Читаем без скачивания Вечер (Сборник стихов) - Анна Ахматова

Песня последней встречи

По мнению некоторых мемуаристов. именно эта стихотворение сделало Ахматову известной. Она читала его на «Башне» Вяч. Иванова 7 ноября 1911 г. Н. Оцуп вспоминает:

«<…> гостеприимный, взыскательный хозяин попросил ее прочитать свои новые стихотворения. По заведенному обычаю этих собраний присутствующие по окончании чтения высказали свои мнения. Когда прекратилась критика, В. Иванов подошел к Ахматовой, поцеловал ее руку и сказал: «Я Вас поздравляю. Это событие в русской поэзии.» И повторил по памяти те две строки, которые сделали Ахматову вдруг знаменитой:

Я на правую руку наделаПерчатку с левой руки…

На этом собрании присутствовали Л. Д. и А. А. Блок, о чем свидетельствует запись в его дневнике:

«В первом часу мы пришли с Любой к Вячеславу. Там уже – собрание большое <…> А. Ахматова (читала стихи, уже волнуя меня; стихи чем дальше, тем лучше)…».

«Мне больше ног моих не надо…»

Смотри, как глубоко ныряю,//Держусь за водоросль рукой… – Анна Горенко прекрасно плавала. Н. Гумилев вскоре после знакомства с ней попросил друга – будущего композитора Владимира Дешевова – расписать стену своей комнаты картиной подводного царства, где Аня Горенко была изображена в виде русалки. См. также стихотворение Н. Гумилева «Русалка» (1903).

«Мне с тобою пьяным весело…»

По-видимому, речь идет об Амедео Модильяни (1884–1920), итальянском художнике и скульпторе, с которым Ахматова познакомилась в мае 1910 г., во время свадебного путешествия с Н. С. Гумилевым в Париж. В поздних воспоминаниях она писала, что в 1910-м году она «видела его чрезвычайно редко, всего несколько раз», однако он всю зиму 1910–1911 г. писал ей страстные письма. Одно из этих писем случайно попало в руки Н. С. Гумилева, – Ахматова рассказывала об этом П. Н. Лукницкому 24 марта 1925 г.:

«По возвращении из Парижа АА подарила Н. С. книжку Готье. Входил в комнату – он белый сидит, склонив голову. Дает ей письмо… Письмо это прислал АА один итальянский художник, с которым у АА ничего решительно не было. Но письмо было сплошным символом… <…> ссора между ними – по какому-то пустяшному поводу – ссора, вызванная этим художником. (Это – о Модильяни!)» 

В мае 1911 г., во время своей второй поездки в Париж, Ахматова встречается с Модильяни часто. Об этом см. в ее мемуарном очерке «Амедео Модильяни» и в многочисленных записях в рабочих тетрадях. Возможно, тогда было написано и стихотворение «Мне с тобою пьяным весело…» Об адресованности Модильяни этого, а также многих других стихотворений Ахматовой 1910–1913 г. говорится в книгах Бориса Носика «Анна и Амедео. История тайной любви Ахматовой и Модильяни, или Рисунок в интерьере» (М, 1997) и Натальи Лянды «Ангел с печальным лицом. Образ Анны Ахматовой в творчестве Модильяни» (СПб, 1996). В последней работе приведена убедительная аргументация наличия «ахматовского» периода 1910–1913 гг. в творчестве Модильяни. Расширительное же толкование «периода Модильяни» в творчестве Ахматовой вызывает большие сомнения и входит в противоречие с утверждением самой Ахматовой в РТ 110:

«К статье о Моди. (Стихи я ему, Моди, не писала. «Надпись на неоконченном портрете («Вечер»), кот<орую> непременно будут приписывает ему, никакого отношения к М<одильяни> не имеет). Стих<отворение> «Мне с тобою пьяным весело» тоже не отн<осится> к Мод<ильяни>».

Обман

II. «Жарко веет ветер душный…»

Иммортели – бессмертники, засушенные цветы, не теряющие окраски.

«Я пришла сюда, бездельница…»

Образ умершей русалки близок к образу стихотворения Ф. Сологуба «Дышу дыханьем ранних рос…» (1907):

Она стонала над водой,Когда ее любовник бросил.Ее любовник молодойНа шею камень ей повесил.

Повилика – вьющееcя растение.

«Ты поверь, не змеиное острое жало…»

В стихотворении используются образы славянского сказочного фольклора: девушка с птичьим голосом, царевич, райская птица счастья и радости Сирин. Эти образы характерны для поэтов-символистов. Ср. у Блока с стихотворении «Сирин и Алконост» (1899): «Бросает Сирин, счастья полный,//Блаженств нездешних полный взгляд» или у К. Бальмонта:

Там камни ценные цветут,Там все в цветенье вечно-юном.Там птицы райские живут –Волшебный Сирин с Гамаюном.

Но если слышим мы во снеНапев, который многолирен,В тот час в блаженной той странеПоет о счастье светлый Сирин.

Музе

Стихотворение содержало важные для дальнейшего творчества Ахматовой темы: отнятого (потерянного, подаренного, – одним словом, утраченного) кольца, что символизирует несчастную женскую судьбу; Музы-сестры, дающей силу поэзии, но забирающей взамен силу жизни. Ср. строки о Музе в начале стихотворения: «Взор ее ясен и ярок» и о героине в конце стихотворения: «Взор твой не ясен, не ярок…»; темы «любовной пытки», ревности, измены, бурного женского протеста: «Но не хочу, не хочу, не хочу//Знать, как целуют другую…».

Алиса

Этот цикл Ахматова не включала в последующие сборники. Отражает краткий период увлечения стилизацией под «версальские» сюжеты изобразительного и театрального модерна 1900 – начала 1910-х годов. Подобные сюжеты – любовные треугольники: госпожа (маркиза, графиня, королева) – служанка (подруга, соперница, муж) – герой-возлюбленный (граф, маркиз, принц, король) или Коломбина – Арлекин – Пьеро – были широко распространены в поэзии русского символизма и постсимволизма: их можно найти у Брюсова, Блока, Анненского, Кузмина, Вяч. Иванова, Бальмонта, Северянина и др.

I. «Все тоскует о забытом…»

Как Пьеретта о разбитом//Золотистом кувшине… Пьеретта – героиня басни Ж. Лафонтена «Разбитый кувшин». Статуя Пьеретты над разбитым кувшином – знаменитая статуя П. П. Соколова «Дева с кувшином» в Екатерининском парке Царского Села, воспетая Пушкиным и в 1916 г Ахматовой в стихотворении «Царскосельская статуя».

II. «Как поздно! Устала, зеваю…»

Миньона – имя героини романа И. В. Гете «Годы учения Вильгельма Мейстера» – итальянской девочки-танцовщицы; песня Миньоны «Ты знаешь край…» известна в переводе Тютчева, Пастернака и др. поэтов; имя Миньоны широко употреблялось в поэзии Серебряного века (ср. у М. Кузмина: «Шлет привет его Миньоне…», «То Мария, то Миньона…».

Аграф – брошь или запонка, украшенная драгоценными камнями.

Маскарад в парке

По сюжету близко стихотворению Н. Гумилева «Маскарад» (1907) из сб. «Романтические цветы», посвященного А. Горенко. Сюжеты, связанные с маскарадными образами Коломбины, Пьеро и Арлекина, маркизы и принца, были широко распространены в поэзии русского символизма.

Vis-a-vis – Визави (фр.)

Ma belle! – Моя красавица! (фр.)

Вечерняя комната

Саше – подушечка или мешочек с душистыми травами.

Севрские статуэтки – художественные изделия фарфорового завода в городе Севр (близ Парижа) в стиле рококо или классицизма (с 1770-х годов).

Виола – струнный музыкальный инструмент, распространенный в средние века.

Seigneur, ayez pitie de nous – Господи, помилуй нас (фр.).

Сероглазый король

Одно из самых ранних стихотворений Ахматовой. По словам Ахматовой, стихотворение было «опытом баллады». Схема образов – король, королева, муж, жена, возлюбленная, оплакивающая мертвого короля, – напоминает схему образов стихотворения А. Блока «Потемнели, поблекли залы…». Романс на слова этого стихотворения исполнял А. Вертинский.

Он любил…

Речь идет о Н. С. Гумилеве. Строки: «Он любил три вещи на свете…», «Не любил, когда плачут дети…» являются перекличкой со строками И. Анненского «Я люблю, когда в доме есть дети//И когда по ночам они плачут»; В. В. Виноградов в статье «О символике А. Ахматовой» проводил параллель между ее стихами и романами Кнута Гамсуна и полагал, что «большинство стихов Ахматовой стилизовано во вкусе гамсуновской Эдварды Мак из романа «Роза» и обращено к «Милому». М. М. Кралин нашел аналогию со словами Глана, героя романа «Роза»: «Я люблю три вещи… Я люблю грезу любви, которая приснилась мне однажды, люблю тебя и люблю этот клочок земли» (Гамсун К. Полн. собр. соч. Т.1. СПб., 1910. С. 116). В автобиографической прозе Ахматова называла К.Гамсуна в числе любимейших писателей своей юности. «Читала много и постоянно. большое (по-моему) влияние на нее оказал тогдашний властитель дум Кнут Гамсун («Загадки и тайны»), Пан, Виктория меньше <…>». Ахматова писала о себе в третьем лице, как бы от лица В. С. Срезневской (Тюльпановой).