Читаем без скачивания Полшага до неба - Анна Семироль

— Шагай вперед. Наручники не сниму — не проси. Шустрая ты слишком.

Колко. Осенняя жухлая трава зло цеплялась за чулки, путалась под ногами, мешая идти быстро и ровно. Вспомнилось поле «метелочек» из сна — почти до горизонта… Тильда осторожно ступала, боясь споткнуться об одну из многочисленных кочек и упасть. Гул в голове усилился, стал мучительным и навязчивым.

— Вон к тем кустам и прямо через них, — направил девушку конвоир.

Продравшись сквозь переплетение веток, Тиль остановилась, уставившись прямо перед собой. Трансформаторная подстанция. Вот куда он ее вел. И вот что это за гудение.

— Иди.

— Ты загонишь меня в высоковольтную будку, и я умру от тока?

«Слушай меня, Маард. Пожалуйста, слушай!»

— Не болтай ерунды, шагай, — Диметрос раздраженно пихнул ее в спину.

— О чем еще можно думать, когда тебя ведут к трансформаторной подстанции?

— Что-то ты слишком разболталась. Рот закрой и иди вон туда.

«Вон туда» оказалось бетонной одноэтажной коробкой метров десяти в длину, с узкими оконцами под плоской крышей. Диметрос открыл обитую жестью дверь, толкнул Тильду внутрь. Нагромождение труб, механизмов, ящиков. Пыль. Неприятный запах озона. Шаги отзывались глухим эхом, тонущим в непрерывном гудении.

— Подсобка, — произнесла Тиль.

Диметрос стиснул ее локоть и поволок в угол.

— Сядь!

Девушка покорно опустилась на колени. Мужчина бросил на бетонный пол сумку, достал из кармана ключ, присел, отомкнул браслеты наручников — и тут же защелкнул один браслет на запястье левой руки Тильды, а второй — на металлических прутьях дренажной решетки в полу.

— Вот так. Посидишь, пока я поторгуюсь. Пить захочешь — вода в сумке. Не думаю, что ждать тебе придется долго. Максимум до вечера. Орать бесполезно. Да, кстати…

Он резко задрал на ней свитер и дернул за медальон. Тильда ахнула, попыталась одной рукой удержать, не позволить… тонкая серебряная цепочка порвалась мгновенно.

— Жаль, поздно догадался, где у тебя жучок. Тебя и с ним не найдут, но без него мне спокойнее. Ну, до скорого, Тильда.

Диметрос спрятал трофей в портмоне и ушел. Лязгнул засов запираемой снаружи двери. Тильда рванулась изо всех сил и закричала — отчаянно и жалобно.

48

Утро растекалось по телу теплой волной. Рассвет, играющий на одеяле солнечными зайцами, пах медом. Ингрид сделала попытку растолкать Маарда, пропищала что-то насчет «тебе в госпиталь», но разморенный Игорь молча подгреб ее под себя, губами перекрыв путь словам. Еще какое-то время мысли были заняты другим.

Госпиталь. Спешка, рутина, будни. Все пустое. На самом деле нет ничего важнее, чем здесь и сейчас. Нет ничего нежнее послушного женского тела под твоими ладонями. Нет ничего слаще ее поцелуев, музыки тихих стонов. Нет ничего дороже блеска возбужденных глаз из-под опущенных ресниц, легкого румянца, играющего на щеках. Он так соскучился по этому и так сладко было снова получать желаемое и настолько желанное.

— Медовая моя госпожа Ларсен, — прошептал Маард, на секунду оторвавшись от поцелуев.

Ингрид отвесила ему звонкий шлепок по ягодице и потянулась, подставляя ласкам упругую грудь с аккуратными, как у девочки, сосками. Маард пощекотал языком поочередно оба нежно-розовых сокровища, бережно прикусил.

— Надо вставаааа… — Ингрид сорвалась в сладостное мурлыканье, прогнулась довольной кошкой.

— Уже встал, — хитро прищурился Игорь, поглаживая нежные коленки и осторожно направляя себя между ее бедер.

Она не стонала — пела. Ее голос звучал песней счастливой, возбужденной самки. Изголодавшейся, наконец-то получившей заветное. Много-много, досыта.

— Еще… — то коротко выдыхала, то тянула она. — Еще-о-оо…

Даже цунами бывает нежным. С ней-то, восхитительно-медовой…

После Ингрид снова уснула, прижавшись к боку Маарда теплым комочком и подтянув к животу колени. Он выбрался из кровати, укутал женщину одеялом. Осторожно сунул голову под кран с холодной водой, смыл приятное обалдение. Оделся, наспех привел себя в порядок, проверил, не забыл ли что, и покинул маленькую съемную квартиру в центре города. Как там Ингрид хвасталась — корпорация снимает для своих ВИПов.

Неудивительно, что через главный вход Маарда в госпиталь не впустили. Смена Сереги давным-давно закончилась, а кабанообразный образ его сменщика оптимизма не внушал.

— Друг, пропусти, — попробовал сунуться Игорь. — Смилуйся над опозданцем.

— Вали-ка ты в приемное, опозданец, — прогудел охранник. — Пусть там с тобой и разбираются. Мне из-за придурков работу терять не резон.

В приемном пришлось сделать морду кирпичом, так как молоденькой медсестре вдруг вздумалось почитать Маарду мораль. Осеклась на полуслове, напоровшись на ледяной взгляд. Был бы у нее хвост — точно бы поджала. А так — послушно потрусила вызывать лечащего врача.

Виктор спустился из отделения почти сразу. Несколько секунд смотрел на Маарда с укоризной, потом спросил:

— Ну и что это было?

— Самоход, — честно ответил Маард.

— Давай-ка, голубчик, в палату вернемся. И там поговорим, — холодно сказал доктор.

В палате Виктор сел на стул у окна, жестом предложил Маарду присесть на кровать.

— Я жду объяснений, Гор. Гражданская одежда, самовольный уход… Это серьезно.

Маард на минуту задумался. Объяснить-то нетрудно. Захотят ли понять?

— Доктор, если бы вам подписали отсроченный смертный приговор, а вам еще и тридцати нет? Что бы вы хотели успеть сделать? Так, чтобы оставшееся время прожить, а не просуществовать. Учитывая, что перспектив на помилование — никаких.

Виктор пристально посмотрел на него, помолчал.

— Это повод уходить в самоволку? — поинтересовался.

— Это повод наплевать на пустяки и жить одним днем, — серьезно ответил Игорь. — Особенно когда твоя женщина приезжает к тебе за много километров. И ты не уверен, что завтра сможешь ходя бы подняться на ноги без посторонней помощи.

Врач опять долго молчал, будто вспоминал что-то важное, потом сказал:

— Я все понимаю. Мог бы просто подойти и попросить пару дней вне госпиталя. Значит, так… Переодевайся и через полчаса подходи в кабинет. Оформим по-человечески. Дам лекарства. Думаешь, ты у нас один такой?

— Не один? — растерялся Маард, ощущая приступ небывалого стыда.

Будто поступил неправильно, дал слабину. Перед этим человеком с усталым спокойным лицом он внезапно почувствовал себя провинившимся мальчишкой.

Доктор кивнул:

— Да. Нормальное дело. Ты проходишь лечение у нас и с согласия лечащего врача отпущен на… — он посмотрел на Игоря.

— До воскресенья? — посмотрел Маард на доктора.

— …отпущен на три дня по семейным обстоятельствам.

Он встал и направился к выходу.

— Через полчаса, Гор, — напомнил Виктор в дверях.

Спустя указанное время Маард постучался в дверь ординаторской. Виктор забрал у него рапорт о предоставлении отпуска, сразу же переложив в папку на столе.

— Гор, присядь пока, — указал он на хлипкого вида стульчик.

Доктор долго копался на стеллажах, что-то искал. Видимо, не найдя, вышел из кабинета, вскоре вернулся с небольшой коробкой и упаковкой одноразовых шприцев. Все это он отдал Игорю.

— Значит, так… По одной ампуле внутримышечно каждые шесть часов. Это условие. И от этого зависит, насколько долго ты проживешь. Колоть строго раз в шесть часов. Даже ночью. Вопросы есть?

— Вопросов нет! — бодро ответил Маард.

— Вот пропуск с печатью заведующего, не потеряй. А это для вашей полиции, — он протянул желтый бланк. — Напьешься или влипнешь в неприятности — можешь не возвращаться, а прямиком сдаваться в комендатуру. Нам проблемы не нужны. Все, свободен. Через три дня чтобы был. Не позже девяти утра.

Маард встал, по-уставному щелкнул каблуками и направился на выход. Бежал бы, если б позволили ноги. Прошел мимо охранника, махнув пропуском, усмехнулся. Торчи тут, а я к Ингрид. Ингрид…

Вернувшись в квартиру на окраине, он обнаружил дверь незапертой. Похоже, что с тех пор, как ушел, ее не трогали. Нахмурившись, тихо вошел. Ингрид потерянно бродила по квартире в куцем халатике. Маард тихо окликнул ее, она обернулась. Он сразу обратил внимание на глаза — как у брошенной собаки… Щеки с дорожками слез.

— Привет, госпожа Ларсен, — весело поздоровался Игорь.

— Я думала, ты совсем ушел, — сказала она еле слышно.

— Ну я же здесь, — он обнял ее, прижал к себе, как маленькую. — Улыбнись, медовая женщина. Кстати, почему дверь открыта? Вдруг тебя похитят?

Она потерлась носом о его плечо.

— Я проснулась и не нашла тебя. Мне показалось, что ты ушел только что. Я выбежала на улицу… и поняла, что это глупо. Хотела тебе позвонить, и как раз искала телефон, когда ты вошел. Тебя выписали?