Читаем без скачивания Недотрога - Яна Невинная

— А какая вторая истина? — вырвавшись из своих глубоких размышлений, я возвратилась к разговору с Аллой, которая, попивая чай, смотрела на меня изучающим взглядом, не прерывая из вежливости мои раздумья. Она очень тактичная женщина. Наверное, продавцам приходится быть немного психологами и ко всем покупателям находить индивидуальный подход.

— А вторая истина заключается в том, что все мы эгоисты. Каждый зациклен на себе. Когда люди раздеваются, вряд ли найдется женщина, у которой нет комплексов. У тебя идеальная фигура, и тебе нечего стесняться. Допустим, если бы я увидела тебя в бассейне, задумалась бы о том, что пора повесить на холодильник замок, а вовсе не о твоей фигуре, — хохотнула она, подливая мне еще чая из заварника. — Так что пусть кто-то другой стесняется. Вопрос в том, хочешь ли ты в принципе оказаться на людях.

— Дело не только в людях. Я иду туда с человеком, который очень сильно меня обидел. Очень.

— Зачем же тогда ты с ним идешь? Может быть, лучше не иметь никакого дела с таким человеком? — задала она самый простой и одновременно сложный вопрос.

Я сама не знаю, как на него ответить.

— По идее, я должна быть сейчас далеко отсюда, но я уступила и дала ему три дня, чтобы он показал мне свои хорошие качества.

— А что, до этого он показал плохие?

— Да, — с горькой усмешкой проговорила я, понимая всю нелепость собственного поведения, так ярко обнажившуюся в простых вопросах и ответах. — Самые худшие.

Брови Аллы изумленно поднялись. Наверняка она хотела отвесить откровенный комментарий, но потом, будто опомнившись, осторожно начала рассуждать:

— Мне сложно судить. Мы с тобой абсолютно незнакомы, твоя ситуация мне неизвестна, поэтому я не хочу опрометчиво советовать что-то. Но если поверишь моему опыту, детка, то беги от этого человека. Обидевший раз — обидит дважды. Я вообще не понимаю, кем надо быть, чтобы обидеть такого невинного ангела, — осуждающе покачала она головой. — Если только у него были причины…

— Да, они были, но его никак не оправдывают, — вздохнула я, печально потупив взгляд. Всё верно — надо бежать. Это понимает любой человек, даже посторонний.

— Таисия, у меня есть подруга. Она психолог, очень хороший специалист. Осмелюсь дать тебе ее контакты. — Записав в лежащем на столе блокноте имя и номер телефона, она протянула мне листок. — Свяжись с ней и попробуй пройти несколько сеансов. Я не думаю, что это принесет какой-то вред, а вот поможет точно. Ты еще так молода, у тебя всё впереди. Лучше всего будет оставить старую жизнь в прошлом и начать новую уже в другом месте. У тебя есть возможность уехать?

— Да, он… этот мужчина перевел мне много денег на счет. Я могу несколько лет даже не работать и жить где угодно.

— Хорошо, — удовлетворенно улыбнулась она, а потом задумалась вслух: — Три дня — это и много, и мало… Кто знает, что может случиться. Но только ты устанавливаешь границы, помни. Но если что-то решишь, делай без промедления и не поддавайся на уговоры. А если решишь остаться…

— Спасибо, Алла, вы можете не продолжать. Ваши слова натолкнули меня на одну мысль. Самую важную.

— И какую же?

— Я просто не могу остаться.

Возвращаясь к Суворову, я поймала себя на мысли, что стало легче. Простой разговор с совершенно чужим человеком помог немного прийти в себя, и я поняла, что мне нужно излить кому-то свою боль. Всю до капли. Иначе она взорвет меня, консервируясь внутри. Скорее всего, психолог — это как раз мой вариант. Раньше музыка была моей отдушиной, моей панацеей, моей жизнью.

Чтобы снова взять в руки скрипку, мне понадобится профессиональная помощь. Если я захочу брать ее в руки. Мне стало нравиться планировать свою будущую жизнь, представлять, куда я уеду — в другой город или даже в другую страну. Выберу себе новую профессию и увлечения, заведу новые знакомства.

Буду делать что угодно, без ограничений. В какой-то мере этот переломный момент в жизни помог мне понять, что я двигаюсь в неправильном направлении. Вернее, плыву по течению, доверяясь потоку извне, не заглядывая внутрь себя и не задаваясь вопросом, а чего же я на самом деле хочу.

Осталось продержаться только три дня. Жалкие три дня или роковые три дня. Время покажет.

Роскошный комплекс, в который меня привел Суворов, поразил обилием людей. От их гомона поначалу заложило уши, а перед глазами замелькала яркая карусель, и голова закружилась. Радостно визжащие дети скатывались с горок и плюхались в воду. По извилистым цветным трубам можно было пронестись на полной скорости и окунуться в ярко-голубую воду бассейна. Отсеки с джакузи заняло старшее поколение, а молодежь распивала тропические коктейли за барными стойками.

Группа женщин во главе с тренером занималась аквааэробикой, кто-то плавал, кто-то лежал в шезлонге, а кто-то направлялся в хамам или на массаж. В общем, все удовольствия разом. Здесь действительно можно было затеряться, и никто не обращал внимания на скромную девушку в закрытом купальнике изумрудного цвета.

«А ведь сегодня воскресенье», — вдруг подумалось мне. А я даже не осознавала. Будни, выходные… Нескончаемый бег времени потерял для меня значение. Я провалилась в какое-то небытие, утопая в своей боли. А жизнь не стояла на месте. Продолжала нестись бурным потоком, не замечая, что одна крохотная песчинка застряла и не может двинуться дальше.

Мои одногруппники наверняка готовятся к очередному отчетному концерту. И только для меня это уже не важно. Во мне даже ничего не дернулось, не отозвалось волнением при мысли о консерватории. Я просто не хотела иметь с ней и музыкой ничего общего.

— Может быть, придем сюда в другой раз? Или все-таки поедем в более уединенное место? — тихо спросил Максим, заметив мою оторопь, и мне пришлось обернуться к нему, чего я старательно избегала. К его виду в плавках я не была пока готова и сосредоточила взгляд на лице. Его пронзительные глаза на фоне окружающего сине-голубого пространства стали особенно яркими, составляя контраст с черными волосами.

— Не потому что я хочу воспользоваться сиуацией, не думай, — поспешил он заверить, отвлекая меня