Читаем без скачивания Небесный механик - Петр Крамер

Сбитыми до крови пальцами Аскольд взял приборы и принялся за еду.

– Ну и видок, – протянул Горский. – Тебе переодеться надо. Сейчас поищу что-нибудь в гардеробе.

Он снова удалился. Заскрипели дверцы шкафа в прихожей, донеслись слабое бормотание и шорох.

Аскольд мысленно поблагодарил куратора за то, что не спешит с вопросами. Горский был на девять лет старше его, но работал на нелегальном положении еще дольше, пятнадцатый год пошел. Немалый опыт.

Запихнув последний кусок бифштекса в рот, Аскольд поднялся из кресла. Горский как раз вновь возник в комнате и кинул ему чистую рубашку:

– Переодевайся и рассказывай.

– Ага. Коньяка еще нальешь?

– Только немного. – Горский достал из секретера бутылку и второй бокал.

Морщась от боли в ребрах – только бы не трещина, – Аскольд стащил жилетку, затем рубашку с порванным рукавом и принялся надевать чистую.

Горский, усевшись на стул напротив и разглядывая синяки и ссадины на теле агента, недовольно качнул головой, но промолчал. Наполнил бокалы, один протянул Аскольду.

– Угу, – сказал тот, – подготовленные были парни, грамотно работали. Я когда у мертвого Бремена торчащий в шее нож заметил, понял: убийство – их профессия.

– Никогда не начинай с середины. Давай лучше с живого Бремена.

Аскольд поднял бокал, прошептал: «Прими, Господи, его душу…» – и вылил коньяк в рот. Посидел некоторое время молча. Горский, сделав маленький глоток, терпеливо ждал.

– Бремен просил защитить его от неизвестного покупателя бумаг Ларне, – начал наконец Аскольд. – Мы поднялись в кабинет примерно за час до полуночи. До завершения приема оставалось уже немного, десять-пятнадцать минут, по моим прикидкам. Я начал расспрашивать о приметах человека, предложившего сделку. Бремен сказал, что видел его впервые. Обычный человек, лысоватый, под сорок, вот на тебя похож. Одет был в поношенное пальто и мятый костюм.

Горский невольно усмехнулся.

– Да, под это описание можно пятую часть мужского населения Берна подвести, – кивнул Аскольд. – Ясно, что к Рудольфу приходил посредник, который заказчика в глаза не видел. Рудольф отказался сотрудничать, тогда ему озвучили угрозы. Он, видимо, думал весь прием, как поступить. Ему выдвинули ультиматум, посредник обещал явиться за ответом в десять утра. В общем, под конец приема Бремен решился-таки на сделку с нами и повел меня в кабинет. Кстати, он почему-то был уверен, что смерть Ларне – вовсе не несчастный случай.

– Что было дальше?

– Дальше… – Аскольд машинально потрогал припухшую скулу, на которой проступил лиловый кровоподтек. – Я вручил Бремену деньги, он пошел в сейфовую комнату за бумагами, оставив меня в кабинете. Затем был крик. Такой истошный, женский… – Он сглотнул. – У Бремена дом по спецпроекту построен, толстые стены, везде звукоизолирующие материалы, двойные стекла, все дорого и со вкусом, везде уют, но когда она закричала, я чуть не оглох. Представляю, каково было тем, кто оказался поблизости…

– Уверен, что кричала женщина?

– Я даже видел ее мельком. Она мне жизнь спасла.

– Ладно, извини, продолжай.

– Я выскочил на крик. Вижу – в коридоре открытое окно и мертвый Бремен. Я в хранилище, там двое с масками на лицах. Один в меня бросил нож, мы сцепились. Второй что-то такое делал, не вмешивался в драку. Потом бац – стенку ногой проломил. Я толком не понял, как у него это получилось, там же не просто кирпич, там особым раствором все зацементировано. А он ударил и проломил. В общем, я отвлекся на это представление и прозевал подсечку, оказался на полу. Потом появилась эта женщина – пряталась где-то в темном углу, – двинула чем-то тяжелым моего противника по голове и убежала. Я разобрался с убийцей, но в драку вмешался второй. По ребрам мне заехал, выбросив в коридор. Ну и когда я сунулся обратно в комнату, обоих уже не было – ушли через пролом в стене…

– Всё?

– Я заглянул в сейф. Если в нем и были бумаги Ларне, то сплыли с убийцами или с той девицей. Потом хотел забрать деньги у Бремена, но какое там… Слуги и гости сбежались на шум. Я, чтобы не попадаться на глаза, сиганул в пролом – и к ограде. А что мне оставалось делать? Полицию дожидаться?

– Нужно было сразу идти ко мне, а не шататься по городу.

– Я действовал по инструкции, проверялся. Потом пошел к себе, там же саквояж…

Горский встал и вновь открыл секретер.

– Этот?

– Он самый, но…

– Откуда он у меня? – Горский усмехнулся. – Забыл, что куратору по инструкции положен ключ от квартиры оперативника?

Аскольд продолжал смотреть на Горского с немым вопросом в глазах.

– Считай, предчувствие меня не обмануло, – развел руками Горский. – Когда ты отправился на прием, я решил все подчистить в твоей квартире.

– Спасибо, Мишель.

– Не благодари.

– Скажешь тоже, не благодари. Я к своему дому и подойти не смог – полиция улицу перекрыла, у входа толчея… Как они так быстро узнали мой адрес?

Аскольд открыл саквояж: фальшивые паспорта, гримерный набор, ридикюль, аптечка, парабеллум с двумя запасными магазинами и географический атлас Европы. Все было на месте и аккуратно сложено в ячейки.

– Я всегда так делаю, когда операция переходит в заключительную фазу, – пояснил Горский. – Всегда подчищаю за собой и агентами вот на такой случай. У меня что-то подобное было, когда в Бразилии оперативником начинал. Только куратора опытного поблизости не оказалось, ну и… – Он потер белый рубец на шее – память о тех событиях, про которые Аскольду было известно совсем немного. Горский никогда не откровенничал с ним, да и не положено это было по инструкции.

Последовало напряженное молчание. Аскольд не спешил проявлять инициативу раньше времени – пусть теперь куратор решает, что делать дальше. Ведь было у Горского предчувствие, а может, знал что-то, но не успел сообщить – сделку с Бременом изначально планировали на следующей неделе.

Аскольд вынул из саквояжа аптечку и принялся перебирать баночки с мазями. Сковырнул у одной пробку, насадил на спичку тампон из ваты и стал обрабатывать синяки. Уж в этом он знал толк – все-таки пять лет держал первые места по боксу в секции Петербургского технического университета и опыт по залечиванию гематом имел приличный. Затем была служба в уголовном сыске – почти четыре года отпахал, убийц и террористов-народовольцев брать приходилось. А в особое делопроизводство попал по собственному желанию: подал прошение, когда невеста трагически погибла в воздушной катастрофе вместе с семьей и в столице жить стало невмоготу – все о любимой напоминало. Начальство быстро удовлетворило рапо́рт. Было у Аскольда подозрение, что не случайно. Похоже, давно разведчики к нему присматривались: сирота, владеет английским, французским, немецким, неплохо разбирается в международном праве, дружит с техникой, психологически выдержан, морально устойчив, без вредных привычек – так… ну, почти так было записано в его личном деле, куда однажды удалось заглянуть. Практически идеальная кандидатура на должность агента-нелегала.