Читаем без скачивания Лекции по психоаналитической психиатрии - Абрахам Брилл

Законы всех других штатов относительно содомии в равной степени приводят в замешательство. В штате Миннесота закон совершенно идентичен нью-йоркскому и предусматривает наказание сроком в десять лет. В большинстве штатов законы, карающие за содомию, ограничиваются обыденным пониманием отклонения, в некоторых штатах законы содержат свободную интерпретацию содомии. Обзор соответствующих законов различных штатов показывает, что существует определенная тенденция говорить 11 возможности меньше о преступлениях на сексуальной почве. Характерно установление по этому поводу в штате Иллинойс: «В законодательном акте не дается определения преступлению, оскорбляющему человеческое достоинство, и такое преступление всегда рассматривается как не подлежащее точному описанию… Отчеты судов не следует осквернять деталями различных действий, которые могут входить в состав преступления». Конечно, установление написано в 1897 г., но оно никогда не менялось. Короче говоря, правовые аспекты гомосексуализма и других сексуальных отклонений следует поставить на научную и гуманистическую основу. Можно больше сказать об этой очень важной проблеме, возникающей вследствие фиксации на стадии нарциссизма, но, к сожалению, ограничение во времени не позволяет в нее углубляться.

Позвольте теперь рассмотреть другую нарциссическую фиксацию, в результате которой возникает паранойя. До открытий Фрейда мы немногое знали о природе этого загадочного психоза. Заболевание, как известно, характеризуется бредом преследования и бредом величия. Однажды сформировавшись, бредовые идеи остаются у больного на всю жизнь. Сущность психоза оставалась непонятной, пока Фрейд не опубликовал статью на эту тему. Великое открытие Фрейда состояло в трактовке бреда преследования в качестве защитной реакции против вытесненного гомосексуального желания. Согласно убеждению пациента, гонение на него исходит от «могущественного преследователя». Пациент ненавидит преследователя, однако при более скрупулезном анализе неизменно обнаруживается, что на самом деле он испытывает к преследователю любовь. В роли преследователя обычно выступает бывший друг, представляющий в бессознательном пациента замену отца. Иногда такая роль может даже приписываться главе государства. При паранойе

и гомосексуализме действуют сходные механизмы, за исключением нахождения объекта. Вместо нахождения объекта для генитальной реализации параноики рано или поздно «десексуализируются»: они полностью отказываются от генитальной реализации. Анамнез неизменно свидетельствует о ригидности и высокой морали как свойствах их личности. Они обычно преданные сыновья, особенно по отношению к матерям, часто к ним специфически настроены сами родители. Жизнеописания некоторых параноиков показывают, что они пытались достичь объект-либидо, но всегда терпели поражение.

Чтобы понять механизм паранойи, особенно характерный бред величия, необходимо вспомнить процесс формирования заболевания. Паранойя основывается, как уже говорилось, на фиксации частных влечений инфантильной сексуальности; фиксация препятствует полной эволюции сексуального инстинкта. Повторим, что в течение нарциссической стадии все активные аутоэротические влечения собираются в единый поток под примат гениталий в целях нахождения объекта. Взрослеющий мальчик выбирает себя, свое тело, в качестве первого любовного объекта, и гениталии могут представлять для него главный интерес в этом любовном объекте. Внешний объект мальчик первоначально выбирает тоже с гениталиями, похожими на его собственные, и лишь в последующем переходит к гетеросексуальному объекту. Те, у кого сохраняется гомосексуализм, не способны отказаться от желания, чтобы любовный объект обладал мужскими гениталиями. Нарциссическая фиксация иногда усиливается из-за разочарования женщиной или неудач в социальных отношениях с мужчинами. Фиксации содействует безуспешная сублимация и сексуализация социальных чувств. Любой из указанных факторов вызывает откат либидо к гомосексуальной ориентации. С другой стороны, у индивидов, предрасположенных к паранойе, существует сильная защита против сексуализации социальных чувств. В результате либидо десексуализируется и регрессирует к эго. В свою очередь происходит возвеличивание эго, выражающееся в конечном итоге в бреде величия. Параноик никогда не способен получать или отдавать либидо, не погружаясь в только что описанные трудности.

В больнице вы, как правило, сталкиваетесь с хроническими параноиками. Заболевание у них возникло на раннем этапе жизни, и потребовалась госпитализация. В частной практике приходится часто встречаться с более стертой картиной. У многих пациентов даже сохраняется некоторая критичность, они понимают ненормальность своего состояния. Некоторые знают, что считаются параноиками, испытывают обеспокоенность и стремятся обсуждать сложившееся положение со специалистами. В классическом варианте сначала параноик проходит через стадию бреда преследования, и лишь потом возникают идеи величия. Возвеличивание эго осуществляется путем отнятия либидо от людей и вещей внешнего мира в пользу собственной личности. Вам, конечно, встречались пациенты, утверждающие, что они величайшие люди в мире, даже более великие, чем Бог. Я знаю параноиков, считающих себя Богом. В Цюрихе я наблюдал пациента, который приходил в ярость, если к нему не обращались: «Мистер Бог». По прошествии приблизительно десяти лет, в один из моих визитов в больницу, я приветствовал этого пациента: «Здравствуйте, мистер Бог». Но он презрительно посмотрел на меня и сказал: «Не мистер Бог, а Вселенский Бог». За десять лет он продвинулся к высшей степени божества.

Таким образом, для параноика наиболее характерны идеи величия. Другими словами, он либо остается, так сказать, на нарциссической стадии, либо регрессирует к ней после гомосексуального конфликта. При изучении параноиков часто обнаруживается, что они перенесли некоторую травму в раннем возрасте — травму, в которой отец сыграл главную роль. Параноик или считает, что недостаточно получил от отца, или видит в отце слишком

сильного соперника. Параноики не всегда десексуализируются полностью и, следовательно, находятся в борьбе с гомосексуальными тенденциями.

После опубликования Фрейдом классической статьи о паранойе, я, кажется, был первым, описавшим эти механизмы в англоязычной научной литературе. В качестве парадигмы я взял случай В., который наблюдал около шести лет назад в айслипской больнице. Первоначально я не думал, что случай содержит больше материала, чем любой другой случай заболевания паранойей. Однако знакомство с взглядами Фрейда на проблему по-новому осветило прежнее наблюдение как ясно демонстрирующее все механизмы, приведенные Фрейдом в классическом описании случая Шребера. Полный отчет о случае В. имеется в другом моем труде, и здесь я не буду повторяться. Давайте вместо этого рассмотрим историю заболевания паранойей пациента, у которого ясно прослеживается борьба между сексуализацией и десексуализацией социальных чувств, или между гомосексуализмом и паранойей.

К., 23-летний молодой человек, был приведен на консультацию старшим братом, так как высказывал многочисленные идеи, характерные для бреда отношения и преследования. Он воображал, что некоторые люди его недолюбливают и преследуют. Начальника отдела пациент порой подозревал в желании застрелить его из пистолета: якобы начальник держал руку в кармане, имевшем выпуклость, словно там находилось оружие. Наблюдались и многие другие феномены — слуховые и психосоматические галлюцинации, которые, несомненно, указывали на параноидную шизофрению.

Когда стадия обострения миновала и восстановилась некоторая критичность, пациент совершенно свободно заговорил о своем бреде. Отца он потерял в раннем возрасте. Мать отличалась активностью, усердно работала и умерла за четыре года до возникновения у него психического заболевания. Старший брат пациента вскоре после смерти матери женился. Вплоть до женитьбы брата они спали в одной постели, и пациент всегда проявлял сильную зависимость от него. Из-за слабого здоровья пациент постоянно прерывал обучение, но в 19 лет получил место на фабрике, где работал до наступления психического расстройства. Расспросы показали, что бредовые идеи вращались вокруг О., начальника отдела, который представлялся главным преследователем. Фактически О. всегда очень дружески относился к пациенту. Он был другом семьи и всячески пытался помочь пациенту утвердиться в жизни. Пациент сам признавал, что шеф благоволил к нему, пока он не «влюбился» в молодую женщину в офисе (любовь носила типично шизофренический характер: женщина ничего не знала о ней). Тогда пациент почувствовал недовольство шефа и впоследствии шеф якобы начал выискивать ошибки в его работе и придираться к нему. Психоанализ доказал, что пациент идентифицировал О. со своим братом, с которым в детстве вступал в гомосексуальные игы. «Возлюбленная» выполняла у шефа работу секретарши, по возрасту была намного старше пациента, и он на самом деле идентифицировал ее с матерью. Всю жизнь пациент сохранял очень сильную привязанность к матери и соперничал с братом за ее благосклонность. После смерти матери и женитьбы брата пациент впал в депрессию, и у него постепенно развились описанные симптомы. Воображаемая любовь представляла собой всего лишь слабую попытку имитировать поведение брата, но не могла принести удовлетворения, в результате бывшее соперничество за мать бессознательно оживилось. В соответствии с механизмами идентификации и проекции пациент порицал О.