Читаем без скачивания Архитектор Судьбы - Сара Коуквелл

— Все в порядке, брат? — спросил сержант в красном шлеме.

— Да, брат. Всего лишь задумался.

— Как скажешь, эпистолярий.

Тон Фобоса был сдержанным и почтительным, но Кир чувствовал невысказанный вопрос сержанта за тупоносой личиной шлема: «Зачем они спустились на поверхность этой планеты?»

Перед ними простиралась плоская серая равнина, ее поверхность не тревожили ни ветер, ни дождь, ни шаги. Перед глазами Кира плыли руны — сенсориум искал движение, тепло, жизнь и не находил ничего. Здесь погибли двести тридцать миллионов людей. Эпистолярий отключил поисковые руны. Этот мир был мертв, и он умер от руки своего защитника.

Он назывался Катарис, агромир с немногочисленными промышленными городами и бесконечными полями зерновых, зреющих под ярким солнцем. Планета погибла за меньшее время, чем требовалось солнцу, чтобы пересечь небосвод. Что-то привлекло к ней внимание демонов, и они пришли из варпа. Миллионы погибли при первом нападении. Их смерти приготовили мир к прибытию других демонов. Все новые и новые просачивались сквозь тень, разделявшую реальность и варп. Немногие, очень немногие выжившие стали непокорной кучкой человечества, цепляющейся за последние укрепления планеты. Там они молились и ждали конца, и по их покрытым пеплом щекам текли слезы.

Астропат отправил отчаянный вызов через варп. Он молил о помощи, о защите, обещанной священниками имперской веры. Последними словами сообщения были «Император защищает». И на это сообщение ответило единственное слово — Экстерминатус. Смертный приговор планете и всем живущим на ней. Катарис молил о помощи и получил смерть, снизошедшую с расколотого неба. На мгновение обширные пространства, подвергнувшиеся разрушению, затихли, громовой звук осел с пылью. Затем пришел ад, пронесшийся по планете от горизонта до горизонта, поглощая оскверненный воздух с ревом, подобным боевым кличам в конце времен.

Кир, казалось, мог ощутить вкус погребального костра.

— Это была не победа, — прошептал он самому себе.

За десятки лет до этого Кир и его братья сражались на Катарисе с эльдарскими пиратами. Они разбили чужаков и разрушили их тайные колдовские врата. Это была страшная война, но они победили и планета выжила. В этот раз их ответ на мольбу мертвого мира оказался слишком запоздалым. Они прибыли спустя много дней после того, как карательные силы Инквизиции покинули планету.

«Будь мы здесь, удалось бы нам спасти этот мир?» На этот вопрос не было ответа, но Кир не переставал задавать его себе. В отличие от остальных братьев, он чувствовал, что здесь произошло, как эхо, оставшееся в имматериуме. Он был псайкером, одаренным способностью проводить силу мира и управлять ею за гранью реальности. Варп был кошмарным царством психической энергии, но разум псайкера мог выкачивать и использовать ее. Некоторые считали это колдовством. Другие — ступенью в эволюции человечества. Для Кира это было оружием. Даром, позволяющим творить вещи, невозможные даже для его братьев Белых Консулов. Но в то же время этот дар отделил его от остального ордена; иначе и быть не могло. Ведь он чувствовал, как смерть этой планеты откликается в нем подобно пыли, скользящей по голой коже.

«Вот почему я приказал высадиться на поверхность, — подумал он. — Потому что кому-то нужно увидеть, что произошло, кому-то нужно прикоснуться к ней и вспомнить о цене выживания».

— Эпистолярий. — Голос сопровождался шумом помех. Он пришел с мостика боевой баржи «Эфон», которая висела над ними на высокой орбите.

— Говори, — произнес Кир.

— Мы получили сигнал. Кажется, это еще одна просьба о помощи. — Последовала пауза. — В ней есть слово «судьбоплет».

Кир на мгновение закрыл глаза. Это могло означать только одно.

Мир, на котором он находился, был всего лишь последним из объектов демонического вторжения. Мир за миром захватывались в этом звездном квадранте, граничащим с Оком Ужаса. Тысячи миллионов погибли, когда Инквизиция попыталась воспрепятствовать вторжению. А по стопам этого разрушения следовало имя, произносимое с последним вдохом: Судьбоплет.

— Откуда? — спросил Кир.

— Сообщение искажено, но у нас есть пункт отправления. Астропатическая ретрансляционная крепость в системе Кларос.

В сознании Кира всплыло видение будущего.

— Какие будут приказы?

Голос астропата звучал, как хрип умирающего: «…сообщаю… Кларос… враг внутри…» Фигура в мантии обернулась в конусе холодного зеленого света, на тонком лице двигался рот, произнося слова, которые ему не принадлежали: «…лжет… Судьбоплет, мы… ослеплены… выходит из строя…» Губы человека скривились, он захрипел, когда попытался озвучить незаконченные мысли: «…душа… кто слышит это… пришлите… помощь… проклятая вечность».

Кир сидел в одиночестве и смотрел гололитическую запись. Он был без своего синего доспеха терминатора, который почистили и заново благословили после путешествия на поверхность Катариса. Ссутулившиеся плечи прикрывала белая мантия с капюшоном, по ее краям синей нитью были вышиты имена героев ордена. В тени капюшона вытянутое лицо эпистолярия выглядело так, словно его вырезали из белого мрамора. Зал военного совета был затемнен, тусклый свет проектора озарял контуры широкого каменного стола и стульев. За границей светового круга темнота гудела двигателями «Эфона», идущего через варп.

Как только Кир ступил на «Эфон», он потребовал запись сообщения. Будучи эпистолярием Адептус Астартес, он мог получать психические сообщения, которые передавались из разума одного астропата другому. Проходя через варп, эти сообщения пересекали огромные расстояния быстрее света звезд. Но это сообщение пришло, когда он находился на поверхности Катариса. Среди смертельных отголосков, окружавших этот мир, его разум оставался глух к такой тонкой телепатии. Его получил астропат «Эфона», и теперь Кир просматривал запись этого момента.

Что-то в сигнале вызвало его беспокойство. Передача из одного разума в другой исказила его, но у космодесантника было такое ощущение, что он почти мог услышать пропущенные слова.

— Ты ведь знаешь, что оно не изменится.

Голос пришел из темноты со стороны дверей.

Кир поднял голову. Его зрение превратило полумрак в монохромные тона света и тени. Фигура, стоявшая на другом конце пустого совещательного зала, была одета в белую тунику. Изуродованная шрамами голова была гладко выбрита, а над левым глазом выступали два хромовых штифта. Охваченные медными наручами голые мускулистые руки были опущены.

— Фобос, — произнес Кир, улыбнувшись, когда человек прошел вперед. — Пришел вывести меня из меланхолии?

Фобос не ответил, но остановился с противоположной стороны круглого каменного стола. Между ними по-прежнему воспроизводилась в конусе света голограмма астропата. Сержант посмотрел на проекцию.

— Ты все еще считаешь, что лучше заниматься этим?

Кир нахмурился: с его старым другом что-то было не так. В его словах не было и следа обычного сдержанного юмора, только тон, который Кир не мог понять.

— Да, брат, — сказал Кир, встав с кресла с железной спинкой. — Ты не возражал, когда я приказал «Эфону» направиться в систему Кларос. Теперь ты хочешь что-то сказать?

Фобос молчал, но резкие черты лица сержанта выдавали его эмоции.

На борту «Эфона» командовал Кир. Ему незачем было выслушивать опасения сержанта, но он хотел этого. Как псайкер он всегда стоял в стороне от остальных. Сейчас это сохраняло актуальность, как и ранее, когда он был нелюдимым мальчиком с давно забытой планеты. Но Фобос никогда не демонстрировал отстраненность, свойственную братьям. Сержант Первой роты, проконсул, удостоенный крукс терминатус, он был воином до мозга костей и ближайшим другом Кира.

— Мы были здесь стражами на протяжении тридцати лет, — медленно произнес Фобос. — Тридцати лет войны.

— В этом мы поклялись, и в этом состоял наш долг, — сказал Кир.

— Да, и долг мы заплатили кровью, — напомнил Фобос.

Кир кивнул. Долг действительно был оплачен кровью.

«Эфон» был боевой баржей, кораблем для ведения войны среди звезд. Он мог нести три сотни Адептус Астартес, их боевые машины и оружие. Когда баржа покинула Сабатин, она была почти полностью укомплектована, но три десятилетия войны на границах Ока Ужаса имели свою цену. Капитаны и ветераны сотен лет войны полегли на потерянных мирах или плыли в холодном космосе. Корабль наполнила тишина, его экипаж сократился до сервиторов, а системы — до самых необходимых для обслуживания оставшихся Белых Консулов.

«Да, мы много раз платили эту цену, мой друг», — подумал Кир.

— Могут ли Адептус Астартес иначе исполнить свой долг? — спросил он вместо этого с суровостью, которой не испытывал.