Читаем без скачивания Последняя крепость. Том 1 - Роман Злотников

Мрачное это было место — Судебный зал, где вершился Королевский суд. Сотни лет назад воздвигли Башню Правосудия, и с тех пор ничего не поменялось в зале. Разве что громадные зазубренные крюки, на которых когда-то развешивали трупы казненных, сняли еще при Ганелоне Милостивом. Но тяжелые цепи до сих пор свисали с потолка, и, когда из окон тянуло сквозняком, они угрюмо полязгивали, раскачиваясь.

Когда на Красную Горку ввели рыцарей Порога, сумрак, стягивавший первую и вторую ступени, заколыхался приглушенными восклицаниями, в которых слышались любопытство и удивление.

Третья ступень хранила молчание.

Четвертая была пуста. Традиции требовали того, чтобы король и обвинитель вошли в зал последними. Ибо как только король усаживался в Судейское кресло, двери Судебного зала запирались — и отпереть их разрешалось только тогда, когда приговор оглашался.

Трое стояли на Красной Горке, возвышаясь над всеми присутствующими. Болотники спокойно ожидали начала действа, а Оттар нетерпеливо переминался на каменной поверхности. Встреча с королем ободрила его. Казалось, предстоящее мероприятие волновало рыцаря лишь постольку, поскольку отдаляло тот момент, когда начнется пир.

При появлении его величества гомон на нижних ступенях стих. Эрл поднялся на четвертую ступень и остановился у Судейского кресла. Гавэн, обязанный выполнять функции обвинителя, морщась и часто дыша после подъема по лестнице, встал по левую руку от кресла.

— Да свершится воля закона! — провозгласил Эрл древнюю формулу и опустился в Судейское кресло.

Звучно лязгнули внутренние запоры на дверях зала.

Король кивнул Гавэну. Первый министр выступил вперед, разворачивая свиток, который держал в руках. В Судебном зале молниеносно установилась полная тишина — стало слышно даже, как потрескивает пламя факелов да невнятно шумят городские улицы, вновь заполнившиеся вернувшимся из-за стен народом.

Гавэн начал читать:

— Да не обагрятся руки наши кровью праведных, но черная кровь злодеев пусть хлынет подобно ливню…

Это была стандартная фраза, с которой начиналась всякая обвинительная речь, но, кажется, Оттар не знал об этом. Северянин вздрогнул и вперил непонимающий взгляд в Эрла. Горный рыцарь едва заметно кивнул ему и успокаивающе приподнял ладонь с подлокотника кресла.

И тогда в Судебном зале на мгновение стало очень светло. Пламя факелов и светильников качнулось, как от порыва сильного ветра. На четвертой ступени — по правую руку от короля — неслышно возникла светящаяся нечеловечески высокая фигура. Судебный зал ахнул. А мгновение спустя заклокотал криками радостного изумления.

Неожиданная световая вспышка угасла, и Судебный зал вновь пропитался полутьмой. Хранитель Поющих Книг Лилатирий, Глядящий Сквозь Время еще излучал свечение, но уже совсем не яркое, а ровное и холодное — так светится солнце сквозь лед. Лилатирий хрустально выпел, обращаясь к Эрлу:

— Желаю здравствовать тебе долгие годы, повелитель Гаэлона, — а затем небрежным взмахом руки приветствовал и всех прочих.

Вероятно, появление эльфа оказалось неожиданным и для короля. Эрл вздрогнул, предприняв явно неосознанную попытку подняться с кресла. Но быстро оправился и снова откинулся на спинку — по правилам Королевского суда Судья не должен покидать свое кресло в течение всего времени заседания.

— Приветствую тебя, Лилатирий, Хранитель Поющих Книг, Глядящий Сквозь Время, — ответил король.

Сбившийся Гавэн старательно и низко поклонился эльфу — и вопросительно глянул на короля.

— Продолжай, — разрешил Эрл.

Тотчас снова стало тихо. И в этой тишине отчетливо лязгнуло окончание произнесенной северным рыцарем фразы:

— …ишь ты, да это ж тот же самый!..

В глазных прорезях серебряной маски Лилатирия вспыхнул и угас алый огонек. Но он ничего не сказал.

Прокашлявшись, Гавэн возобновил чтение. Текст обвинения был написан по правилам, принятым много сотен лет тому назад. Поэтому то, что читал министр, более походило на одну из тех баллад, каковые исполняли придворные менестрели и поэты, развлекая трапезничающих вельмож. Невольно поддавшись очарованию этого сходства, Гавэн уже с первых строк начал играть голосом, подделываясь под напевную манеру:

— …И был шестой день месяца таяния снегов, когда из великого города Дарбиона вышел, держа путь на юг, отряд славных рыцарей короля под предводительством доблестного сэра Бранада. Воля его величества короля Гаэлона Эрла Победителя вела храбрых воинов; и целью похода их было — встретить ее высочество принцессу Гаэлона, дочь Ганелона Милостивого, прекрасноликую Литию, что возвращалась в Дарбион из далекой крепости, стоящей на ужасных Туманных Болотах. Двадцать пять дней и двадцать пять ночей, не останавливаясь, двигались рыцари на юг…

Далее Гавэн столь же высокопарно описал встречу отряда Бранада и принцессы, сопровождаемой рыцарями Братства Порога, неожиданное явление эльфа Лилатирия и последовавшее потом сражение… Первый королевский министр излагал события относительно верно — почти не уклоняясь от истины, — но не упоминал ни о никакой мотивировке действующих лиц. Как будто текст обвинения составлял бесстрастный наблюдатель, своими глазами видевший происходившее — но с высоты птичьего полета, откуда нельзя было разобрать деталей. Тем не менее тон изложения событий, выбор эпитетов и описательных характеристик с самого начала ясно давали понять слушателям: рыцари Бранада и эльф Лилатирий являлись в высшей степени положительными персонажами, тогда как вступившие с ними в бой болотники выглядели сущими злодеями, северный рыцарь Оттар — их бессловесным, верным и злобным псом, а принцесса Лития — несчастной жертвой своих злонамеренных спутников. Подобная форма донесения информации также являлась стандартной для обвинительной речи. Все-таки обвинение — оно и есть обвинение.

— …и молвил мудрый Лилатирий, дитя Высокого Народа: «Пусть принцесса пойдет со мною, ибо в моих силах доставить ее во дворец в одно лишь мгновение ока!» — читал дальше Гавэн. — Но закричали яростно сэры Кай, Герб и Оттар, заскрежетали зубами и затопали ногами. «Нет! — сказали они. — Не бывать тому, чтобы ее высочество пошла с доблестным сэром Бранадом! Не бывать тому, чтобы ее высочество пошла с мудрым Лилатирием!» «Раз так, — молвил тогда Лилатирий, — пусть волю короля исполнят клинки его верных слуг!» Но оказались сэры Кай и Герб умелыми магами, и обрушили они жуткое свое колдовство на доблестных рыцарей сэра Бранада. Но мудрый Лилатирий даровал верным слугам короля отвагу льва, ловкость ондатры и мощь медведя. И уравнялись тогда силы противника, и прекрасная Лития с ужасом взирала на грохочущую битву…

Первая и вторая ступени взволнованно загудели, когда Гавэн закончил читать обвинительную речь. Третья ступень переговаривалась деловито.

— Эва как… — довольно громко проговорил Оттар. — Почти и не соврал, а все равно нас душегубами выставил…

Гавэн свернул свиток и спрятал его в рукаве. Потом отступил, предоставляя слово королю.

Эрл говорил, не поднимаясь с места.

— Таким образом, — произнес он несколько напряженно, — рыцарям Братства Порога сэру Каю, сэру Гербу и сэру Оттару выносятся два обвинения. Первое: неподчинение королевской воле. Второе… — Тут повелитель Гаэлона чуть сбился, поглядев на Гавэна, и сразу же после этого покосился в сторону Лилатирия, застывшего в каменной неподвижности. — Второе — оскорбление досточтимого Лилатирия, представителя Высокого Народа.

Ни у кого из присутствующих слова короля удивления не вызвали. Только Кай и Герб переглянулись. А Оттар, нахмурившись, вдруг встрепенулся.

— Ваше величество! — выкрикнул он. — Я, как и все рыцари королевства, законы назубок знаю! В Своде ни слова об эльфах нету! Нету, я точно помню! Или, может быть, — с сомнением добавил он, — уже новый закон принят?

— Свод законов великого Гаэлона неизменен… — медленно выговорил Эрл.

— Позвольте мне говорить, ваше величество? — выскочил вперед господин Гавэн.

— Говори, — разрешил Эрл с видимым облегчением.

— Да, в Своде законов королевства нет ни слова о Высоком Народе, — заторопился первый королевский министр. — Но там ясно сказано: если найдутся такие, кто будет чинить препоны делам государственным, если будут они уличены в этом, да считаются изменниками королевства, да падет на них королевский гнев. А если вина их особо тяжка, да будут они умерщвлены казнью жуткой, каковой король посчитает нужным подвергнуть их, — без запинки воспроизвел по памяти Гавэн текст закона. — Высокому Народу подданные великого Гаэлона обязаны победой над войсками узурпатора престола! — повысил голос первый королевский министр. — Высокий Народ, совершив столь благородный поступок, и сейчас не оставляет нас своей милостью! Заключение и поддержание союза с Высоким Народом — жизненно необходимо Гаэлону! И скажите мне, уважаемые сэры, разве почитание Высокого Народа — не есть государственное дело?