Читаем без скачивания Удача леди Лайзы - Энн Бэрбор

Лайза подошла к окну и стала беспокойно смотреть туда, где июньское солнце набросило кружевную испанскую мантилью теней на странно притихшую площадь. Ну, даже если все и так, размышляла она, но в душе она была вынуждена допустить, что все иначе, — все же он безо всяких усилий отвоевал часть ее души, которая грозилась превратиться из части в единое целое. И тут все защитные ухищрения Лайзы рухнули, как карточный домик. Помоги ей Господи! — потому что она безумно влюблена в Чада Локриджа.

Она почувствовала, как ее слезы рвутся наружу. Может, Чада и тянет к ней физически, и — видит Бог — она тоже хотела его, точно так же. Но сущность ее желания заключалась в том, что ей хотелось разделить с ним его жизнь — ее лучшие и худшие времена, смех и боль, радости и горести… И дети… Его дети… Она так хочет иметь от него детей! Господи Боже, она так жаждет его — всего его!

Она зарылась в подушку, плача от бессилия. Но что же ей делать теперь? Ходить за ним, как собака в ожидании подачки? Жадно ловить его случайную ласку? Да она лучше умрет! Пытаться завлечь его своими чарами? Ведь ей так часто говорили, что она прелестна. Лайза обернулась, чтобы взглянуть на себя в зеркало. Да, наверное, это правда. Ей постоянно твердили, что она умна и находчива. Ну и что из того? Чад не раз видел ее, когда она просто была в ударе, и, однако, это его никак не задело.

Лайза в отчаянии отвернулась от зеркала. Что ж, пусть будет так — как ей это ни больно. Она много лет жила без любви — проживет и еще. Лайза заморгала, сдерживая слезы, готовые хлынуть наружу. Она не плакала из-за Чада Локриджа — и из-за кого-то другого шесть лет, и она проклинала себя за то, что не удержалась сегодня. Ее жизнь была насыщена делами, и у нее нет времени обливаться слезами из-за самоуверенного пирата с зелеными глазами и волосами цвета бренди. И из-за своих чувств, от которых она просто погибает. У нее много важных неотложных дел. Проекты, которые нужно обдумать. Важные сделки.

Расправив плечи, она вышла из комнаты и спустилась в свой кабинет, откуда не выходила все утро.

В соседнем доме, в кабинете Чада, тоже кипели страсти. Рави Чанда не было — он отправился на кухню, чтобы разрешить возникший там небольшой спор между слугами, но Джем, ездивший вместе с Чадом в Хэджмур, удобно расположился в своем привычном кресле с записной книжкой наготове.

— Да, в самом деле, — весело согласился Джем, — Махоуни будет нетрудно вывести на чистую воду, и, когда это случится, он почти наверняка поведает вслух и громко немало интересного о своих трогательных отношениях с Дэвентри. Если все пойдет гладко, у нас не будет проблем с предъявлением им обоим обвинений — не только во взрыве шахты, но и в поджоге фабрики. Не говоря уже о нападении на вас неподалеку от Мервэйл-хауса.

— А как насчет подвески?

Лицо Джема расплылось в улыбке.

— Ах да, я как раз собирался поговорить с вами об этом. Я получил изрядную порцию интересной информации вчера поздно вечером. Уверен, теперь мы имеем прекрасную возможность обсудить с ним этот пикантный вопрос.

— Если отбросить предложение Рави Чанда — пригрозить оторвать ему голову в случае, если он заупрямится… что, возможно, и возымело бы эффект, я не вижу путей заставить эту бестию признать себя виновным в преступлении. Но продолжай. Я весь — внимание.

— Отлично сказано. Я тоже вчера был весь внимание и имел собеседником кое-кого, кого очень даже стоило послушать.

Он усмехнулся, заметив вопросительный взгляд Чада.

— Меня так впечатлило сборище шпионов, снующих взад-вперед в апартаменты Дэвентри, что я проявил слабость и захотел тоже приобщиться к этому популярному месту и заиметь оттуда какой-нибудь сувенирчик, ну, скажем, листок из его записной книжки.

Его улыбка стала еще шире, когда он увидел восхищение, появившееся на лице его хозяина.

— Да, несколько недель назад я изловчился внедрить туда своего… м-м… союзника. Он служит там лакеем, но у него в этом тихом уголке еще много кое-каких интересных обязанностей. Итак, — он встал и отвесил галантнейший поклон, — с величайшим наслаждением я сообщаю, что у Дэвентри не только есть эта подвеска, но нам даже известно ее точное местонахождение.

Чад тоже вскочил на ноги.

— О Господи, Джем! Ты это серьезно?

— Серьезней некуда. Мы можем выудить у него эту штуку, стоит вам сказать лишь слово.

— Нет, нет, это не пойдет. Она должна быть извлечена только в присутствии сыщиков.

— Нет ничего проще. Вы извещаете — как зовут этого Дрозда Красная Грудка? Эту божью малиновку? Сергуд, если не ошибаюсь? — извещаете Сергуда. Одновременно вы отправляете Стогамбера — это моего человека — в контору мирового судьи и на основании его показаний с санкции судьи смело идете в хоромы Дэвентри на Арлингтон-стрит и забираете там свое имущество.

— О Боже! — Чад глубоко вздохнул. — Не могу поверить, что Дэвентри наконец у меня в руках.

Джем издал низкий грудной звук.

— И в моих тоже.

Чад с любопытством взглянул на него.

— А чем вам насолил милейший мистер Дэвентри, Джем?

— Может, я вам и расскажу в свое время. А сейчас, — он потянулся, — лучше приступим к делу. Вы можете провернуть это сегодня ночью, если захотите.

— Нет, — резко возразил Чад. — Мне не хотелось бы быть замешанным в его поимке и аресте. — Он нахмурился, заметив непонимающий, озадаченный взгляд Джема. — Просто мне не хочется публично выступать в роли орудия его поражения и падения. По крайней мере до тех пор…

— …Пока леди Лайза не обнаружит крайне недвусмысленно свои более чем нежные чувства к Джайлзу Дэвентри.

Тон Чада стал жестким.

— Прости за резкость, Джем, но это не твое дело.

— Вашему обожанию… м-м… виднее, что к чему, — шутливо ответил Джем. — Но… если вы не собираетесь прибегнуть к помощи сыщиков, тогда что же? — Он воззрился на Чада со смутным подозрением, а тот спокойно улыбнулся ему в ответ. — О-о, нет, хотя я и Искренне Ваш[5]… Я вовсе не из тех, кто, как вы это называете, на дружеской ноге с парнями с Боу-стрит, и вовсе не хочу…

— Тогда подумай, как ты выиграешь, если будешь работать с ними в паре. Если ты поможешь Сергуду найти подвеску, он просто упадет тебе в ноги от благодарности.

Джем какое-то время поворчал, но в конце концов согласился пообщаться с сыщиками.

— Когда? — спросил он так, словно они договаривались о дате их собственной казни.

— Ну, вообще-то я не думаю, что Дэвентри куда-нибудь сорвется или попытается продать подвеску. По крайней мере в ближайшем будущем. Насколько я могу судить, главной целью кражи было уничтожить меня. Кроме того, эта подвеска известна как по-своему выдающееся произведение искусства. Ему будет очень трудно быстро продать ее.