Читаем без скачивания Ночи Истории - Рафаэль Сабатини

В ответ, будучи ученым плутом, (он получил духовное образование), Казанова тоже написал шесть строф. Не имея пера, он заострил длинный ноготь на мизинце, расщепил его и получил то, что хотел. Вместо чернил он использовал сок тутовых ягод. Помимо стихов он написал перечень имевшихся у него книг, которые мог бы предоставить своему собрату-узнику. Он спрятал исписанный листок в корешок кожаного переплета томика, а на титульном листе, чтобы обратить на это внимание адресата, написал единственное латинское слово: «Latet»[14] Наутро Джакомо отдал книгу Лоренцо, сказав, что уже прочитал ее, и попросил второй том.

Второй том пришел на следующий день, и в корешке его были длинное письмо, несколько листов бумаги, перья и карандаш. Писавший сообщал, что его зовут Марино Бальби, что он знатный человек и монах, провел в этой тюрьме четыре года и делит камеру с товарищем по несчастью, графом Андреа Аскино.

Так началась регулярная и обстоятельная переписка между заключенными, и вскоре Казанова, который никогда не полагался на авось, смог трезво оценить характер Бальби. Послания монаха обнаружили всю его чувствительность, глупость, неблагодарность и неосторожность.

«Вне стен тюрьмы, — пишет Казанова в своих мемуарах, — я бы не стал иметь никаких дел с таким человеком. Но в Пьомби мне приходилось извлекать пользу из всего, что было под рукой».

Он захотел убедиться, способен ли Бальби сделать для него то, чего Джакомо не мог сделать сам. Он задал этот вопрос, и письмо ушло.

Бальби ответил, что они с графом Аскино готовы сделать все возможное, чтобы покинуть эту тюрьму, но тут же добавил, что сделать ничего нельзя, потому что у них просто не хватает для этого изобретательности.

«Все, что от тебя требуется, — писал Казанова в ответ, — это пробить потолок моей камеры, дать мне возможность выбраться из нее, а потом уж, поверь, я вытащу тебя из Пьомби. Если ты готов сделать это, я дам тебе средства и укажу способ побега».

Это было решение, достойное игрока и авантюриста.

Он знал, что камера Бальби находится под самой свинцовой крышей, и надеялся, что, попав туда, быстро найдет способ вырваться наружу через кровлю. Камера Бальби соседствовала с узким коридором, скорее, даже шахтой для света и воздуха, которая проходила непосредственно над камерой Казановы. Как только Бальби ответил согласием, Казанова объяснил, что надо делать. Бальби должен пробить лаз в стене между своей камерой и шахтой и затем выдолбить круглую дыру в полу — точно так же, как сделал Казанова в своей прежней камере — с таким расчетом, чтобы покрытие потолка в камере Казановы осталось нетронутым. Покрытие может быть разрушено десятком ударов, но в последнюю очередь, когда придет время бежать.

Для начала он велел Бальби приобрести два-три десятка изображений святых и повесить их на стены камеры так, чтобы прикрыть то место, где будет лаз в стене.

Как только Бальби сообщил, что увесил свои стены образами, возникла новая сложность. Как же передать ему зубило? Сделать это было нелегко, а глупость монаха была столь велика, что даже его дурацкие предложения не могли проиллюстрировать всю ее чудовищность. Наконец Казанова придумал способ. Он уговорил Лоренцо купить большое, только что вышедшее издание Библии. В корешок этой огромной книги он и запрятал острое зубило. Так инструмент оказался у Бальби, который тут же приступил к работе.

Произошло это в начале октября. Восьмого числа Бальби написал, что после целой ночи упорной работы ему удалось вынуть один-единственный кирпич. Слабохарактерный монах был настолько обескуражен, что уже собирался бросить дальнейшие попытки, которые, как ему казалось, приведут только к суровому наказанию.

Казанова решительно ответил, что уверен в успехе, хотя у него было крайне мало оснований для такой уверенности. Он убедил монаха продолжать кропотливую работу, говоря, что дальше дело пойдет легче. Так оно и оказалось. Бальби вскоре обнаружил, что кладка легко поддается разбору. Спустя неделю, рано утром, Казанова услышал три легких удара у себя над головой, — это был условный сигнал, который подтвердил, что их представления о планировке тюрьмы были верны.

Весь этот день Джакомо слышал, как Бальби работает прямо над ним, и весь следующий. А потом Бальби сообщил, что, поскольку пол всего в две доски толщиной, он рассчитывает закончить работу на другой день, оставив потолок нетронутым.

Но фортуна, казалось, потешалась над Джакомо, вознося его к высотам надежды и тут же низвергая в бездну отчаяния. Накануне побега из прежней камеры коварный случай нарушил его планы, и теперь, когда Казанова считал, что стоит на пороге свободы, злая судьба снова расстроила их.

Ранним утром у него перехватило дыхание и кровь застыла в жилах от звука открываемых засовов. Ему достало самообладания два раза постучать в потолок, что было сигналом тревоги, и Бальби мгновенно прекратил работу.

Вошли Лоренцо с двумя лучниками, которые вели мрачного, тощего, маленького человечка. На вид ему было лет сорок-пятьдесят, одежда его была потрепана, а на голове красовался круглый черный парик. По решению суда он стал соседом Казановы по камере. Извинившись за то, что вынужден оставить этого негодяя в компании Казановы, Лоренцо удалился, и новичок, став на колени и вытащив четки, начал молиться.

С отвращением и отчаянием Казанова рассматривал незваного гостя. Отвращение его усилилось, когда этот человек, которого звали Сорадичи, откровенно признался, что был шпионом на службе у совета десяти. Он горячо защищал свое поприще От нападок. И, по его мнению, был наказан несправедливо. Его бросили в тюрьму за то, что он поддался на подкуп и не выполнил свои обязанности.

Вы понимаете, что чувствовал Казанова. Он не знал, как долго это «чудовище», как он называл своего соседа, будет сидеть в его камере; а еще необходимость сдерживать нетерпение, боязнь, что планы побега раскроются, причем риск возрастал с каждым днем задержки! Пока шпион спал, он написал Бальби, и их работа остановилась. Но ненадолго. Вскоре Казанова придумал, как использовать в своих целях слабости, обнаруженные в характере Сорадичи.

Шпион был до смешного суеверен. Он проводил в молитве долгие часы, охотно говорил о своей огромной любви к Пречистой Деве и горячей вере в чудеса.

Казанова — великий обманщик — тут же решил устроить чудо для Сорадичи. Улучив момент, он торжественно сообщил шпиону о посетившем его во сне откровении. Набожность Сорадичи будет вознаграждена. Ему будет ниспослан ангел, дабы забрать его из тюрьмы на небо, а Казанова станет сопровождать их в полете.

Если Сорадичи и сомневался, то вскоре последовало подтверждение. Казанова предсказал тот час, когда ангел придет ломать стены тюрьмы, и именно в этот час сверху послышался шум, производимый ангелом — естественно, Бальби. Сорадичи впал в состояние слепого благоговения и страха одновременно.

Четыре часа спустя, однако, ангел прекратил свои труды, и Сорадичи охватили сомнения. Казанова объяснил ему, что ангелы, спускаясь на землю, иногда принимают человеческий облик и испытывают такие же трудности в работе, что и обычные люди. Он также предрек, что ангел вернется в последний день месяца, накануне дня Всех Святых, и тогда освободит их из заточения.

Итак, Казанова больше не боялся предательства со стороны окончательно одураченного Сорадичи, который проводил теперь все свое время в молитвах, плакал, каялся в грехах и возносил благодарность неиссякаемой милости Божьей. Для пущей уверенности Казанова произнес страшную клятву: если Сорадичи скажет хоть слово надзирателю и тем самым нарушит промысел Божий, он тут же собственноручно задушит шпиона.

Рано утром 31 октября Лоренцо, как всегда, заглянул к ним в камеру. После его ухода узники провели несколько долгих часов. Сорадичи был обуян священным трепетом, Казанове не терпелось приступить к делу. Приблизительно в полдень наверху раздались тяжелые удары, а потом, в облаке пыли от разбитой штукатурки и в лавине обломков досок посланник небес неловко опустился прямо на руки Казанове.

Сорадичи увидел, что облик этого создания, высокого, изможденного, бородатого, облаченного в грязную рубаху и кожаные штаны, был отнюдь не ангельский, а скорее, дьявольский.

Когда пришелец вытащил ножницы, чтобы шпион состриг Казанове бороду, которая, как и у ангела, отросла за время заточения, Сорадичи утратил последние иллюзии по поводу небесного происхождения Бальби. Несмотря на все свое недоумение — шпион не догадывался о переписке между Бальби и Казановой — он прекрасно понял, что его надули.

Оставив Сорадичи на попечение монаха, Казанова устремился сквозь пробитый потолок в камеру Бальби, где впервые увидел графа Аскино. Граф был довольно тучным человеком средних лет, и не смог бы выполнить все те гимнастические упражнения, которые предстояло проделать. Впрочем, он сам это прекрасно понимал. Но Казанова приуныл.