Читаем без скачивания Один триллион долларов - Андреас Эшбах

Марко улыбнулся.

– Достаточно, чтобы знать.

20

– Что бы ты сделал с деньгами на моем месте?

Эдуардо поднял плоский камешек и швырнул его в море так, что он несколько раз подскочил на волнах, прежде чем утонуть. В ответ пенный прибой лизнул его туфли.

– Понятия не имею, – ответил молодой адвокат. – Но я бы точно не стал ломать себе голову из-за пророчества суеверного средневекового купца. Есть множество внятных, целесообразных проектов, которые можно было бы поддержать. Помочь встать на ноги нескольким беднейшим развивающимся странам. И тому подобное. Можно потратить на это миллиарды, так много денег тебе все равно не понадобится. Если ты оставишь себе сотню миллионов, этого вполне хватит для хорошей жизни. – Он бросил на него шутливый взгляд. – Тем более что потребности у тебя ну очень уж скромные.

– Что бы вы на моем месте сделали с деньгами?

Грегорио Вакки серьезно кивнул, оторвавшись от книги по юриспруденции. Его пальцы начали беспокойно барабанить по переплету.

– Я много раз задавал себе этот вопрос, – признался он. – Что можно сделать с тысячей миллиардов долларов во исполнение прорицания? Профинансировать всемирную образовательную программу, например, чтобы все люди были осведомлены о проблемах планеты. Но, с другой стороны, в индустриально развитых странах с образованием все в порядке, чтобы понять все взаимосвязи, а ведь ничего не меняется; значит, и такая программа не в силах ничего изменить. Или, может, покупать лицензии на экологически чистые технологии и экспортировать их в развивающиеся страны, чтобы воспрепятствовать повторению начальных ошибок, которые мы уже совершили? Заставить, например, китайцев с самого начала выпускать автомобили с катализатором? Но в конце концов, говорил я себе, все это лишь капли на горячий камень, никакого революционного решения нет. – Он скорбно покачал головой. – Я должен признаться, что ничего не могу посоветовать вам.

– Что бы вы сделали с деньгами на моем месте?

Альберто Вакки достал из кармана своего передника садовые ножницы, которыми срезал засохшие ветки с розового куста.

– Я рад, что я не вашем месте, – сказал он. – Честное слово. Столько денег, да еще это пророчество… Могу себе представить, что творится у вас на душе. Я бы, наверное, ночи не спал. Конечно, с такими деньгами можно многого добиться, но, честно признаться, я не понимаю запутанности нынешнего мирового хозяйства. Что кому принадлежит, кто где и каким образом участвует… – Он начал подвязывать ветки розового куста. – Да о чем я говорю? Я этого никогда не понимал на самом деле. Какое отношение все это имеет к моей жизни?..

– Что бы вы сделали на моем месте с деньгами?

Кристофоро Вакки сидел на скамье, положив руки на трость с серебряным набалдашником и прикрыв глаза.

– Слышите, Джон? Пчелы гудят. Это похоже на отдаленный хор из тысячи голосов. – Он помолчал, прислушиваясь, потом оглядел Джона водянистым взглядом. – Я много размышлял над этим, когда был моложе. Но в конце концов пришел к тому, что обсуждать это – не наше дело. Нашей задачей было сохранить состояние. Мы бы не смогли ее выполнить, не будь мы семья хранителей. Из поколения в поколение мы развили просто абсурдное отвращение ко всякого рода переменам. А тот, кому суждено исполнить прорицание, должен быть преобразователем. Это так далеко от менталитета нашей семьи, как Северный полюс от Южного. – На его старом лице появилась улыбка, выражение почти неземной уверенности. – Но я убежден, что вы тот самый человек, Джон. Все, что Джакомо Фонтанелли увидел в своем провидческом сне, исполнилось – значит, осуществится и это.

Вечером они снова сидели на террасе, как в самые первые дни, когда Джон приехал в Италию, и снова стол ломился от мисок и горшков, из которых пахло мясом, чесноком и хорошим оливковым маслом. Альберто наливал в бокалы темное красное вино и хотел знать, что Джон поделывает в своем далеком Портесето.

– Я только что вернулся из Лондона, – сказал Джон, прожевывая мясо.

– Понимаю – пополнить гардероб! – кивнул Альберто, а Грегорио кисловато заметил:

– Есть прекрасные портные и в Италии, если хотите знать мое мнение.

– У меня были переговоры с владельцем одной инвестиционной фирмы, – продолжал Джон.

– Передайте, пожалуйста, соус, – попросил патрон, указывая на темно-коричневую соусницу на другом конце стола. Эдуардо подал ему и сказал:

– И что, ему недостает денег на какой-то проект?

– Его имя, – сказал Джон, – Малькольм Маккейн.

Понк! – звякнула соусница, упав на стол.

Донк! – стукнула бутылка вина, резко отставленная в сторону.

Воцарилась тишина, как будто весь мир затаил дыхание. Потом все разом загалдели.

– Этот аферист?! Надеюсь, вы не поверили ни одному его слову? Я должен вас предостеречь, не дай вам Бог с этим человеком еще раз…

– Я так и знал, что он непременно объявится! Я с самого начала это говорил, с этим человеком у нас будут одни…

– Джон, ради Бога, как это случилось? Как могло произойти, что вы связались с таким…

В первый момент Джон думал, что они все четверо накинутся на него с кулаками. Он съежился, Вакки наперебой кричали, их лица исказились от ярости, а он не мог произнести ни слова.

Но никто не может долгое время быть вне себя. Хотя бы потому, что кончаются силы.

– Берегитесь, Джон! – воскликнул Альберто. – Этот Маккейн – самый прожженный лжец, какого я только встречал за мою жизнь!

– Уже тогда, когда он устанавливал компьютер и узнал о состоянии, он пытался перевести его на себя! – волновался Грегорио. – Он уговаривал нас нарушить обет и самостоятельно распорядиться деньгами! – В ярости он вонзил вилку в беззащитный кусок мяса и сунул его в рот, чтобы перемолоть челюстями.

– Я должен вас предостеречь, – сказал патрон и задумчиво склонил седую голову. – Маккейн психопат. Одержимый. Он очень опасный человек.

– Джон, ты можешь нанять любого финансового советника в мире, хоть нобелевского лауреата, если захочешь, – заклинал Эдуардо. – Но только не Маккейна!

Джон уже был готов согласиться с ними, забыть Маккейна и все оставить как есть. Без сомнения, к англичанину нельзя было подходить с обычной меркой, но и Вакки тоже были люди незаурядные. Но если и было для него что-то хуже ссоры со своими благодетелями и покровителями, так это возврат к состоянию нерешительности и бессилия последних недель. Поэтому он осторожно отложил нож и вилку и так же осторожно сказал:

– Впервые с тех пор, как я услышал о пророчестве моего предка, кто-то указал мне путь, как его исполнить. Я понимаю, что у вас с Маккейном есть свой неприятный опыт, но это было двадцать пять лет назад, и я должен вам сказать, он произвел на меня впечатление.

В четырех парах глаз он увидел отторжение.

– Маккейн умеет быть очень убедительным, я это хорошо помню, – холодно сказал Кристофоро. – Но это насквозь аморальный тип. Я бы даже сказал, что от него можно ждать любой подлости.

– О'кей, я был еще ребенок, когда все это здесь происходило, – сказал Эдуардо, качая головой. – Я знаю только его программы, и частично они весьма своеобразны. Я бы не стал рисковать, Джон, честно.

– Не связывайтесь с ним, – предостерег Альберто. – Я готов спорить на что угодно, что вам придется раскаиваться в этом.

Взгляд Грегорио был убийственный.

– И я хочу заранее вас предупредить: если вы примете решение работать с Маккейном, мы не сможем впредь сотрудничать с вами.

Серп месяца отражался в спокойном, темном море. Джон стоял у балюстрады и слушал по телефону звучный, наполненный голос. Было немного непривычно, что теперь он мог связать с этим голосом определенное лицо и историю.

– Эти люди сколотили личную религию, – спокойно говорил Маккейн о семействе Вакки. – По воскресеньям они ходят в церковь, но в действительности верят в видение Джакомо Фонтанелли и в священную миссию, которую он доверил их семье.

– Но вы, должно быть, чем-то насолили им, если ваше имя до сих пор приводит их в такую ярость?

Тот мрачно рассмеялся.

– О да, я им насолил. Я совершил святотатство. Я осмелился предложить им забыть про священную миссию и священный контрольный день, а пустить имеющиеся в наличии деньги на дела, которые могли стать решающими уже тогда, в 1970 году. Тогда состояние составляло свыше трехсот миллиардов долларов, и если бы их вложили в альтернативные источники энергии, в защиту плодородных земель от эрозии и в программы ограничения роста населения, можно было бы избежать многих бед, которые делают сегодняшнюю ситуацию такой отчаянной.

– Вакки так ополчились против вас только потому, что вы это им предложили?