Читаем без скачивания Удача леди Лайзы - Энн Бэрбор

— Начало пока не очень пугающее, — осторожно произнес Чад. Он внимательно посмотрел на нее. — Вы, как всегда, можете скрасить любой пасмурный день, но я помню моменты, когда вы выглядели и получше, моя дорогая.

— Хотелось бы надеяться, — ответила Лайза. Уголки ее рта дрогнули в усталой улыбке. — Эта ночь была слишком длинной, Чад. — Она подождала, пока он сядет на диван у камина. — Вчера ко мне пришел Джайлз Дэвентри. Похоже, он уверен, что это вы украли подвеску королевы.

Чад лишь слегка приподнял брови.

Глубоко вздохнув, Лайза продолжила:

— Да, ему кажется, что… улика — неопровержимая и что меры против вас могут быть приняты очень скоро.

Она встревоженно подняла на него глаза. К ее удивлению, у него на губах играла ироничная улыбка.

— Как необычно и любопытно, — сказал он. — Эта улика… Это что-то особенное?

От ее щек отлила кровь, но она вскинула подбородок:

— Ну, я не могу этого сказать, но, Чад, разве вы не понимаете? Джайлз уверен, что вы украли подвеску!

Рот Чада сжался жестче.

— Да, но, видите ли, мнение мистера Дэвентри меня совершенно не интересует и не волнует.

— О Боже, ради всего святого! Он зашел так далеко, что сказал мне — он собирается сообщить на Боу-стрит о своих подозрениях. Ну как вы не понимаете? Вас могут арестовать!

Чад вздохнул.

— Вы же знаете, моя дорогая, мы с вами уже говорили об этом. Вы хотите, чтобы я понесся на Боу-стрит и заявил во всеуслышанье — всему миру, что я так же невинен, как младенец? Что я не крал подвески и что я — не вор? — Он взял ее руку. — Вы не думаете, что будет лучше подождать, пока мне предъявят обвинение хоть в чем-то, прежде чем я разражусь разного рода заявлениями?

— Да, но…

— Я чувствую, что мне нечего больше добавить по этому вопросу.

— Может, вам нужно поговорить с Джайлзом?

— Чего ради? Убеждать его в моей невиновности? — нахмурился Чад. — Не думаю.

— Так вы не знаете, чем рискуете? — от отчаяния ее голос был полон ярости. — А как насчет тех, кто уверен, что вы на краю пропасти? Они будут только потирать руки от радости, когда услышат о вашем новом несчастье.

Наступило долгое молчание. Между ними возникло нечто, чего Лайза не могла понять. Оно нависло над ней, как свинцовый туман, и Лайзе показалось, что ее ударили.

— Чад! — выкрикнула она. — Он мой друг. Он просто пытается защитить меня.

Чад пристально смотрел на Лайзу. Итак, она снова отвернулась от него. У нее даже не хватило честности признаться, что она собирается отнести шкатулку на Боу-стрит — если только уже не отнесла. Ему захотелось схватить ее за плечи и сильно встряхнуть, и сказать ей, что он — не вор, и как только она могла подумать такое?! Но вместо этого он с горечью подумал: «Может, ее нельзя за это винить сейчас, как и в прошлый раз!?» Можно ли ожидать, что она слепо поверит ему, когда весь свет поставил на нем клеймо вора и отъявленного мерзавца? Наверное, нет. Но, Господи, он так хотел, чтобы она верила! Даже теперь он не мог не чувствовать желания схватить ее в свои объятия и целовать до полной потери рассудка.

Он напрягся. Нет, провалиться ему в ад, если он капитулирует перед женщиной, которая готова повернуться к нему спиной — опять. И которая — куда уж яснее — влюблена в другого. Он смог освободиться от любви к ней тогда и, видит Бог, сможет сделать это теперь.

Но все же его рука безотчетно поднялась, чтобы убрать непослушную золотистую прядку с ее щеки.

Когда он заговорил, его голос был жестким и немного хриплым — и это было странным контрастом его нежному прикосновению.

— Я понимаю вашу преданность вашему… другу, Лайза, но я должен делать то, что считаю нужным.

— То есть ничего.

— В данный момент — да.

Лайза чуть не закричала от отчаяния.

Неужели он собирается допустить повторения той же истории? Неужели он позволит опять выгнать себя из дома — и все из-за своей дурацкой гордости? Но на этот раз все оказалось опаснее просто сплетен. Теперь Чаду грозит арест, и ему придется бежать, как вору, под покровом ночи. Разве для этого он родился на свет? И совершенно ясно, что она не в силах ничего поделать. В прошлый раз она умоляла его не сдаваться. Но не в ее привычке повторять свои ошибки. Она резко встала:

— Тогда не о чем больше говорить.

Ее тон был ледяным, и она приготовилась покинуть комнату. Но в дверях вдруг остановилась.

— Между прочим, срок нашего пари — я говорю это на случай, если вы забыли, — истекает меньше чем через неделю. Я дала указания Томасу подготовить отчет о моих инвестициях. Вы согласны встретиться со мной в его конторе, ну, скажем, в одиннадцать часов двадцать пятого?

Чад только кивнул в ответ, когда брал свою шляпу, перчатки и трость. Она молча проводила его до входной двери, и когда отступила в сторону, чтобы дать ему пройти, то взглянула на него. Чад выглядел крайне подавленным, и что-то внутри нее дрогнуло. Она чуть было не протянула ему руку, но вместо этого лишь проговорила холодные слова прощания и быстро закрыла за ним дверь.

Остаток дня прошел уныло — под стать погоде на дворе. Лайза рискнула выбраться из дома для недолгого путешествия в Сити и обнаружила, что банки и биржи превратились просто в сумасшедшие дома, и ей было трудно удержаться, чтобы не заткнуть уши — повсюду слышались безумные выкрики, неслись приказания о продаже, больше похожие на вопли, и в довершение всего передавались плохие новости с поля сражения.

В сущности, после нескольких месяцев безразличия Лондон захлестнула беспрецедентная волна пораженческих настроений. В бесчисленных гостиных дамы шептались о неминуемом нашествии орд сластолюбивых французов. В клубах джентльмены собирались в кружки и, покачивая головой, говорили о несчастье, которое они все как один предвидели.

Дамы Рашлейк, послав приличествующие извинения по поводу того, что не смогут присутствовать на очередном рауте, где обещали быть, провели тихий вечер дома. Джон Вэстон, который стал уже просто членом семьи, зашел навестить Чарити, а позже вечером появился и сэр Джордж. Лайза улыбалась, глядя, как ее мать краснеет, словно молоденькая девушка, от его бесконечного потока комплиментов.

Не желая им мешать, Лайза уединилась в своем кабинете, где в унынии стала размышлять о событиях дня. Они не укладывались в ее голове. Положение Чада становилось настолько отчаянным, что об этом было страшно даже думать. Его неминуемый арест… Нет, это просто немыслимо! Как мог он сохранять спокойный вид в преддверии такой катастрофы?

Она не знала размаха его финансовых операций, но, без сомнения, кризис разорит его. Она мгновенно подумала о его обещании нанять Джона Вэстона на работу в его Нортумберлендском поместье. Как он теперь сможет оставить это предложение в силе?