Читаем без скачивания Королевства света - Алан Фостер

Оскару показалось, что он ослышался.

– Вы сказали, вас «изгнали» сюда? Как это одно дерево может изгнать другое?

– Вы когда-нибудь видели, как ветер треплет дерево? Ветки могут быть такими же гибкими, как пальцы, но гораздо сильнее. – Чтобы продемонстрировать это, дуб протянул несколько своих веток и приподнял испуганного Цезаря над землей. Потом аккуратно поставил на место.

– Нас выкопали с места, где мы росли, и передавали от дерева к дереву. Вот так и пересадили сюда – на медленное умирание вместо быстрой казни. Мы не можем как следует расти и давать поросль. Как только кто-то роняет семя, его втаптывают в землю, где оно уже не может прорасти. – Ветки содрогнулись от боли. – За свои убеждения мы обречены жить в постоянной печали. Некоторые из нашего круга уже умерли.

Ива вздохнула:

– Я до сих пор помню тот год, когда Ифрим специально облупил свою кору и черви-сверлилыцики вгрызлись в его сердцевину.

– Нам вас очень жаль, – пробормотала Макитти, – но у нас есть свои обязательства, которые мы должны выполнить. И для этого нам надо пройти через ваше королевство и попасть в другое.

Дуб не мог повернуть ствол, зато мог покачать ветками.

– Вам это никогда не удастся. Лес Зеленого королевства бесконечен и враждебен к ходячим. Вы можете войти в лес, но уже никогда оттуда не выйдете: через пару дней вы станете удобрением.

Тай сказал вслух то, о чем подумали все его друзья:

– Значит, нам нужен хороший проводник. Такой Же, как добрый Вильям, который провел нас по Оранжевому королевству.

А Цезарь насмешливо фыркнул:

– Очнись, Тай. В этом месте не найти проводника. Нам придется самим пробиваться, рассчитывая только на свои силы. – Он махнул в сторону высокого леса, преграждающего путь, и пожалел, что у него нет когтей, чтобы жест получился выразительнее. – Здесь всего лишь деревья.

Оскар погрузился в размышления о необходимой помощи Хозяина Эвинда. Он уже оказал ее дважды, сначала когда меч Цезаря чудесным образом удлинился, потом когда его приятели – бывшие кошки – превратились в призраков, растерзавших мятежные тени. Кто еще мог обладать непредсказуемыми способностями? Могло ли пение Тая породить магию? Вряд ли, решил он. Где это слыхано, чтобы колдовали с помощью обыкновенной музыки? Ну, может быть, тогда Сэм? До сих пор великан проявлял только физическую доблесть. Если его спровоцировать или как-то подтолкнуть, способен ли он на что-то большее?

Про себя он далее и не подумал. Ему не приходило в голову, что в нем самом могли дремать скрытые возможности. Он вспомнил о любимом старом коврике и о роскошной жизни, когда можно было ничего не делать, а просто лежать на спине, задрав ноги вверх и высунув язык, и нежиться на теплом солнышке. От внезапного сильного приступа ностальгии у него защемило сердце.

От тех времен не осталось ничего, кроме воспоминаний, твердо напомнил Оскар сам себе. Теперь он был человеком, мужчиной, и на нем лежала большая ответственность. Поскольку командовать группой выбрали его, ему и решать, что делать дальше. Тай, конечно, прав: им сейчас позарез нужен опытный проводник, который хорошо бы знал, какие деревья агрессивны, какие безразличны, а какие настроены дружелюбно.

Он задумчиво моргал. В конце концов, кто мог знать деревья лучше, чем собаки, у которых с ними с незапамятных времен существовали совершенно особенные взаимоотношения? Пройдя мимо ворчавших кошек, мимо молчаливо взиравшего на него Сэма и необычно задумчивого Тая, Оскар подошел к молодому платану и остановился на расстоянии вытянутой руки. Тот пристально смотрел на него. Оскар попытался вспомнить, как говорил Хозяин Эвинд, когда произносил заклинания; как он подбирал слова и подчеркивал отдельные фразы. Положив обе руки на ствол, он посмотрел прямо в глаза с деревянными ресницами и твердо сказал:

– Именем братства, которое существует между твоим родом и моим, заклинаю тебя – иди!

В лучшем случае, решил он, что-нибудь да случится. В худшем – он снова станет предметом насмешек, как и прежде. Ну, это он как-нибудь переживет.

Выслушав это неожиданное повеление, дерево заколебалось. Затем его ветки дрогнули, листва зашуршала и – ничего.

– Извини, – пробормотал платан. Дуб, ива и клен пристально смотрели на них. – Ничего не происходит.

– Попробуй еще раз, – настаивал Оскар. – И вы все тоже – попробуйте.

На этот раз совместное шелестение листвой и раскачивание ветками привлекло внимание его спутников. Цезарь подошел, положил ему руку на плечо и неожиданно сочувствующим тоном сказал:

– Ничего, Оскар, все в порядке. Мы все расстроены и не знаем, куда податься и что предпринять. – Он отпустил его руку. – Но Хозяин мертв, свиньи не летают, а деревья не ходят. Придется нам как-нибудь самим продираться. – Повернувшись, чтобы продолжить разговор с Макитти и Какао, он не удержался от дразнящей улыбки. – Если, конечно, ты не знаешь каких-то волшебных слов или не держишь за пазухой волшебный порошок или бутылочку с жидкостью.

Оскар понял, что больше он ничего не может сделать.

– Ничего плохого в том, что ты попробовал, – мягко заверил его Тай. Он разговаривает со мной, как с деревенским идиотом, отметил Оскар. Можно подумать, что кенар разбирается в вопросах мистики. Оскар уже хотел вернуться к друзьям, как вдруг слова Цезаря поразили его с новой силой.

То, что между деревьями и собаками существует особая связь, отрицать нельзя. Вместе с тем он не мог с уверенностью сказать, было ли что-нибудь изначально волшебное в той жидкости, которая их обычно связывала. Ясно, что бывший хозяин одобрил бы его попытку, и это подталкивало Оскара к испытанию. Каждый раз, когда Эвинд готовил какое-нибудь снадобье, он предпочитал использовать натуральные компоненты, а не искусственные, считая их более эффективными.

Повернувшись к платану, Оскар расстегнул штаны и направил струйку под корни молодого ствола. Это был абсолютно непринужденный и естественный жест, который он делал сотни раз, не задумываясь. На сей раз он задумался, непроизвольно поднял правую ногу (от этой привычки уже не отделаешься) и повторил еще раз свою команду.

– Иди же, черт возьми!

Отшатнувшись от струйки, испуганное дерево так сильно отклонилось назад, что его корни вывернулись из земли. Оно резко повернулось и встало, впервые за свою молодую жизнь свободное от земных оков. Платан неуверенно протянул вперед несколько корней, за ними последовал и ствол с кроной листвы. Неуклюжее движение было больше похоже на скольжение, чем на ходьбу. И тем не менее удивленное дерево перемещалось.

– На меня однажды налетели скворцы, – сказало дерево. – Но это ощущение гораздо сильнее.