Читаем без скачивания Пацан казанский - Владимир Григорьевич Богданов

— А сказать не мог?

— Так пытался, в бочку кричал.

— Точно кричал?

— Точно!

— Значит, не врут… — усмехнулся Фазиль, покровительственно глянув на Ильяса. — Был голос из бочки. За Зиндана кричали.

От души отлегло. Все-таки не зря Ильяс кричал в унитаз, услышали его. Может, Зиндану не передали, но услышали. Прошел-таки слух, что кто-то кричал, предупреждал. И неважно, помогло это вору или нет.

Фазиль взял стакан, плеснул «дегтя» из алюминиевой кружки, подал Ильясу. Но в последний момент одернул руку.

— Мент этот, Бешметов который, тебе кто, друг?

Ильяс мог сказать, что у них со Славой разные дороги, но промолчал. Тут или «да», или «нет», ну а если нечего сказать, лучше ничего не говорить.

— Друг? — еще раз спросил Фазиль.

Ильяс упорно молчал, опустив глаза.

— Можешь назвать его своим?

— Нет!

— Но и отказаться от него не можешь… Все-таки друг. Хотя и сука. — Фазиль смотрел на Ильяса пристально, пытливо и требовательно. Он ждал нужного ответа, но так с ним трудно было не согласиться.

— Сука!

Фазиль кивнул, в раздумье поднял стакан с чифирем, но Ильясу так и не подал. Передумал. Засомневался в новичке. Может, он все-таки засланный казачок. Да и дружба с ментом не делала Ильясу чести.

Смотрящий махнул рукой, отпуская Ильяса. Показал, где он будет спать, и отправил в свободное плаванье. Трогать его не станут, но присматриваться будут, и дальше все будет зависеть от того, как он себя покажет.

Ильяс кивнул, соглашаясь с такой постановкой вопроса. Сейчас главное, чтобы его не трогали, но рано или поздно ситуация может обостриться. Сегодня Фазиль в хорошем расположении духа, а завтра вернется к сегодняшнему разговору и спросит, почему Ильяс так и не убил мента. И неважно, друг ему Слава или не друг. Задача стояла, а дело так и не сделано. В лучшем случае снова натравят на Славу, а в худшем сунут заточку под ребро.

Положение шаткое, Ильяс должен его укрепить. Но как? Обратиться к Славе за помощью? Исключено. Просто надеяться на него? Это глупо. Полагаться нужно только на себя.

В тот же день Ильяс сошелся с таким же казанским пацаном из хадишевской команды. Галилей отличался взрывным характером, отлично махался, первые роли предпочитал вторым, но Ильяс не позволил ему верховодить. На пацана не давил, ставил его под себя постепенно, шаг за шагом доказывая свое превосходство. Подрался с одним приблатненным, который не давал жизни такому же пацану из Астрахани. Ильяс вырубил его с одного удара. И с Максом подружился, и Галилея себе подчинил.

Через месяц Ильяс уже заправлял небольшой командой из полудюжины неплохих бойцов, а к лету с ним уже боялся связываться даже Фазиль. На место барачного Ильяс не претендовал, в большие разборки не лез, поэтому блатные успешно и насовсем забыли про его непонятки со Славой Бешметовым. И обиженный заточкой Швед не помышлял сводить счеты.

А в июне прозвенел звонок, и за спиной Ильяса наконец-то закрылись ворота зоны. Слава его не провожал, да Ильяс в этом и не нуждался.

Глава 5

Дождалась мать сына, радости полные глаза, насмотреться на него не может. Ильяс и сам таял в ее объятиях. Наконец-то он дома, наконец он может насладиться тишиной и покоем.

Мама отстранилась от него, со слезами на глазах осмотрела с ног до головы.

— Что это на тебе?

— Заметила! — улыбнулся он.

Его старые вещи так и остались на малолетке, домой он выходил в тряпье, оставленном за ненадобностью на складе. Дрянная рубашка цвета дерьма, брюки в полоску, которыми, похоже, мыли пол, причем не раз. Вместо обуви шлепки. Домой Ильяс возвращался в общем вагоне, народу не протолкнуться, но и там на него косились. Его это мало смущало, даже морду набить никому не хотелось, но все равно хорошо, что дорога уже позади.

— Ну да, старая одежда тебе уже мала… Но и эта не новая! — засмеялась мама. — Поэтому давай в ванную, а я сейчас!

Она снова окинула его взглядом, оценивая ширину плеч, бедер. Ильяс терпеть не мог ходить по магазинам, Ринатка весь в него, но мама знала выход из положения. Сама покупала им школьные и прочие костюмы, причем всегда попадала точно в размер. И если она собралась в магазин, Ильяс только спасибо скажет, если там обойдутся без него.

Ринат где-то гулял, отец на работе, мама ушла, Ильяс остался дома один. С удовольствием забрался в ванную, отмок, до боли надраил себя мочалкой.

Только вышел, вернулась мама. Вынула из пакета футболку с воротником-стоечкой, слегка приваренные джинсы, «саламандры». А на голову надела ему кепку-сеточку с какой-то непонятной надписью на английском.

— Смотреть на твою лысую башку не могу! — улыбнулась она и ткнула его кулаком в плечо.

— Так лето же, башка не должна потеть.

— К осени хотя бы волосы отрасти, — вздохнула она.

Последние два года Ильяс и летом ходил со стрижкой под ноль. Мама прекрасно знала почему, но так ей хотелось надеяться, что моталки позади. Ильяс и хотел бы ей пообещать, но пока не мог. Осмотреться надо, подумать.

И футболка подошла, тютелька в тютельку, джинсы сидели свободно, но попадание в размер точное, а туфли оказались слегка великоваты.

— Сейчас схожу поменяю! — ничуть не смутилась мама.

— Куда сходишь, в магазин? — рассматривая туфли, спросил Ильяс.

Футболка под фирму, качество, честно говоря, не очень, и джинсы явно кооперативные, как будто в лагерном цеху их шили, туфли «маде ин армяне». Все смотрится неплохо, но явно не заграница.

— Да нет, рынок у нас вещевой открыли, на пустыре, детский сад хотели строить…

— Все равно недешево. — Ильяс глянул на джинсы, которые все еще лежали на диване.

— Ничего, не обеднеем. Отцу зарплату повысили… Вечерами на работе, по выходным, — вздохнула мама.

— Ну да, работать надо, — кивнул Ильяс. И нарвался на вопросительный взгляд. Интересно, кому работать, отцу или сыну?

— Попробую устроиться… Или в армию, — пожал плечами Ильяс.

Статья у него нетяжелая, погасят судимость, можно и в армию. В стройбат. Только вот нужна ли ему служба? Раньше да, раньше без армии пацан не мог считаться пацаном, а сейчас в дурку лечь, чтобы откосить, не западло. Многие так делают, Ильяс точно это знал. Так на фига козе баян?

— Устроишься, устроишься… Почему не устроишься?

— Где Ринатка? — спросил Ильяс.

— Так бегает где-то… Ты бы поговорил с ним! — Мама чуть ли не умоляюще смотрела на него.

— О чем?

— В эту вашу вступить хочет… Убью, сказала, если вступишь, а он слышать не хочет! Когда же все это закончится? — Мама всхлипнула, повернулась к окну, только тогда заплакала.

Ильяс