Читаем без скачивания Удар Орла - Энтони Горовиц
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но вопросы остаются вопросами. Почему Крэй на этой неделе был в Париже и зачем устроил тайную встречу с
Всё, больше ничего там не осталось. Налетел новый порыв ветра, и бумажка рассыпалась прямо в его руках.
Алекс понял, что́ же увидел. Должно быть, это страница из статьи, над которой работал Эдвард Плэжер с тех пор, как приехал сюда. Что-то связанное с мегазвездой Дамьеном Крэем…
– Excusez-moi, jeune homme…[1]
Он поднял голову и увидел, что полицейский вернулся с кем-то из офицеров. Тот был на несколько лет постарше, с хмурой ухмылкой и тонкими усиками. Алекс сразу упал духом. Он отлично знал подобный типаж. Елейный и самодовольный, в тщательно выстиранной и выглаженной форме, полисмен сразу дал понять, что не верит ни единому слову.
– Ты хочешь что-то нам сообщить? – спросил он. По-английски этот полицейский говорил лучше своего коллеги.
Алекс ещё раз повторил то, что сказал раньше.
– Откуда ты знаешь об этом человеке на яхте?
– Он убил моего дядю.
– Кем был твой дядя?
– Шпионом. Работал на МИ-6. – Алекс сделал глубокий вдох. – Мне кажется, что истинной целью этой бомбы был я. Он пытался убить меня…
Два полицейских о чём-то пошептались, затем повернулись к Алексу. Мальчик сразу понял, что будет дальше. Старший офицер не то сочувствующе, не то с тревогой взглянул на Алекса. Но была в этом взгляде ещё и снисходительность: «Я прав. Ты не прав. И ничто не убедит меня в обратном». Словно плохой учитель из плохой школы, он поставил ему двойку за правильный ответ.
– Ты перенёс ужасный шок, – сказал полицейский. – Взрыв… мы уже знаем, что он произошёл из-за утечки газа.
– Нет… – Алекс покачал головой.
Полицейский поднял руку:
– Зачем наёмному убийце убивать семью, которая приехала на отдых? Но я всё понимаю. Ты очень расстроен, возможно, даже шокирован. Ты не до конца осознаёшь свои слова.
– Пожалуйста…
– Мы уже вызвали сюда представителя консульства, и он скоро прибудет. А до этого времени, пожалуйста, не вмешивайся.
Алекс опустил голову.
– Не возражаете, если я пойду пройдусь? – спросил он низким, глухим голосом.
– Пройдёшься?
– Да, просто погуляю пять минут. Хочу побыть один.
– Конечно, не возражаем. Не уходи далеко. Хочешь, кто-нибудь пойдёт с тобой?
– Нет. Со мной всё будет нормально.
Он отвернулся и ушёл, стараясь не смотреть в глаза полицейским. Те, без сомнения, решили, что ему очень стыдно. Ну и пусть. Алекс не хотел, чтобы они увидели его ярость, чёрный гнев, который струился по венам, словно полярная река. Они не поверили ему! Обращались с ним как с тупым ребёнком!
С каждым шагом перед глазами всё яснее вставали образы. Изумлённые глаза Сабины, которая увидела разрушенный дом. Эдвард Плэжер, которого увезли в какой-то городской госпиталь. Ясен Григорович на палубе яхты, уплывающей в закат, – всё прошло отлично, ещё одно задание выполнено. И во всём виноват он, Алекс! Вот что хуже всего. Это непростительно. И он не собирается просто сидеть и терпеть. Алекс позволил ярости полностью захватить его. Пора взять ситуацию в свои руки.
Добравшись до главной дороги, он оглянулся. Полицейские уже забыли о нём. Он в последний раз взглянул на обгоревший остов дома, в котором провёл каникулы, и в нём вновь вскипела тьма. Он отвернулся и бросился бежать.
До Сен-Пьера было чуть меньше мили. Он добрался до городка в сумерках; народу на улицах стало ещё больше, все пребывали в праздничном настроении. А потом он вспомнил – сегодня же коррида, и на неё наверняка съехались со всей округи.
Солнце уже начало уходить за горизонт, но дневной свет всё ещё держался в воздухе, словно солнце забыло забрать его с собой. Зажигались ярко-оранжевые уличные фонари, освещая занесённые песком тротуары. Старая карусель крутилась и крутилась, мешанина из электрических лампочек и звенящих колокольчиков. Алекс шёл вперёд, не останавливаясь. Вскоре он выбрался на какую-то тихую улочку. Постепенно наступал вечер, всё вокруг стало чуть серее.
Он не ожидал увидеть яхту. В глубине души он был уверен, что Ясен уже давно сбежал. Но вот она, яхта, стоит там же, где пришвартовалась с утра, целую жизнь назад. Никого рядом не было. Похоже, на корриду отправился весь город. Но потом из тени вышел чей-то силуэт, и Алекс узнал лысого толстяка с обожжённой головой. Тот по-прежнему был одет в белый костюм. Он курил сигару, и тлеющий кончик освещал его лицо красноватым светом.
В иллюминаторах горел свет. Найдёт ли он Ясена в одной из кают? Алекс на самом деле не очень представлял, что делает. Его до сих пор вёл слепой гнев. Он знал только одно: он должен забраться на яхту, и его ничто не остановит.
Толстяка звали Франко. Он спустился на причал, потому что Ясен ненавидел запах сигарного дыма. Франко совсем не нравился Ясен. Более того, он его боялся. Когда русский узнал, что Эдвард Плэжер лишь ранен, а не убит, он ничего не сказал, но в глазах появился напряжённый, злобный огонёк. На мгновение он посмотрел на Рауля, матроса. Именно Рауль заложил в дом бомбу… как оказалось – слишком далеко от комнаты журналиста. Это он виноват. И Франко отлично понимал, что Ясен был готов его убить прямо там на месте. Может быть, он его ещё и убьёт. Господи, что за бардак!
Франко услышал шорох подошв по асфальту, потом увидел, как в его сторону идёт мальчик. Худой, загорелый, в шортах и выцветшей футболке и с деревянными бусами на шее. Светлые волосы, прядями свисавшие со лба. Должно быть, турист – похож на англичанина. Но что он здесь делает?
Алекс не знал, насколько близко удастся подойти к толстяку, не вызвав подозрений. Если бы к яхте направлялся взрослый, к нему бы отнеслись совсем иначе; именно из-за того, что ему всего четырнадцать лет, он оказался настолько полезен для МИ-6. Люди не замечали его, пока не становилось слишком поздно.
Именно так случилось и сейчас. Когда мальчик подошёл поближе, Франко поразился, увидев тёмно-карие глаза на лице, казавшемся слишком серьёзным для мальчика такого возраста. Эти глаза явно видели слишком много.
Алекс подошёл к Франко вплотную… и тут же нанёс удар. Развернувшись на левой ноге, он нанёс удар правой, застав Франко врасплох. Пятка Алекса врезалась ему в живот – и Алекс сразу понял,
