Читаем без скачивания Сломанная роза - Джо Беверли

Однако, по словам отца Роберта, такие чувства естественны, и испытывать их не зазорно. Это не порочно? Она станет порочной, только если позволит чувству поработить себя.

А если не порочной, то слабой.

И потому сейчас нужно смело смотреть на причину своей слабости и в этом обретать силы для борьбы с собою. Со временем все теряет новизну, ко всему можно привыкнуть…

…Теперь они боролись, пытаясь столкнуть друг друга в воду.

Алина раздраженно думала — неужели они оба не понимают, как расстроена Джеанна, как нужно ей убедиться воочию, что Галеран не пострадал в схватке? Неужели не ясно, что Джеанна не обрадуется, если Галерана принесут в дом изувеченного их буйными играми?

Твердо упершись ногами в грубый ствол дерева, два друга вертелись, изгибались, толкались, с трудом сохраняя равновесие и скользя ладонями по мокрой коже, под гул одобрительных окликов с берега. Вот Галеран оступился и сел на ствол, и Алина злорадно отметила, что он, верно, ободрал себе зад о жесткую кору.

Снова вскочив на ноги, Галеран ухитрился столкнуть Рауля со ствола; тот полетел в воду, но успел схватить Галерана за руку и увлечь его вслед за собою.

Не успела Алина испугаться, как они оба уже вновь взобрались на ствол и, смеясь, уперлись ладонями друг другу в плечи.

Мужчины!

Но вот им надоело бороться, и они расцепились. Рауль потянулся, помотал головою, отряхивая воду, — молодой, здоровый зверь, довольный собой и миром.

А потом он повернулся в сторону частокола.

Алина слишком поздно вспомнила, какое у него острое зрение. Теперь она оказалась в ловушке. Несомненно, он разглядел и румянец на щеках, и даже, наверное, жадное нетерпение в глазах. Но она не повернулась спиною к неприятелю, не скрылась, поджав хвост. Это была часть их поединка.

Он улыбнулся и остался стоять на месте, только подбоченился.

Алина с великим трудом растянула губы в ответной улыбке. Рауль и глазом не моргнул, и она позволила взгляду бродить по его бесстыдно открытому телу.

Оттого-то она и увидела, как его член начинает разбухать и подниматься. Тогда она торопливо посмотрела ему в лицо. Он выразительно приподнял брови. Алина просто не могла отвернуться и отдать победу ему.

Почему, о господи, почему бы ему не уступить и не прикрыть наготу? Ведь Галеран, как она могла убедиться, бегло взглянув в его сторону, успел уже надеть штаны.

В отчаянии Алина нарочно стала разглядывать скипетр Рауля, надеясь, что он сникнет под ее смелым взором. Ho он и не собирался сникать; совсем наоборот… Алина нepвно сглотнула, решив стоять до конца. А потом Рауль исчез. Она сморгнула, и только тогда поняла, что Галеран столкнул друга на илистый берег, и оттуда уже доносился его смех.

Галеран посмотрел на Алину и взглядом приказал ей уйти.

Она встрепенулась и побежала прочь.

Матерь божья, заступница наша! Что же она наделала! Ведь это, конечно, грех. Вообще-то в том, чтобы смотреть на нагого мужчину, никакого греха нет, но это должно было быть грехом.

Да, грехом, причем не для нее одной, а и для него тоже, мстительно подумала Алина, только он не станет, как она, мучиться совестью.

Ей оставалось гадать, что скажет и сделает Галеран, и потому она благоразумно сбежала к Джеанне, укачивавшей малышку. Однако и здесь спрятаться не удалось, ибо вскоре появился Галеран, чисто вымытый, с влажными волосами.

На его лбу, в том месте, куда под ударом Рауля врезался шлем, темнел большой кровоподтек, но других увечий и ран заметно не было. Он покачал головою, глядя на Алину, но вид у него был не очень сердитый.

— Джеанна, не прогуляешься со мною?

Доната опять захныкала, и Джеанна с сомнением посмотрела на нее.

— Я все равно ничем не могу помочь ей, а есть она отказывается. Может, без меня быстрее успокоится.

Она отдала девочку Алине и ушла.

Джеанна осторожно ступала по грязному двору, пытаясь угадать, в каком настроении муж. Она едва не убила его, и он должен об этом знать.

Галеран привел ее на зеленый луг у реки. Мужчины уже вернулись к своим обычным занятиям, и над рекою воцарились мир и покой, хотя взбаламученная дикими играми вода еще была мутная.

— Я не ранен, — заговорил он.

— Нет, я вижу, ранен.

Галеран дотронулся до лба.

— Пустое. Таких синяков у меня много.

— Тебя могли бы ранить, — настаивала Джеанна, решив во что бы то ни стало раскрыть ему истину, — и, случись это, виновата была бы я.

— Да нет же, — улыбнулся он, ободряя ее. — Ребенок заплакал, вот и все.

— Этого ребенка вообще не было бы, если б не мое безумие!

Галеран помрачнел.

— Так ты намерена отныне брать на себя вину за все? Если так, прими и мою благодарность.

— Благодарность?

Он уселся на траву, обнял Джеанну, привлек ее к себе на колени. Она воспротивилась.

— Разве я малый ребенок, чтобы меня вот так успокаивать?

Галеран вздохнул и сильнее прижал ее к себе.

— Я всего лишь бережливый муж: стараюсь уберечь твое платье от мокрой травы.

Джеанна послушно приникла к нему.

— Так ты и впрямь не хочешь обнимать меня? — поддразнила она мужа.

— Нет, конечно, — парировал он, — когда я тебя обнимаю, мне сразу хочется завалить тебя.

Она припала к его груди.

— Галеран, я не вынесла бы и мысли о том, что опять причиняю тебе боль.

Онгладил ее по волосам.

— Не думай так, любовь моя, не опекай меня слишком. Ты врачевала мои раны, доставала занозы, клала припарки на мои усталые члены. Но, когда приходится, я все же должен сражаться.

Она повернула голову и взглянула на него.

— Раньше я всегда знала наверняка, что эти драки — забота глупых мужчин. Теперь же я — причина драки.

— Мы не пустились бы в столь утомительное путешествие, если б мужчины не запустили в наше дело своих грязных лап. И еще раз — спасибо тебе, — уже не шутливо, а серьезно промолвил он.

— Но за что?

— За то, что отвлекла меня. Цель учебного поединка — найти свои слабые места, с тем, чтобы устранить их. В следующий раз, когда Доната или другой младенец заплачет, это уже не заставит меня оглянуться.

— Ах, если бы так!

— Ну вот, ты видишь, — и он крепко поцеловал ее, — просто замечательно, что случилось так, как случилось.

— Все равно я очень испугалась.

— Если и так, — строго сказал Галеран, — тебе нельзя показать испуга. Не ослабляй меня, Джеанна.

— Я никогда не ослабляла тебя.

— Верно, никогда.

— Значит, я переменилась? — И Джеанна вернулась мыслями на два года назад, пытаясь сравнить себя тогдашнюю с собою теперешней. — Разве только материнство сделало меня мягче?

Рука Галерана скользнула по ее бедру.

— Для меня ты достаточна тверда. — Он дотронулся до ее грудей. — Особенно здесь… — Рука замерла. — Господи Иисусе. Ты здорова?