Читаем без скачивания Чужие сны и другие истории - Джон Ирвинг

Сказано это было явно без желания вселить в Молли надежду.

— Конечно, — ответила Молли.

Она развернулась и спокойно вышла из комнаты. Девчонки тут же приклеились к окну и еще минут двадцать вглядывались в темноту.

— Сейчас начнется фильм. Хотите посмотреть? — спросила Минна.

Обычно она никогда не предлагала им посмотреть фильм, но сегодня все пошло кувырком, и ее предложение вполне вписывалось в общую канву событий. Если вдруг придет миссис Элвуд, ей это может не понравиться, но у нее хватит такта отложить разговор с Минной на потом, когда девушки уйдут.

— Фильм? — переспросил кто-то из девушек. — А почему бы и нет?

Словно в насмешку, сегодня показывали старый мюзикл о любви. Девушки оживленно комментировали каждую сцену и песню. В рекламные паузы они приклеивались к окну. Но и во время фильма любой шум извне, похожий на стрекот мотоцикла, заставлял их забывать о перипетиях сюжета и музыке. После окончания картины девушки не торопились расходиться (не у всех комнаты выходили окнами на фасад). Похоже, они были полны решимости всю ночь нести у окна вахту. Тогда Минна с застенчивой вежливостью спросила, не будут ли они возражать, если она ляжет спать. Они поняли намек и ушли, однако разошлись не сразу, а некоторое время толпились в коридоре и судачили. Девушки вовсе не злились на Селесту и не сочувствовали Молли. Минну поразило, что они возбуждены и почти обрадованы случившимся. Но представление затянулось, а они жаждали увидеть самое интересное. Это и было причиной их раздражения. Чувствовалось, они готовы дожидаться финала. «Какой ужас», — подумала Минна.

Но и она сама ждала окончания этой истории. Минна не легла в кровать. Она села у окна и спала урывками. Точнее, дремала, просыпаясь от каждого шума и испытывая стыд при мысли, что кто-то может ее увидеть. В четвертом часу утра она все-таки легла, но сон все равно не шел. Усталость уже не позволяла Минне вскакивать и подходить к окну на каждый звук, но ее уши чутко ловили все звуки. Потом она задремала и через какое-то время проснулась, заслышав стрекот мотоцикла. Возможно, другого, однако это был мотоцикл. Он остановился возле поворота на гравийную дорожку. Мотор тарахтел, как тарахтят моторы всех стоящих мотоциклов. Минне показалось, что он устал за ночь. Затем мотоциклист отъехал. Минна слышала, как двигатель набирает обороты и как звук отдаляется и постепенно исчезает. Теперь она прислушивалась к другим звукам — к негромкому шуршанию гравия под ногами и хрусту камешков. Затем звуки стали резче — ноги (вероятно, босые) поднимались по бетонным ступеням, царапая их приставшими к стопам камешками. Вначале открылась дверь-ширма, затем и основная дверь (Минна замерла при мысли, что вход может быть заперт на ключ). Через некоторое время хлопнула дверь в другом конце коридора. Включенная настольная лампа позволила Минне увидеть циферблат часов. Без нескольких минут пять. Вскоре в кухне появятся Флинн и Анджело; возможно, они уже там. В коридоре открылось еще несколько дверей, и по полу торопливо зашуршали босые девичьи ноги. Девчонки дождались окончания спектакля. Под их перешептывания Минна заснула.

Субботнее утро выдалось дождливым. Дождь был моросящим; от него запотевали оконные стекла и выступали капельки пота на верхней губе. С таким же успехом сейчас могло сиять солнце, поскольку дождь не принес никакой прохлады. Настроение повара Флинна тоже было отнюдь не солнечным. Перед ланчем он пожаловался, что пришедших на завтрак можно было по пальцам пересчитать.

— Как в декабре, — ворчал он. — Но тогда хоть эпидемия гриппа была. А чем им сейчас аппетит отшибло?

Флинн всегда сердился, когда приготовленную им пищу некому было есть. Раздражало его и меню сегодняшнего ланча. Ну зачем в такую жару варить суп, если к нему почти не притрагиваются? Несмотря на дождливую погоду, в столовой, помимо учениц, собралось немало родителей и приглашенных молодых людей. Минну всегда удивляло: девушки целый год говорили о выпускных торжествах, но почему-то самыми праздничными оказывались субботние вечера накануне экзаменов.

Минна с утра внимательно наблюдала за Селестой, надеясь услышать от нее хоть что-то. Впрочем, почему Селеста должна отчитываться? Она ничем не нарушила распорядок колледжа. Вот только выглядела она сегодня хуже, чем обычно (Минна могла в этом поклясться). Но если перемену заметила Минна, значит, увидят и другие. И это очень плохо, в первую очередь, для самой Селесты. Однако мысли свои Минна была вынуждена держать при себе. Ее обдало волной непонятного беспокойства: на мгновение вспомнился странный запах в машине Селесты. Волна накатила и быстро схлынула.

Близилось время ланча. Большинство девушек уже сидели за столами. Цветы на подоконниках столовой поникли, и Анджело с грустью поглядывал на них. Флинн сердито подгонял его, требуя, чтобы суп был на каждом столе. Селеста работала четко и сосредоточенно, разнося супницы и подносы с картофельным салатом. Вернувшись в кухню, она глубоко затягивалась сигаретой, после чего опускала сигарету в углубление пепельницы на столе и брала очередные супницы и подносы. Минна аккуратно окаймляла латуком подносы, надежно пряча пожухлые листья под ломтиками картофеля.

Селеста снова вернулась на кухню, взяла сигарету и, наверное, решила еще раз затянуться, прежде чем размять окурок в пепельнице. В это время металлическая дверь распахнулась и в кухню вошла Молли Кэбот. Она кусала губы. Дверная пружина с легким лязгом закрыла дверь. Анджело стоял спиной к двери, держа в руках охапку цветов (Минна разрешила ему заменить самые увядшие). Он повернулся на звук. Флинн равнодушно поднял голову от кастрюль. У Минны вдруг сдавило трудную клетку: вначале снаружи, потом изнутри. Худенькая, невысокая Молли Кэбот шагнула вперед. Она сердито щурилась, глядя на Селесту, будто пыталась испугать эту рослую, спокойную женщину.

— Ты — сука и шлюха! — выкрикнула Молли.

Ее звонкий голос напоминал удары кофейной ложечкой по блюдцу.

— Ты и в самом деле грязная шлюха!

А Селеста просто смотрела и мягко улыбалась, как будто ей было любопытно, что еще скажет Молли.

Молли немного удалось совладать с волнением. Возможно, она даже припомнила кое-что из уроков ораторского искусства.

— Я не паду так низко, чтобы соперничать с тобой на твоем уровне!

Но в ее голосе не было холодного высокомерия, которого требовали такие слова. Голос Молли по-прежнему дребезжал, как ложечка, уроненная на блюдце.

— Молли, прошу вас… — сказала Минна, не зная, что говорить дальше.

Молли, не сводя глазе Селесты, осторожно попятилась к двери, нащупала ее рукой, затем привалилась спиной и открыла, исчезнув из кухни. Дверная пружина, скрипнув пару раз, закрыла дверь.

— Селеста, дорогая… — забормотала Минна, словно это она была в чем-то виновата.

Лицо Селесты сохраняло все то же выражение спокойного любопытства.

— Все в порядке, Минна, — нежно и ласково ответила Селеста, будто говорила с маленькой девочкой.

Минна покачала головой и отвернулась. Ей казалось, она вот-вот расплачется. Флинн гремел сковородками, расставляя их по алюминиевым полкам.

— С чего это она? Что тут вообще происходит?

Ему никто не ответил. Все молчали. Тем временем с Анджело происходила метаморфоза. Его лицо вдруг перекосило яростью. Чувствовалось, это не его собственная, а тщательно заученная ярость, скопированная из низкопробных фильмов и школьных спектаклей. Тяжело ступая (опять подражание героям плохих фильмов), он вышел на середину кухни, швырнув на пол цветы.

— Что она о себе думает? — сердито спросил Анджело. — Кто дал ей право так разговаривать? Кто она такая?

— Обыкновенная девочка. Она думает, что я увела ее парня, — ответила Селеста. — Вчера он привез ее, а потом мы с ним поехали прокатиться.

— Но она не смеет так говорить! — закричал Анджело.

Минна увидела, что неизменно бледное лицо Анджело сейчас было пунцово-красным.

— У меня дочка ее возраста, — сказал Флинн. — Если б моя девчонка позволила себе такие слова, я бы ей весь рот намылил!

— Отличный способ, Флинн! — огрызнулась Селеста, — Настолько отличный, что тебе лучше заткнуться.

Иногда бывает достаточно одного слова, чтобы мрачные предчувствия стали реальностью. Столкновение Анджело с нелепой и жестокой судьбой, которого так боялись и Минна, и Флинн, и, возможно, Селеста, уже началось. Он зачем-то метнулся к раковине, затем выскользнул из кухни. Он исчез раньше, чем все трое сообразили: Анджело что-то задумал.

Первым очухался Флинн.

— Парень унес щелочное мыло! — крикнул он и поспешил к двери.

Минна направилась вслед за ним, но Селеста опередила их обоих.

Зал столовой был полон и непривычно тих (вероятно, из-за присутствия родителей). Позвякивали кубики льда в чайных стаканах и кое-где скрипели стулья. Миссис Элвуд сидела в окружении нарядно одетых родителей и их младших благовоспитанных детей с повязанными салфетками. Минна беспомощно взглянула на нее. Миссис Элвуд была занята разговором, и у нее, как всегда, слегка подергивался подбородок. Анджело стоял в дальнем конце зала, в проходе между столиками. В правой руке он сжимал желто-зеленый кусок щелочного мыла. Анджело весь напрягся, словно держал что-то тяжелое (например, метательное ядро) или опасное (скажем, гранату). Молли Кэбот сидела, уткнувшись в тарелку, и, как могло показаться со стороны, увлеченно подсчитывала количество полосок лапши или зернышек риса в супе. Анджело склонился над ней, почти касаясь носом ее волос.