Читаем без скачивания Искатель. 1976. Выпуск №2 - Дмитрий Биленкин

— Специально. Ты же понимаешь, что в таком виде нельзя ухаживать за женщинами. Вот я и маскируюсь. Они ко мне пристают сотнями.

— Ну как дела?

— Только что с совещания. «Новый месяц, новый сон, лучший в нынешний сезон», — пропел он строчку из осточертевшей песенки, но на последнем слоге дал петуха и расхохотался. — Не получится из меня Вуд Смайлс.

— Да, это верно. Ну и что же вы придумали?

— Расчистка пляжей Флориды.

Теперь рассмеялась Энн.

— Вы бы хоть придумывали правдоподобные сны. Здесь ведь идеальный порядок.

— Ну, знаешь, это все-таки лучше предложения Боллза, твоего любимца.

— А что предложил этот милый мальчик?

— Конкурс на самое оригинальное убийство. Надо, говорит, пощекотать нервы обывателям. Его предложение утвердили, но только не назначили месяц.

— Так ведь что-то подобное уже было?

— Были бои с восставшими роботами. Сон с еженощным продолжением. У тебя что-то плохо с памятью. Ты еще пряталась в бочке из-под бензина. Уже забыла, что рассказывала? А что тебе сейчас дают во сне?

— Я же отдыхаю, милый.

— Ах да! Сны по выбору. Тысячи прелестных карточек с легкой нагрузкой и присутствием машин. Надеюсь, что во сне ты мне тоже не изменяешь?

— Ну что ты, Риф.

— Смотри у меня!

Загорелась сигнальная лампа.

— Риф, кончается время. Целую, спи спокойно…

Он разделся и включил фенолекс. Тихая, баюкающая музыка расстелилась по комнате и мягко укутала усталого Рифа.

Риф проснулся.

Барак был собран как попало. Ломило в боку. В щели сильно дуло. Проглотив на завтрак какую-то баланду и калорийные таблетки, он вместе с остальными выбежал наружу.

Солнце так било в глаза, что, казалось, его лучи летят из брандспойтов пожарных роботов. Пляж был бескрайним и скорее походил на пустыню у океана. Они строили дамбу.

Кое-где в небольших скалах изредка вспархивали длиннокрылые птицы и исчезали в безоблачном небе. Риф попытался проследить их полет, но услышал грубый окрик:

— Опусти нос — потеряешь шляпу, болван.

Риф хотел что-то возразить, но увидел, как охранник ласково погладил свой биорон. Этой штукой можно было разложить человека в мгновение ока, и никаких следов не оставалось. Риф взял лопату и поспешил к своей группе.

Целый день они строили дамбу, таскали скальную породу, дробили ее, готовили теркоцитовый раствор. Обедали морскими концентратами, от которых тошнило, и закусывали калорийными таблетками. Через минуту привкус пищи исчезал.

От работы болела спина. Риф хотел искупаться, но тот же охранник резко окрикнул его и навел биорон.

«Сейчас выстрелит, — подумал Риф и нехотя отошел от воды. — А может, стоит разок попробовать умереть? А?» Он взял лопату и стал перемешивать раствор.

Заходящее солнце вспороло зеленоватую гладь океана багровыми лучами. Какие-то мягкие, нежные звуки донеслись со стороны моря. Риф замер. Перестали стучать каменотесы, тихо опустились на песок носилки со щебнем, даже охранник выключил мотор «стрекозы», и она беззвучно большими кругами парила в воздухе. Музыка слышалась все отчетливее. Потом в нее стали вплетаться какие-то потусторонние голоса. Риф мог поклясться, что это не человеческие голоса, но удивительно приятные и мелодичные. Они напоминали одушевленные музыкальные инструменты. И вот на горизонте показалось странное… нет, не судно и даже не сооружение. Риф не мог найти подходящего слова. Среди полного штиля двигалось, беспрестанно меняя форму, что-то огромное. Какая-то сказочная волна принимала очертания древних каравелл, гигантских лайнеров, космических вездеходов. Волна рассыпалась мириадами брызг в пятидесяти метрах от берега, и на непонятном сооружении, напоминавшем одновременно плот, галеру и космический корабль, показалась группа поющих сирен. Их тела покрывала серебристая чешуя от головы до конечностей. Риф слышал или читал, что сирены обитают где-то в созвездии Проциона, обладают совершенным разумом, но попытки перевезти их на другие планеты кончались неудачей. И надо же такому присниться! Все-таки молодец «Соня».

Серебряные щупальца-плавники медленно колебались в такт звукам, а кошачьи-человеческие головы, обрамленные длинными голубыми волосами, пленительно улыбались. Риф не понимал мелодичных певучих слов, но в основном возникали образы детства, и сладкая волна воспоминаний переполняла душу.

Песня вливалась в каждую клеточку его тела и вызывала необычный подъем. Хотелось простой лопатой перевернуть горы, перекидать в океан весь желтый песок, обнять весь мир и никогда не просыпаться, только бы слушать эту нескончаемую волшебную мелодию.

С последними, исчезающими звуками возник и закружился огромный водяной столб, рассыпался в мелкие изумрудные брызги и исчез.

На несколько минут все замерли, а потом по колонне легким ветерком пронесся неясный шум, который, набирая силу, как зарождающийся ураган, выплеснулся диким восторженным ревом.

Риф проснулся.

Ветер играл с голубой шторкой, солнечный зайчик весело плясал около настенных часов. Риф легко вскинул сильное тело и накрыл зайчик ладонью.

— Пойма-ал. Теперь не убежишь!

Но зайчик дернулся и выскользнул.

Спать уже не хотелось. Он принял душ, тщательно причесался и долго раздумывал, какую рубашку надеть.

В редакцию он пришел за десять минут до начала работы, но был уже не первым. На всех этажах только и говорили, что о сказочных сиренах, да возносили славу Шекелю.

— Здравствуйте, Риф, — фотограф Беркли протянул ему свою треугольную ладошку. — Теперь я знаю ваш вкус. Вы так ели глазами сирену на корме, ту, у которой волосы перехвачены у затылка. Жаль, что не было фотоаппарата. Я бы сделал вам блестящий портрет. Во сне, к сожалению, я всегда забываю свою камеру.

— А ты вставь объектив вместо глаза под повязку. Чтобы не пустовало место в черепе, — зло пошутил программист Френк. И зашагал по коридору как ни в чем не бывало.

— Что за народ! — Беркли даже не обиделся. — Сказал гадость и будто проглотил стимулирующую таблетку. Теперь у него на целый день отличное настроение.

— Риф, я вас поздравляю!

— С чем?

— Вы голосовали за предложение Майкла Флинта. Значит, тут есть и ваша доля.

В кабинет вошел шеф. Случай сам по себе был редкий. Обычно шеф не любил бродить по редакционным кабинетам, да еще в начале рабочего дня.

— Здравствуйте, рыцари пера! Сегодня у всех преотличное настроение. Все бодры…

— А мне что-то снова хочется спать, — отозвался Беркли. — Я не прочь еще раз послушать кошечек. Шеф расхохотался.