Читаем без скачивания Записки бухарского гостя - Фазлаллах ибн Рузбихан

этом собрании кто-то предъявлял документ о состоянии владельцем по передаче ему имения еще сорок лет тому назад, но на время свыше этого срока документа о передаче [ему имения] у него не было. Атабек спросил: “Доказал ли этот человек в этом собрании свое состояние владельцем упомянутого имения, или нет?" Маулана Шамс 'Умар ответил: “Да продлится жизнь атабека на многие годы! /128б/ Этот человек сделается владельцем своего имения в течение следующих десяти лет, а в настоящее время он не владелец. Через десять лет он станет владельцем". Так как в этих словах заключается изъян, то атабек спросил: "Каким образом можно представить себе кого-либо, у кого есть имение и он сейчас не владелец [его], а сделается владельцем через десять лет?" Маулана Шамс 'Умар ответил: “Издано постановление, чтобы владельцы предъявили документы о передаче им [имений] пятьдесят лет тому назад, в противном случае они не будут считаться владельцами. Этот человек представил документ о передаче [ему имения] сорок лет[386] тому назад, а на остальные годы свыше у него [документа] нет. Если подождать еще десять лет, то он представит документ о передаче [ему имения] за полных пятьдесят лет и сделается владельцем имения. Так как поторопились и сейчас полных пятидесяти лет нет, то по предъявленному документу он не является владельцем". Люди изумились этим словам, а падишах понял, что изданное им постановление не свободно от несуразности и недомыслия и не основано на законе шариата и разума, потому что время никакого отношения к имению не имеет. Если кто-либо является владельцем имения и имение находится в его распоряжении хоть один год, хоть тысячу лет, он остается владельцем, и значение его отстранения от имения имеет такое же значение, как если бы он отстранился на тысячу лет: он все такой же владелец. Одно только отстранение недостаточно для дозволенности его имения. Атабек уразумел тонкость смысла мудрого суждения, которую растолковал Маулана Шамс Умар, и отказался от того постановления, а люди успокоились».

Его ханское величество, прибежище халифата, соизволил сказать: «Так как давность времени не влияет на права владения, то как же поправить имения, от которых отстранились, каким образом их привести в цветущее состояние, чтобы и страна процветала, и поземельная подать была постоянной?» Я ответил: «Хозяев имения, которые сейчас известны, надо расположить к себе и облегчить подати, чтобы они вернулись на места постоянного жительства. По возвращении надо их побудить, чтобы они распоряжались в своих имениях как владельцы. Тогда страна благоустроится и поземельная подать установится. А если владелец [имения] не известен, то имение является бесхозяйным и владение должен взять на себя падишах и обрабатывать его, снимать урожай и стремиться к тому, чтобы в любое время, когда найдется владелец [имения], отдать ему плату за пользование имением из государственного казначейства. В этом случае и страна благоустроится! и поземельная подать утвердится, и не пропадет и не потеряет силу право хозяина, и хозяева имений, которые из опасения разрушения, опустошения и отсутствия у них возможности, скрылись и спрятались, снова вернутся обратно и станут распоряжаться своими имениями. Будучи заинтересованы, /129а/ они станут жить на местах постоянного жительства, займутся благоустройством и землепашеством, и все страхи совершенно пройдут». В общем, эти слова были одобрены прекрасным умом его величества, да наставит его всевышний Аллах и да продлит навеки сень его наместничества. Потом состоялось еще много совместных ученых бесед и его величество наместник всемилостивого с намерением разрешить трудности повелел [исполнить] разного рода важные полезные дела.

[Далее рассказывает о пиршестве, на котором стол ломился от яств, тут же цитируются стихи аналогичного содержания.]

Когда каждый достиг своих желаний и целей, августейший кортеж пожелал вернуться в город Самарканд. /129б/ Таково было праздничное событие в Кан-и Гиле, о котором сейчас перо сообщило кое-какие подробности. Автор «Книги побед Тимура»[387] в своей истории описал праздничное торжество в Кан-и Гиле, устроенное эмиром Тимур-Турагаем Джагатаи в дни его могущества, показанное своим потомкам...

[Ибн Рузбихан критикует Шарафаддина Али Йазди за то, что он включил в свою историю описание торжества, устроенного эмиром Тимуром. Он говорит, что Йазди не поскупился на восхваление поступков Тимура и тем самым допустил кощунство над религией. Затем Ибн Рузбихан говорит, что у Шайбани-хана никогда не бывало собраний, которые не соответствовали бы законам шариата, и что сам он, когда у него оказывается в распоряжении немного свободного времени, посвящает его молитве, чтению Корана и устройству диспутов. В конце главы автор помещает в стихах панегирик в честь Шайбани-хана.]

ГЛАВА XLVII

ПАМЯТКА О ЧЕТВЕРТОМ ДНЕ, [ПРОВЕДЕННОМ] В САМАРКАНДЕ

/130а/ Утром на четвертый день из четырех дней его высокостепенное ханское величество соизволил взойти в Баг-и Нау на трон халифата и в преславном харгахе, по обычаю высокодостойных ханов, он оказал честь ханскому престолу своей благородной особой, а полновластные султаны, сидящие на тронах сановитости, величия и славы заняли места соответственно степеням их положения. Его султанское величество Хамза-султан, удостоившись /130б/ величия приветствия и оказания почестей [хану], расположился по правую сторону счастливой руки. Удостоились почета и чести соответственно их службе хану и другие султаны. Имели честь присутствовать в том радостном собрании и высокодостойные улемы и ученые, совершившие много трудов. Каждый занял подобающее место согласно рангу и чину.

ГЛАВА XLVIII

ПАМЯТКА О ВОССТАНОВЛЕНИИ САМАРКАНДСКИХ ВАКФОВ И ПОКРОВИТЕЛЬСТВЕ УЧЕНЫМ И БЕДНЫМ

После созыва раеподобного собрания и соединения [в одно месте] всех султанов на земле высокий ханский помысел пожелал послушать ученые доклады. Были осуществлены разного рода подобающие обсуждения. Ученые, заслуженные деятели, знатные мужи и самые достойные люди принялись за разрешение трудных вопросов и открыли в установлении порядка устные прения. В этом собрании августейший ум изволил обратить внимание на оказание покровительства самаркандским ученым и обучающимся наукам. Вышел высочайший указ об обследовании вакфов этой области. Я, ничтожный бедняк, вследствие небольшой слабости от недомогания, которое у меня было, в тот день не удостоился чести явиться на поклон и предпочел недолгое время провести в одиночестве. Ласкающая бедняков милость высокостепенного ханского величества приехала узнать о моем, бедняка, состоянии и изволила спросить у распорядителя приема гостей: «Где такой-то, его сегодня в этом собрании не видно?» Распорядитель приема гостей, передав мое, бедняка, извинение, рассказал обстоятельства. Было дано высочайшее указание, /131а/ чтобы вместе с казием Самарканда [мною] было произведено обследование вакфов и степеней мударрисов и учащихся [в медресе] этой области и истинное положение дела доложено