Читаем без скачивания Вилка Еретика - Роман Шмыков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вижу ворота. Ребристые двери как идентичные близнецы, сомкнуты и покрыты пылью. Песок мерно сыпется с них к подножию, там ступени, высеченные словно для великанов. Даже метров за тридцать понятно, что так легко на них не вскарабкаться. Уже представляю, как буду пыхтеть, преодолевая одну за другой в страхе выронить кольцо. Так близко, и вот очередное гнусное испытание. Троебожие проверяет, однозначно это ещё одно состязание с самим собой. Приблизившемуся к этим стенам в обязательном порядке необходимо доказать, что он достоин встречи со своими создателями.
Его я не сразу заметил. Высокий мужчина, одиноко стоящий у лестниц. Чуть поодаль, чтоб вообще не походить на человека. Оранжевый, как камень, из которого сотворена башня. Балахон болтается на лёгком ветру, длинная борода пытается слиться с одеждой. Тихий страж слишком уж похож на Просветителя, что оставил мне кольцо и великую цель. Я сильно запыхался, перешёл на быструю ходьбу, больше не в силах добираться бе́гом. В боку колет, каждый вдох как раскалённый клинок в горле. Режет гланды, растягивает внутренние стенки, тащится по пищеводу. В глаза свалилась волна скопившегося на лбу пота, солёная плёнка залила взор. Я двигался слишком медленно, рискуя спиной поймать ещё один выстрел. Второй не переживу, от него свалюсь замертво, но фигура высокого мужчины, кажется, бывшего члена культа, внушала доверие.
В надежде найти соратника я приблизился к незнакомцу, тот при виде меня встрепенулся и оголил груды мускулов. Ещё больше, чем я мог представить. Глаза чёрные, зубы стиснуты в плотный охристый ряд. Он кинулся в мою сторону с вытянутыми руками, рыча и скалясь как разъярённый самец Анухе. Слишком резкий вдох чуть не проделал новую дыру в лёгких, однако мне удалось вовремя отскочить в сторону и не попасться в смертельные объятия сошедшего с ума Просветителя. Тот забыл, зачем вообще стал важным членом культа, и теперь пытается вынуть душу из моего уставшего тела. Я же свалился от бессилия на колени, кольцо отлипло от живота и повисло на внутренних слоях костюма. Тянет к земле, к корням башни. Пытается меня срастить с ней в одну недвижимую конструкцию.
Просветитель в гневе словно вообще не видел, что его окружает. С рыками и резкими взмахами рук он кружил на месте, будто пытался учуять меня, а не разглядеть. Видимо, его глаза слепы, и только звук помогал бывшему помазаннику Троебожия охранять подступ к башне. Я спокойно поднялся, проверив, не выпало ли кольцо. Задержав дыхание, двинулся на цыпочках к лестницам. Попутно слежу за движениями Просветителя. Тот знает, что я где-то рядом, но невозможность точно понять моё местоположение совершенно выводит его из себя. Он ругается на том же, кажется, языке, что и Еретики, забывшие, как общаются люди в Городах. Бедолага принялся топать по земле, окружая себя песочным облаком.
Найдя шанс для себя незаметно добраться до ворот, я на миг забыл о страже и забрался на одну ступень. Она была высотой по пояс, и колени взвыли, ведь я слишком многого от них ждал. Окисленные мускулы не поддавались, на трясущихся руках я еле вскарабкался на первое каменное возвышение. Дал себе несколько секунд на отдых и поднялся, наполненный радостью за самого себя, и тут чья-то могучая хватка вернула на прежнее место. Просветитель откинул меня на песок, я сильно ударился копчиком, от чего дыхание сбилось, и бесконечный вдох чуть не лишил меня жизни. Что-то хрустнуло в позвоночнике, прозвучало крайне плохо. Холодная боль пробежалась по ногам, целым взрывом разойдясь в стопах. Те чуть не отказали, по итогу быстро вернувшись к движению. Я практически поверил, что окажусь парализован, поэтому пустил жалкую слезу. Та быстро впитала всю пыль на моих щеках и высохла, не успев убедить в том, что я слишком жалок для появления в башне. У её подступа — пожалуйста, но такому как я место в грязи.
Просветитель нюхал, прислушивался к колебаниям в воздухе. Проверив кольцо, я принялся обходить Еретика. Каждый скрип под ногами выдавал моё местоположение, трясущимися руками я зажал рот, чтоб не выдать себя неконтролируемым стоном страха. Он порвёт меня на части, если поймает. Огромные руки выглядели как мандибулы гусениц, даже покрыты похожими желтоватыми ворсинками. Я боялся глупой смерти, ведь избежал участи быть сожранным, и вот рискую оказаться раздавленным в хватке обезумевшего изгнанника. Слишком смешно, и перед собой будет стыдно. Поэтому я решил для себя — обязательно следует одержать победу над Просветителем, ведь тот уже не относится к Троебожию так, как раньше. Это не грех — убить отступника, я только лучше сделаю. Верно?
Вместо того, чтоб обходить Еретика, я принялся к нему приближаться. Крайне медленно, носки прижимая к пяткам впереди тянущейся стопы. Стараясь попадать в такт его рыкам и ругани, чтоб по-прежнему оставаться незамеченным. Он впал в пугающее оцепенение от ярости и принялся царапать себя чёрными ногтями, оставляя глубокие борозды на груди, спине, плечах. Тонкие струйки крови покрывали его тело, при этом будто давая огромному мужчине ещё больше силы, чем было изначально. Решение одолеть Еретика, а не обходить, выглядела всё глупее, а отступать уже поздно, я подобрался слишком близко. Чую его вонь изо рта и жар кожи. Я занёс кулак, чтоб в прыжке ударить в кадык, тут Просветитель резко опустил голову и разглядел меня своим чутьём. Быстрее моего он оттянул кулак назад и ударил в лоб так сильно, что я на месте свалился, как подкошенный миной.
В ушах свистит в очередной раз. Еле успев очнуться хотя бы на мгновение, я увернулся от его массивного сапога, вполне способного выдавить из моей задницы линию кишок при ударе. И вот опять облако пыли, оно режет глаза и мешает видеть, а Еретик к этому привык, вот и тянется ко мне, будто зацепившийся за душу. Я отступил, принялся пятиться и думать, что же делать. Ближе не подойти — меня схватят. А бегать бесконечно не выйдет. В приступе неконтролируемого наития я вынул кольцо, его фиолетовый свет разлился по округе, протянулся по рёбрам башни и её лестницам.
Просветитель застыл на месте, каким-то образом узнав, что я имею при себе. Нежное благоговение перед знакомой аурой покрыло его лицо, улыбка раздвинула длинные усы. Еретик принялся нагибаться,
