Читаем без скачивания Черные дыры и молодые вселенные - Стивен Хокинг

Мы жили там четыре года, до тех пор, пока я еще мог подниматься по лестнице. К этому времени колледж по достоинству оценил меня и вдобавок сменил завхоза. Поэтому они предложили нам квартиру на нижнем этаже в доме, принадлежавшем колледжу. Этот дом подошел мне как нельзя лучше: в нем были большие комнаты и широкие двери. Дом находился практически на равных расстояниях между основными местами моей работы, так что мне удобно было добираться и до колледжа, и до факультета в университете на электрическом кресле. Этот дом был также хорош и для наших троих детей, потому что был окружен большим садом, за которым ухаживали садовники из колледжа.

Вплоть до 1974 года я был в состоянии сам ухаживать за собой: есть, вставать с кровати и ложиться. Джейн помогала мне и справлялась с двумя детьми без посторонней помощи. Потом дела пошли хуже и нам пришлось попросить о помощи моих аспирантов. В обмен на бесплатное проживание в нашем доме и мои консультации они помогали мне вставать и ложиться. В 1980 году мы обратились в сообщество персональных медсестер, которые приходили к нам на час-другой вечером и утром. Но в 1985 году я заболел пневмонией. Я перенес трахеостомическую операцию и после этого стал нуждаться в круглосуточной сиделке. Это стало возможным благодаря грантам от различных фондов.

До операции моя речь становилась все более невнятной, ее могли понимать только хорошо знающие меня люди. Но, по крайней мере, общение было возможно. Я диктовал секретарше свои научные статьи и проводил семинары с помощью переводчика, который переводил фразы с моего языка на английский, произнося их более тщательно. Трахеостомия полностью лишила меня способности говорить. Ассистент показывал мне карточки с разными буквами, а я мог только поднимать брови, помогая выбрать нужные буквы, чтобы сложить их в слова. Очень трудно поддерживать разговор таким образом, уж не говоря о том, чтобы писать научные статьи. Слава богу, компьютерный специалист из Калифорнии, которого звали Уолт Волтош, прослышал о моей беде. Он написал компьютерную программу, которую назвал Equalizer, и прислал ее мне. Она позволяла мне выбирать слова из серий меню, возникавших на экране, всего лишь с помощью нажатия кнопки. Программой можно было управлять также движением головы или глаз. После того, как я составлял фразу, которую я хотел сказать, я посылал ее на звуковой синтезатор.

Вначале программа Equalizer работала на моем настольном компьютере. Затем Дэвид Мэйсон из компании Кембриджской адаптивной связи приспособил маленький персональный компьютер с речевым синтезатором к моему инвалидному креслу. Эта система позволяет мне общаться гораздо свободнее, чем раньше. Теперь я достигаю скорости до пятнадцати слов в минуту. Я могу также произнести то, что я записал или сохранил на диске. Я могу затем распечатать этот материал или вновь воспроизвести его и проговорить предложение за предложением. С помощью этой системы я написал две книги и целый ряд научных статей. Я также выступил с большим числом научных и популярных докладов. Они были прекрасно приняты аудиторией. Я думаю, что этот успех был достигнут в первую очередь благодаря качеству звукового синтезатора, изготовленного компанией «Спич-плюс». «Качество» голоса докладчика очень важно. Если вы невнятно бормочете, люди могут принять вас за умственно неполноценного. Этот синтезатор – самый хороший из тех, о которых я слышал, в первую очередь благодаря тому, что он способен менять интонации и не скрипит подобно далеку[12]. Единственный недостаток – это то, что он говорит с американским акцентом. Как бы то ни было, теперь этот голос стал моим вторым «я». Я не хотел бы меняться, даже если бы мне предложили другой голос, с британским акцентом. Я бы тогда почувствовал себя совсем другим человеком.

Заболевание двигательных нейронов преследует меня практически всю мою взрослую жизнь. Тем не менее это заболевание не помешало мне обзавестись очень привлекательной семьей и добиться больших успехов в работе. Все это благодаря моей жене, моим детям и помощи многих других людей и организаций. Я благодарен судьбе за то, что болезнь моя прогрессировала медленнее, чем это бывает обычно. Это говорит о том, что никогда не надо терять надежду.

Глава четвертая

Взгляд общества на науку[13]

Нравится нам это или нет, но за последние сто лет мир, в котором мы живем, очень сильно изменился и, скорее всего, изменится еще сильнее в ближайшие сто лет. Некоторые люди хотели бы остановить эти изменения и вернуться в то время, когда все было чище и проще. Но история свидетельствует, что прошлое вовсе не было таким замечательным. О нём приятно вспомнить лишь привилегированному меньшинству. Хотя даже оно было лишено благ современной медицины, а женщины рожали детей, рискуя собственной жизнью. Для подавляющего большинства жизнь была беспросветной, жестокой и – короткой.

Как бы то ни было, никто не может заставить стрелки часов идти вспять, как бы нам этого ни хотелось. Знания и технологии невозможно забыть по щелчку пальцев. И никто не в состоянии преградить путь прогрессу. Даже если бы правительство отменило все ассигнования на научные исследования (а современные правительства делают в этом отношении все, что в их силах), конкурентная борьба приведет к прогрессивным изменениям в технологии. Более того, невозможно заставить пытливые умы не думать об основных научных истинах. Причем эти пытливые умы будут продолжать думать вне зависимости от того, платят им за это или нет. Единственным путем для предотвращения дальнейшего развития было бы создание всемирного тоталитарного государства, которое подавляло бы все новое. Но даже такая система не могла бы вполне справиться с инициативой людей и их изобретательностью. Все, чего удалось бы достичь, – замедлить скорость изменений.

Если мы принимаем как данность то, что не в наших силах помешать науке и технологиям изменять наш мир, мы должны по крайней мере обеспечить движение этих изменений в правильном направлении. В демократическом обществе это означает, что общественность должна в общих чертах понимать цели и задачи науки, чтобы принимать обоснованные решения, не отдавая их целиком на откуп экспертов. В настоящий момент публика имеет весьма противоречивые воззрения на науку. Она активно желает постоянного роста уровня жизни, который обеспечивается развитием науки и технологий, но саму науку недолюбливает, потому что не понимает ее. Это отвращение к науке хорошо показано в мультфильме о сумасшедшем ученом, выращивающем в своей лаборатории Франкенштейна[14]. Многочисленные партии «зеленых» также опираются на эту идеологию. Но общественность имеет и большой интерес к науке, особенно к астрономии. Это видно по большой аудитории таких телепередач, как «Космос», и по большой любви народа к научной фантастике.

Что можно сделать, чтобы повернуть этот интерес в правильное русло и дать обществу основы научных знаний для того, чтобы оно могло принимать обоснованные решения по поводу таких проблем, как кислотные дожди, парниковый эффект, ядерное вооружение и генная инженерия? Безусловно, основы научных знаний должны быть заложены в школе. Но к сожалению, естественные науки часто преподаются в школе в сухом и неинтересном стиле. Частенько дети просто зазубривают материал, чтобы сдать экзамены, но не видят связи между тем, чему их учат в школе, и реальной жизнью. Более того, живое изложение часто подменяется голыми уравнениями. Хотя с помощью уравнений можно точно и кратко изложить математические идеи, они пугают большинство людей. Когда я недавно писал популярную книгу, в издательстве предупредили меня, что каждая формула будет снижать продажи вдвое. Я включил в книгу единственное, знаменитое уравнение Эйнштейна: E = mс². Возможно, без этой формулы продажи моей книги выросли бы вдвое.

Ученые и инженеры стремятся выразить свои идеи на языке формул, потому что им необходимо знать точные значения физических величин. Но для всех остальных достаточно качественного понимания общей идеи, а это можно передать с помощью слов и диаграмм, обходясь без всяких уравнений.

Науки, с которыми люди знакомятся в школе, вполне способны заложить прочный фундамент знаний. Но скорость научного прогресса ныне такова, что всегда есть много изобретений и открытий, которые произошли уже после окончания школы или университета. Я никогда не слышал в школе о молекулярной биологии или о транзисторах, но генная инженерия и компьютеры – это две области, которые, очевидно, в будущем до неузнаваемости изменят наш мир. Научно-популярные книги и научные статьи в журналах могут дать представление о новых открытиях, но даже самую удачную научно-популярную книгу прочтет очень мало людей. Только телевидение способно охватить широкие массы населения. Существует несколько очень хороших научных программ на ТВ, но в основном научные достижения подаются как некое волшебство, без объяснения того, как они укладываются в рамки основных научных концепций. Продюсеры научных программ на телевидении должны осознать, что их основная задача – просвещение людей, не только их развлечение.