Читаем без скачивания Кто-то просит прощения - Вадим Юрьевич Панов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Но вы ведь в отпуске.
– Профессиональная деформация.
Феликс поднял брови, показывая, что ждёт решения Григория. И тот, вздохнув, произнёс:
– Я не был и не являюсь членом секты дьяволопоклонников. – Судя по всему, мысль, что Вербин мог так подумать, сильно задела хозяина лавки. – Я говорю это не потому что боюсь чего-то, а потому что это правда.
– Я вам верю.
Григорий кивнул и продолжил:
– Так вот. Я был другом Рины, именно другом, без отношений. Я был бы не против завести отношения, врать не стану, но Рина никогда не смотрела на меня иначе как на друга, шансов ноль. Но друзьями мы были хорошими, многим делились, и она, как мне кажется, была со мной так же откровенна, как с Зеброй.
– Почему вы не поехали на мыс? – спросил Вербин. И тут же уточнил: – Вопрос вызван только тем, что в экспедицию, насколько мне известно, отправились все близкие друзья Рины. Даже те, кто не верил в результативность поездки.
– Я в то лето много путешествовал. Был в Питере, Москве, а весь август провёл в Крыму. Об экспедиции узнал, когда вернулся.
– Были бы здесь – поехали?
– Не знаю, – честно ответил Григорий. – То, что они хотели сделать, что планировали сделать… о ритуале я узнал позже, от самой Рины… и… наверное, не поехал бы. Я много размышлял над этим вопросом и понял, что у моей дружбы с Риной был предел. Этот предел – обращение к тому, к кому нельзя обращаться. Я не особенно верующий, если вам интересно, но Сатана – нечистый, это слово очень хорошо его определяет. И те, кто с ним – нечистые сразу или становятся таковыми. И всё, что произошло потом, показывает, что в этом – истина.
– Почему Рина решила обратиться к Сатане?
– Она хотела жить. – Вопрос слегка удивил Григория. – Любой ценой.
– Любой?
– А вы бы не захотели?
Феликс вспомнил, как увидел лежащую на кровати Криденс. Только увидел, бросил взгляд и понял – всё.
Всё.
И первая мысль: «Что угодно за то, чтобы это оказалось сном! Ночным кошмаром! Что угодно за то, чтобы проснуться, услышать дыхание спящей рядом женщины и почувствовать, что в её дыхании – твоё счастье».
Что угодно…
– Вижу, вы понимаете, – очень тихо сказал Григорий.
– Да… – Феликс понял, что переживания отразились на его лице, и слегка смутился. Кашлянул. – Извините.
– Вы извините. – Григорий вздохнул. – Я ничего не знаю о той секте, вообще ничего. Я даже не знаю, была ли это секта или они сами придумали ритуал. Об этом Рина не рассказывала, а я не спрашивал. Мне было больно даже смотреть на неё, поэтому я соглашался со всем, что она говорила. Хотя… то, что была какая-то секта, мне кажется сомнительным. Вы ведь уже знаете о байкальских тайнах?
– Да, я расспрашивал людей.
Григорий постарался отыскать на лице Феликса ухмылку, но не нашёл и спокойно продолжил:
– В наших местах действительно встречаются необъяснимые явления, и в больших, надо сказать, количествах. Рина и другие участники сообщества их систематизировали, изучали, встречались с шаманами, ходили в походы. Им было интересно и важно. Поэтому, узнав о своём диагнозе… о своём приговоре, Рина стала обращаться не только к врачам, но и к тем, в кого верила: к священникам, шаманам, ездила в места силы, но всё без толку. Вот тогда она и решилась на крайние меры. Она была готова на всё.
– Рина спрашивала у вас о книгах этой… – Вербин на мгновение сбился. – О книгах этой направленности?
– Нет, – спокойно ответил хозяин лавки, и было видно, что он говорит искренне. – Но материал у них совершенно точно был, причём довольно серьёзный. Рина в него верила. Откуда взялся материал, я не знаю, но она говорила, что чёрную мессу подготовили по всем правилам. И место выбрали намеренно… Как я понимаю, о мысе Рытом вы уже достаточно знаете?
– Да.
– Считается, там почти стёрта грань с Холодным миром, вот они и решили, что раз так, то это лучшее место, чтобы открыть врата в Преисподнюю.
«А как к этому отнёсся хозяин мыса?» – неожиданно подумал Феликс. И мысленно улыбнулся тому, что рассуждает как полноправный член сообщества.
Тем не менее этот вопрос он оставил при себе.
– Григорий, скажите, если допустить, что никакой секты не было. То есть Рина не обращалась ни к кому со стороны, кто мог добыть нужные материалы, тем более – серьёзные, и вообще подать эту идею?
– Я бы поставил на Кейна, – уверенно ответил хозяин лавки. – Он действительно был полностью погружён во всё, чем занималось сообщество. Он верил и во всём искал непознанное, необъяснимое.
– Но Рина на него не указывала?
– Я об этом не спрашивал.
– Понимаю… – Вербин помолчал. – Насколько я знаю, в тот момент они с Кейном уже не были вместе.
– Они расстались за несколько месяцев до диагноза, но, как оказалось, Кейн по-настоящему любил Рину, – грустно улыбнулся Григорий. – Это было очень неожиданно, но это было. И когда Кейн узнал о диагнозе – вернулся, чтобы быть рядом.
– Как на это отреагировал Доктор?
– Я думаю, Доктор был уверен в своих позициях, поэтому – спокойно.
– Но потом Рина его бросила.
– Совершенно верно.
– Из-за того, что произошло на мысе, – протянул Феликс, внимательно глядя на хозяина лавки. А поймав его взгляд, уточнил: – Это первое, что приходит в голову.
Вербин уже понял, что Григорий или знает, или догадывается, что случилось во время чёрной мессы, и лихорадочно продумывал дальнейший разговор.
– Наверное, – неопределённо ответил хозяин лавки. – Как бы там ни было, они вернулись в Иркутск и начали умирать. Это общеизвестно.
– Легенда гласит, что умерли все, – обронил Феликс.
– Легенда, конечно, красивая и привлекает внимание к сообществу, что полезно для притока новых участников, но, как это часто бывает, не полностью отражает реальную картину.
Феликс об этом знал, но не стал мешать Григорию продолжить рассказ.
– Рина ушла первой, в том же декабре. Следующей весной, в марте, повесилась Зебра. Она тоже молчала о поездке на мыс, но все понимали, что её затянувшаяся депрессия связана именно с ней.
– То есть её самоубийству никто не удивился?
– Нет. К тому же она отправила эсэмэску родителям… Этого послания и рассказов о том, что последние месяцы Зебра была сама не своя, хватило вашим коллегам, чтобы закрыть дело. Да и никаких улик не было, всё указывало на самоубийство.
Вербин молча кивнул.
– Потом заболел Доктор, – рассказал Григорий. – Его я знал хуже всех, он держался особняком и появлялся очень редко.
– Чем он заразился?
– Этим не заражаются. У Доктора обнаружили рак.
– Вы уверены?
– Он приезжал ко мне, показывал диагноз, и было видно, что он не играет. Да и такими вещами, знаете ли, не шутят. – Григорий грустно улыбнулся. – Но если Доктор меня обманывал – не знаю зачем – то делал это гениально. Он сидел на том же стуле, на котором сидите вы…
Хозяин лавки замолчал, явно ожидая реакции, но Феликс остался невозмутим.
– Железные нервы, – похвалил его Григорий.
– Моя работа – идти по следу, – ответил Вербин. – Такими вещами меня не смутить.
– Да, я должен был догадаться… Что же касается Доктора, то когда он был здесь, то очень плохо выглядел, я имею в виду – внешне. И поведение соответствовало – его трясло, чуть не рвало от страха и ужаса. Я сейчас не хихикаю над ним, поймите правильно, а рассказываю, как есть. В смысле, как было. Я понимаю, что диагноз стал для него колоссальным ударом, и очень ему сочувствую… Сочувствовал.
Григорий произнёс фразу так, словно не сомневался в смерти Доктора, поэтому Вербин уточнил:
– Вы были на его похоронах?
– Нет. Он уехал, сказал, что будет лечиться в Москве или в Питере. Деньги у него были… и больше я о нём ничего не слышал.
«Вычёркивать или нет? С одной стороны: нет тела – нет дела, старая полицейская истина. С другой – абсолютная уверенность Григория. Тут есть над чем подумать».
– А потом умер Кислый, – продолжил хозяин лавки. – Отправился на мыс и помер от передоза. Увлёкся. Но он к тому времени совсем сторчался, поэтому никто не удивился. – Хозяин лавки замолчал, с лёгким удивлением глядя на Феликса, и хмыкнул: – Кажется, я уже произносил эту фразу.
«Никто не удивился… Так же, как никто не удивился самоубийству Зебры… Они жили и вели себя так, что их смерти не вызвали подозрений… Неужели и впрямь совпадение?»
Однако в рассказе Григория прозвучало слово, за которое Вербин зацепился. Не сразу, но зацепился, сообразив, что в последнее время слышит это слово очень часто.
– На какой мыс? – переспросил он.
– На мыс Рытый, – спокойно ответил хозяин лавки.
– Гм…
– Что вас удивляет?
«Нет, не удивляет, а многое меняет…»
– Я знал, что Кислый умер от передоза, но не знал, что на мысу, – ответил Феликс. – Никто об этом не упоминал.
– Может, не сочли нужным? В конце концов, какая разница, где это случилось? И если честно, это могло случиться где угодно.
– Может, и нет разницы… Вы помните, когда умер Кислый?
– На следующий год, летом… вроде, в конце.
– В августе?
– Можно уточнить, но вполне возможно, что да. – Григорий прищурился: – Это важно?
– Я пока не знаю, – ответил Вербин, глядя хозяину
