. Это был звук чьих-то шагов внутри хижины. Казалось, деревянная дверь вот-вот раскроется. Я был совсем близко к этой двери, и поэтому не без основания опасался, что меня обнаружат. Мне некуда будет спрятаться, если выходящий обернется в мою сторону. Торопливо, но осторожно я обошел хижину сзади. Затем присел за углом и, слегка высунувшись из-за него, стал наблюдать за дверью.

Плохо пригнанная деревянная дверь открывалась с трудом. Однако ее не трясли изо всех сил, а, кажется, уже наловчившись, открыли, слегка приподняв. Было похоже, что открывавший ее старался не шуметь.

В проеме появилась тень маленького худощавого мужчины. На нем была черная рубашка и брюки, похожие на джинсы. Свет падал на него сзади, но когда его лицо выглянуло в дверной проем, на кончик его носа упал луч света. После этого его лицо мгновенно растворилось во тьме, но этот мгновенный снимок запечатлелся на моей сетчатке как неподвижное изображение, и надолго там сохранился.

В темноте я едва сдержал крик, который чуть было не издал от удивления. Ведь передо мной предстало знакомое лицо, которое я совершенно не ожидал увидеть. Это был Акира Фудзивара.

Значит, Фудзивара жив? Всегда молчаливый Фудзивара безмолвно появился в темноте, а затем беззвучно отошел от хижины и исчез в бамбуковых зарослях. Судя по всему, он собирался подняться по склону и направиться в сторону храма Хосэндзи.

Я был немного ошеломлен, и даже после того как Фудзивара исчез, я продолжал пытаться понять, что же означала только что увиденная мной сцена. Собственно говоря, понять этого я не мог. Акира Фудзивара был жив. Это само по себе хорошо, но ведь он исчез, ни слова не сказав своему наставнику Мории. Мория был уверен, что подобное не могло произойти ни при каких обстоятельствах. То есть случилось нечто поистине невозможное. Поскольку он исчез, не сказав ни слова, Мория заключил, что с Фудзиварой произошло что-то из ряда вон выходящее. Однако похоже, что ничего такого с ним не происходило.

Фудзивара сделал то, чего не следует делать по правилам мира работников сферы услуг. Это означает, что Фудзивара был готов быть исключен из своего мира. И это было незаурядное решение. Тут было о чем подумать. В чем здесь дело? Что заставило Фудзивару решиться на такой необычный поступок?

Но больше всего меня удивил не Фудзивара. Еще сильнее я был потрясен, когда увидел лицо женщины в японской одежде, появившейся из двери, которую Фудзивара оставил открытой. Женщина медленно закрыла дверь привычным движением, как будто запирала замок на собственной сумочке. Ее кимоно было надето совершенно небрежно, а прическа была в сильном беспорядке. Это была Икуко Инубо.

Даже такой тугодум, как я, сразу же догадался, что только что произошло внутри хижины. Прелюбодеяние. Мать Сатоми, посреди ночи скрывшись от мужа, прибежала в хижину, где стояла циркулярная пила, и занималась любовью с поваром Фудзиварой. И это мудрая и целомудренная хозяйка «Рюгатэя»?! Мое удивление неудержимо нарастало и постепенно охватило меня целиком. Постепенно мне открылся смысл слов, которые когда-то говорила мне Сатоми под дождем на горе Сэннин и рядом с этой хижиной. Спрашивала, красива ли ее мать, и говорила, что хижина страшная. Трудно было в это поверить, но дочь-старшеклассница знала все о романе своей матери.

Мать Сатоми заперла замок на двери и медленно, как бы нехотя, пошла в сторону «Рюдзукана». Но в моем сознании застыло фотографическое изображение ее лица, появившегося из-за двери хижины.

Честно говоря, до этого момента я не осознавал, что мать Сатоми так красива. Возможно, тут сказалось мое первое впечатление о ней, когда я увидел ее в растерянности и без следа косметики в ночь после пожара. Возможно, ее затмила красивая внешность Сатоми. Но только сейчас, когда она вышла на свет из двери, ее профиль выглядел совсем иначе. Под растрепанными волосами ее лицо сияло какой-то пугающей сексуальной привлекательностью. Какое-то мгновение я не мог понять, кто это был, и оставался в полном замешательстве. Прежде всего потому, что она выглядела очень молодо. На самом деле ей было около пятидесяти, но в темноте она выглядела скорее на тридцать.

Я не хотел терять ее из виду, поэтому я вышел из-за хижины и медленно двинулся вперед вдоль деревянной стены. Я думал, что она, скорее всего, просто вернется в «Рюбикан» и что незачем ее преследовать, но я ошибся. Икуко внезапно остановилась возле колодца, рядом с ручным насосом. Было темно, поэтому я не мог видеть, что она там делает. Поскольку она некоторое время стояла неподвижно, я было подумал, что она молится, как это делала Сатоми.