Читаем без скачивания Орден Ультрамаринов: Омнибус - Грэм Макнилл

— И при этом никто до нас здесь не мог высадиться? Ты в этом точно уверен?

— Абсолютно. До флота Камидия никто прежде не проникал вглубь Предела Пируса, а если говорить о столь удаленной системе, как Элизий, то мы должны быть первыми сынами Жиллимана, ступившими на поверхность этой планеты. Конечно, я все еще жду сообщений от своих собратьев, хотя уверен, что они подтвердят: ни один Ультрамарин ранее не высаживался в этом мире.

— Ни один… и все же мы видим целую крепость, приспособленную для проживания наших собратьев, — заметил Элогий.

— Верно, — сказал Кириакис. — Мне надо подумать. Впрочем, сомневаюсь, что ответы отыщутся скоро.

— Буду молиться об этом, — пообещал капитан, удаляясь по коридору от достопочтенного библиария. — Да, буду молиться.

Элогий склонился в молчаливой молитве; лишь губы его шевелились, придавая форму словам катехизиса Ультрамаринов, пока капитан пытался отыскать в глубинах собственного сознания причину, по которой судьба привела его на Элизий, и понять, что их ожидает.

Молитва успокаивала, но, к сожалению, ответов дать не могла. Капитан поднялся с колен и прошествовал по часовне, лязгая подошвами тяжелых ботинок по холодному каменному полу.

Он подошел к стене с огромным гобеленом, закрывавшим ее почти полностью. Элогий остановился перед реликвией и почтительно опустился на колени. В этот самый момент сквозь камни стен пробились последние солнечные лучи уходящего дня.

Изображение на гобелене было вполне традиционным. В центре возвышался всемогущий Император, представленный в профиль и решительно идущий вперед, взгляд его был устремлен куда-то за пределы полотна. За спиной Императора простирался пейзаж с высокой горой — должно быть, символизирующей его власть, а над головой сиял нимб из шести звезд, ярко сверкающих в ночи. Левой рукой он касался правого плеча, и между пальцами струилась кровь. По щеке катилась одинокая слеза. Элогий не сомневался: все вокруг него и в самом деле построено Астартес. Подобной человечностью, как на этом мрачном портрете, бессмертного Императора наделяли исключительно космические десантники; никто, кроме них, не знал настолько хорошо своего спасителя.

Элогий поднялся и неторопливо направился к единственной двери часовни. Но не успел он выйти, как в проеме возник Кай, поприветствовавший капитана многозначительным взглядом. Элогий сразу понял, что десантнику есть что сказать, но предпочел не нарушать молчания внутри часовни и потому вышел, прежде чем заговорить.

— Новости, Кай? — произнес Элогий, шагая по тускло освещенному коридору.

— Капитан, брат-библиарий Кириакис просит вас о встрече.

— Хорошо. Веди.

— Вот передатчик, которым они воспользовались, — показал Кириакис на огромный деревянный стол, стоявший посреди самого просторного и, видимо, служившего для собраний помещения крепости. Помимо уже привычных каменных стен, в этом зале из пола к потолку тянулись толстые металлические опоры, а свод был обит стальными пластинами; красоту здесь принесли в жертву безопасности.

— Этот? — произнес Элогий, и библиарий кивнул:

— Пелей подтвердил.

Десантник, стоявший у дальней стены, кивнул.

Не разбираясь сам в подобных вопросах, Элогий без малейших возражений положился на его мнение. Итак, на столе между капитаном и библиарием стоял передатчик, с которого сорвали кожух, а провода подключили к многочисленным ауспикам, сенсорам и приемникам, используемым хитроумным Пелеем, чтобы извлечь из этой коробки все ее тайны.

— Скажи, Кириакис, что это нам дает? — спросил Элогий.

— Передача не была завершена, капитан. Мы получили не все послания.

— И о чем они говорят?

— Нападение сил Хаоса. Они сообщают, что подверглись нападению со стороны Хаоса. — Кириакис умолк, а Элогий нахмурился.

Капитан отвернулся от стола и жестом приказал Эстариону следовать за ним. Вдвоем они пересекли зал и зашагали по темным крепостным коридорам. Внешние стены форта были лишены оконных проемов, и свет проникал только сквозь случайные щели между камнями.

— Возьму десять человек и постараюсь разузнать что к чему, — сказал Элогий. — Сообщи сержанту Нериону, что тут вполне безопасно и что он может со своими людьми присоединиться к нам на поверхности. Дождемся, пока они прибудут, а затем я отправлюсь на поиски. Пусть он охраняет форт.

— Слушаюсь, капитан. — Эстарион кивнул и остановился, выжидая, пока командир пройдет через дверь в конце коридора.

Элогий начал спускаться по широкой лестнице, выходящей из крепости, а Эстарион повернулся к группе десантников, державшихся в некотором отдалении. Повинуясь его жестам, несколько воинов поспешили следом за капитаном, в то время как остальные остановились, взяв под охрану выход.

— Капитан? — раздался голос сержанта Аурелия, посмотревшего на закатное солнце. — Куда мы идем?

Элогий помедлил, минуя три последних каменных ступени и отходя от форта, чтобы сооружение не мешало ему осматривать окрестности. Он раздумывал еще несколько секунд, прежде чем на глаза ему попалось нечто удивительно знакомое. Тогда капитан ткнул пальцем:

— Туда. Идем туда.

Элогий указывал на величественную гору, возвышавшуюся на далеком горизонте. Она выглядела в точности так, как на гобелене в часовне.

Чем дальше уходил Элогий и чем ниже садилось солнце, тем больше убеждался капитан в правильности своих догадок. Приближающаяся ночь нарисовала на небе полукруг из шести ослепительно белых звезд, украсивших еще не совсем почерневшее небо над пиком. Если сходство с изображением одной только горы еще и вызывала сомнения, то эти брильянтовые маяки убедили Элогия, что они приближаются к тому самому пейзажу, что был весьма правдоподобно перенесен на гобелен.

Благодаря «Громовому ястребу» путешествие заметно ускорилось, но изломанный рельеф у подножия горы не позволял произвести безопасную посадку, так что Элогию и его людям все равно пришлось более часа пешком преодолевать холмы. Два боевых брата остались охранять челнок, и капитан время от времени слышал, как включается и выключается коммуникатор Лонгиния: находящиеся у челнока братья отслеживали местоположение остальной группы.

Как и овраги, посреди которых высилась таинственная крепость, холмы густо поросли лесом, что сильно ухудшало обзор. Очередной раз посмотрев на кроны деревьев, Элогий наконец был вознагражден многообещающим видом: где-то вдалеке поднимался дым.

Отряд быстро заскользил сквозь заросли и вскоре вышел к примеченному месту. Десантники услышали потрескивание костра и чьи-то голоса. Взяв болтеры на изготовку, Ультрамарины рассыпались по лесу, окружая незнакомцев, и начали приближаться к источнику дыма.

Выбежав из-под защиты деревьев, Элогий оказался на широкой, овальной поляне. Следом за ним, пригибаясь и сжимая в руках болтеры, выскочили закованные в синие доспехи братья. На поляне, вокруг горевшего в самом ее центре огромного костра, плясали и завывали с дюжину мужчин и женщин варварского вида. Завидев Элогия, один из дикарей мгновенно забыл о веселье и бросился в драку, занося, словно дубину, огромную окровавленную кость. Это импровизированное оружие, не причинив ни малейшего вреда, разбилось о нагрудник капитана, а затем Элогий нажал на гашетку болтера и навсегда успокоил безумного аборигена.

Еще два десантника шагнули вперед, намереваясь покончить с дикарями, но Элогий поднял руку, призывая повременить. Он и так уже продемонстрировал силу, и этого должно было хватить, чтобы усмирить этих безмозглых созданий. Капитан одной рукой поднял упавшее под ноги тело и без малейших усилий метнул его через всю поляну. Труп пролетел несколько метров, прежде чем шлепнуться среди остальных варваров, все еще толпившихся у костра.

Две женщины рухнули на колени возле тела, зайдясь в истошных воплях, которые равно могли быть и скорбным плачем, и криком ненависти. Трое детишек спрятались за спинами еще нескольких женщин, в то время как остальное племя начало опускаться на колени, заламывать руки и бормотать нечто неразборчивое, но определенно являющееся мольбой о пощаде.

Элогий опустил болтер и подошел ближе, пока остальные Ультрамарины замыкали в круг поляну и ее первобытных обитателей.

Дикари попятились от приближавшегося к ним капитана, но сомкнувшееся кольцо закованных в доспехи воинов не дало им сбежать. Варвары, нервничая, вернулись к костру, стараясь держаться так, чтобы пламя отгораживало их от предводителя космических десантников. Теперь стали очевидными и назначение этого костра, и повод, по которому праздновали дикари.

Поверх пылающих дров лежал огромный труп, закованный в почерневшие от копоти, хотя и не пострадавшие пока от огня, доспехи. Элогий протянул руку и выволок тело из костра.