Читаем без скачивания ЛУЧШИЙ ИЗ МИРОВ (Сборник НФ 1964 г.) - Димитр Пеев

Меня, однако, гораздо больше привлекали беседы.

В книгах ветераны космических полетов зачастую представлены какими-то молчаливыми исполинами с каменным лицом и бесчувственной душой. Глупости!.. Я видел их, ожесточенно отстаивающих «свою звезду», «свою планету». После словесного поединка следовало сравнение магнитных пленок. Меня они выбирали судьей, и мы часами сидели перед экраном, упиваясь трехразмерными картинами, звуками, красками и запахами миров таинственной, странной красоты. Я слушал комментарии: «Целый лес пурпурных кристаллов — единственная форма жизни на планете двойной звезды Лебедя… Здесь мы потеряли троих товарищей: плотоядные растения нагнулись над ними и…», «А эта сфера больше Юпитера. Нам едва удалось оторваться от нее»…

Они говорили и о Земле с выражением тоски, которая мне всегда казалась почему-то «обязательной». Что могла дать Земля людям, жаждущим трепета неизвестности?

Члены нашей экспедиции были, конечно, специалистами в самых различных областях. Под их наблюдением я обучался космографии и астроботанике, теории субсветового движения и звездной биохимии. Все эти знания были необходимы мне для получения диплома галактического пилота. Я учился и ждал встречи с Землей — пунктом обязательной посадки на пути к звездам.

Целое облако метеоритов, неожиданно возникшее на нашем пути между Юпитером и Сатурном, заставило нас истратить ценные запасы горючего, в результате чего стало труднее преодолевать земное тяготение. Моя мать не перенесла внезапной потери скорости…

На Земле я несколько месяцев с трудом волочился по залам Института космонавтики, раздавленный тяжестью моего собственного тела, потом сдал экзамены и был назначен стажером на звездолет, вылетавший к а-Центавра. Отец был врачом экспедиции. Землю я покинул без всякого сожаления…

В течение десятилетия я летал в космосе, исследуя десятки звездных систем. Открыл пять планет и явление интерференции гравитационных полей, которое носит теперь мое имя. Компенсатор эффекта Доплера, над которым я проработал немало, был запатентован, им снабжена теперь бортовая аппаратура фотонных звездолетов.

Из всего этого в моей памяти остались одни лишь названия. А больше я ничего не помню. Ни характеристик этих пяти планет, ни расчета интерференции, ни принципа компенсатора… абсолютно ничего!.. Чуждыми стали мне и основные элементы космонавтики. Я мучился часами, чтобы продиктовать связную формулировку даже самых элементарных законов звездной механики, исписал напрасно сотни страниц.

Я догадываюсь, что случилось. Всему виной несчастный случай. Затронуты центры памяти… И начать все сызнова я уже не могу! Вы понимаете, профессор? У меня больше нет на это времени!.. Я знаю, что вы мне ответите: что я должен найти себе дело здесь, на Земле, что меня всюду примут с распростертыми объятиями… Что через шесть месяцев я буду в состоянии руководить оранжереей, где выращиваются растения с Венеры, а через год…

Нет, профессор, подобные перспективы меня не прельщают. Поставьте себя на мое место. Вообразите, что вы внезапно забыли все, что касается вашей специальности, не можете больше лечить людей… И это все-таки еще не совсем то же самое. У вас есть дом, семья, вы сын Земли, тогда как я…

Здание Центра галактических исследований (ЦГИ) ослепительно сверкало излучая поглощенные за день солнечные лучи. Гравиплан, как огромная черная бабочка, спустился на верхнюю террасу. Из кабины вышел профессор и торопливо направился к кабинету директора.

— Пожалуйте, вас ждут.

Пройдя вестибюль, профессор отметил приятный грудной голос секретарши-робота.

Профессора действительно ожидали.

Директор обернулся к своему посетителю и с неподдельной озабоченностью спросил:

— Ну что, как его здоровье?

Выслушав рассказ профессора, он помрачнел и внезапно разразился:

— Мы должны что-то сделать для него! Я полностью в вашем распоряжении, со всеми ресурсами нашего центра! И мы и весь Солнечный Союз слишком обязаны ему, чтобы…

Профессор покачал головой.

— Я не в силах вернуть ему память.

— Поищем все же выход!

Через час директор велел секретарше вызвать одного из сотрудников Центра.

Это был невидный собой и застенчивый юноша ученый, которого настолько подавил высокий престиж его собеседника, что свое ошеломляющее предложение он внес заикаясь. Теперь он слушал пилота, расхаживающего из угла в угол.

— Сверхсветовая скорость!.. Это означает… колоссальное увеличение радиуса исследований… Самые отдаленные системы нашей Галактики… Даже и метагалактика!..

Он внезапно остановился перед креслом, на котором сидел юноша.

— Если ваш опыт удастся, вы навсегда останетесь в истории космонавтики… Благодарю вас за то, что подумали обо мне. К несчастью, состояние моего здоровья…

— Однако профессор говорил… — начал, внезапно покраснев, юноша.

— Профессор не сказал вам всего! Я не могу принять ваше предложение. Ведь вам нужен сотрудник, а не бесполезный балласт, — прервал его пилот, но, прочтя на лице своего собеседника что-то невысказанное, добавил: — Или, может быть, все-таки…

Молодой ученый привстал с кресла.

— Я приступил к разработке проекта после прочтения вашего труда об интерференции гравитационных полей. И я вылечу только с вами!.. Предварительные испытания протекали удовлетворительно. И профессор говорил… — Молодой человек с минуту колебался. — Существует шанс: сверхсветовая скорость может дать шок, который вернет вам память.

На полукруглом экране пульсировало невероятное северное сияние. Синее, красное, зеленое…

Цвета струились, сливались один с другим, расцветали сверкающими снопами искр.

Пилот упивался еще не виданным зрелищем, которое он не мог встретить в своих полетах с субсветовой скоростью.

— Мы направляемся к звезде Лаланд-21183, — объявил молодой ученый, склонившись над галактической картой. — Планета находится на расстоянии в среднем 0,132 звездной единицы относительно звезды. Относительная масса 0,06, период обращения примерно четырнадцать лет…

Пилот любовался северным сиянием космоса.

Результат анализа оказался благоприятным: атмосфера не содержала вредных элементов. Космонавты сменили свои пространственные скафандры на легкие ксиленовые костюмы, огнестойкие и более прочные, чем сталь.

Планета отличалась исключительно буйной растительностью. Травы здесь росли чрезвычайно высокие, лианы повсюду раскачивали свои упругие сети, деревья переплетали ветви, образуя настоящий океан зелени.