Читаем без скачивания Я назову твоим именем сына. Книга 2. Юлия (СИ) - Ирина Шолохова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ГЛАВА 21
Прошло 3 года с тех пор как Наташа — Ната безжалостно бросила ему в лицо: «Ты мне надоел!» Он научился жить, не проверяя, бесконечно, соцсети — когда она заходила последний раз. За три прошедших года у него случилось несколько романов, скоротечных и бессмысленных, как ему казалось в то время. В последних отношениях он задержался дольше, чем обычно. Ленусик — так называл он свою последнюю пассию, свою возлюбленную. Нет, он не любил её, как не любил и других девушек, с кем пытался завязать долгосрочные отношения. Не получалось. Он постоянно чувствовал незримое присутствие Наташи. Серые глаза с крапинками, казалось, наблюдали за ним, осуждая его легкомысленные связи — в них не было любви. Ленусик — яркая (крашеная) брюнетка, с полными ярко-красными, сочными губами — ей нравилась алый цвет помады. Пышные формы: большая грудь, широкие бёдра, круглая объёмная попа. Образ роковой, страстной брюнетки. Она старалась полностью соответствовать этому образу. Не сказать, что пышнотелые девушки очень нравились Владу, но именно, Ленуся — понравилась. Характер весёлой толстушки — хохотушки не очень увязывался с образом роковой, страстной брюнетки, ну, уж как есть. Она всегда была голодная! Ещё с порога, только закрыв за собой дверь, она просила поесть:
— Владик! Я ужасно голодная! Дай что-нибудь, заглушить муки голода!
Он выгребал всё, что было в холостятском холодильнике, расставлял на стол, она «сметала» всё подчистую, довольно откидывалась на спинку стула, затем перемещалась на диван. После её посещения, в холодильнике образовывалась пустота, словно, в пустыне Сахаре.
В тот день, всё было как обычно: толстушка — хохотушка с отменным аппетитом, благополучно съёла всё, что припас для неё Влад. Растянулась на никогда не сдвигающемся диване, блаженствуя от только что полученного любимого удовольствия: наслаждения едой и её перевариванием. Влад стоял у открытого окна — курил. Мысли блуждали, ни на чём не задерживаясь. Ему нравился лёгкий характер страстной роковой брюнетки. Вот и сейчас, она лежала на диване в прекраснейшем настроении. Пышная грудь равномерно поднималась и опускалась, на лице играла улыбка — свидетельство о довольстве жизнью, в общем, и тем, что она только что хорошо покушала — в частности. Влад последний раз затянулся, погасил сигарету в жестяной банке из-под консервов, служившей ему пепельницей, в который раз вспомнил, что надо бы купить пепельницу, а ещё лучше — бросить курить. Он уже давно закашливался, особенно по утрам. Утренний кашель, казалось, раздирал его лёгкие на части. После того как он прокашливался, решал немедленно бросить курить, прямо сейчас. Но кашель утихал — организм успокаивался и Влад забывал об этом до следующего утра. Он затушил сигарету, открыл пачку с сигаретами — там осталось ещё три. Скомкал пачку. Банку — пепельницу и скомканную пачку, с остатками сигарет, выбросил в пакет для мусора, приткнувшийся в шкафчике под раковиной для мытья посуды.
— Всё! Последняя сигарета! Бросил с этой минуты! Кашель замучил, особенно по утрам!
— Да ти, мой зайчонок! — ласково сюсюкала толстушка, она же роковая брюнетка, с чёрными волосами, разметавшимися на подушке, со съеденной ярко — красной помаде на губах. — Иди ко мне! — она раскинула руки, призывая его в объятия и шевеля толстенькими, похожими на симпатичные сосисочки, пальчиками — так матери подзывают к себе младенцев.
Влад положительно отозвался на призыв Ленусика, направился в её объятия. Но тут ему на телефон пришло сообщение, он поморщился: кому ещё что-то надо от меня! Сообщение было от Наташи: «Привет! Как ты? Встретимся? Можно сегодня вечером?» Четыре коротких — крошечных фраз! Ни тебе: «Ти, мой зайчонок! Иди ко мне!» И что она возомнила о себе? Что он, прочитав её сообщение, со всех ног, бросится ей на встречу? В его студии, на его диване лежит роковая, страстная обольстительница — брюнетка и призывает его в объятия. И, что? Он должен выпроводить Ленусю и помчаться к ней — к Наташе, презрительно заявившей ему: «Ты мне надоел!» Или, сейчас, уже не надоел? Ну, уж нет, увольте, моя драгоценная Наташенька! Он сел на диван к Ленусику, она поднялась, прижалась к нему, осыпая тысячью поцелуями. Он погладил её руки, осторожно, боясь её обидеть, убрал их от себя:
— С работы написали! Что-то срочное! — соврал он, — собирайся я провожу тебя до остановки, потом помчусь на работу.
— Ну, зайчонок! Ну, котя! Я так соскучилась! Я подожду тебя здесь! Ты решишь все дела и вернёшься, я буду ждать! — она сделала губы бантиком, думая, что так она выглядит ещё более сексуально и соблазнительно, — только не забудь купить, что-нибудь покушать, а то я умру с голоду! Ты вернёшься и увидишь на своём диване красотку, умершую голодной смертью. — Она ластилась к нему, словно кошечка, мурлыкающая у ног хозяина.
— Не могу! — в его голосе она почувствовала нотки досады и сделала ещё одну попытку — впилась в его губы страстным поцелуем. Он не ответил на её поцелуй, высвободился, поднялся с дивана.
— Срочная командировка намечается. Собирайся! Пойдём!
Она уже чуть обиделась, заподозрив что-то неладное. Поднялась с дивана, оправила платье, достала зеркальце, алую помаду, пудреницу, расчёску, привела себя в порядок.
— Я готова!
Они вышли на улицу, молча, дошли до остановки. Он понял, что она слегка обиделась, но не высказывала претензий. Подошёл автобус, она уже у дверей автобуса, вдруг, спросила:
— У тебя же никогда раньше не было командировок? — поднялась в автобус, двери захлопнулись и автобус уехал.
Через мгновение, он уже забыл о её существовании. Нет, конечно, не забыл в прямом смысле этого слова. Просто, это Ленуся — веселушка — толстушка! Они хорошо проводили время, обоих всё устраивало: для него — секс, без обязательств, для неё — секс, и то, что Влад не жадный и всегда угощает её, а это для неё имеет большое значение. И ещё, она всё-таки надеялась, что когда-то их отношения перерастут во что-то более серьёзное и, возможно, они создадут
