Читаем без скачивания Удача в подарок, неприятности в комплекте (СИ) - Мусникова Наталья Алексеевна

Корсаров усмехнулся и решительно свернул в пахнущий сыростью и отходами даже в самый знойный день переулок, носящий незаслуженно гордое название Купцов. Купцы если когда в такие трущобы и забредали, то точно не по своей воле. И не на трезвую голову. И вряд ли уходили из этих мест в целости и с сохранными кошелями.

Правила дорожного движения, о которых на главных улицах и проспектах помнили даже карапузы, в этом переулке теряли свою значимость. Машины ездили, как хотели, резкими гудками разгоняя нерасторопных пешеходов, тощих бродячих собак и толстых голубей, которые лениво взмахивали крыльями и с видом снисходительного одолжения отлетали в сторону. В последний момент Алексей успел выдернуть из-под колёс обшарпанной иномарки, из-за многочисленных вмятин и толстого слоя грязи потерявшей свой первоначальный цвет, тощую чумазую девчушку. Водитель с видимым трудом открыл окно и обматерил Лёшу, но девчушка в ответ разразилась такой визгливой площадной бранью, что мужчина, не дослушав до конца один особенно головокружительный оборот, поддал газу и умчался прочь.

- Козлина, - пигалица сплюнула на землю, воинственно шмыгнула носом и коротко кивнула опешившему от неожиданности Алексею. – Бывай, дядя, да за кошельком присматривай, а то сопрут.

«О времена, о нравы, - Корсаров покрутил головой, - а ведь на вид этой пигалице нет даже восьми! Правду говорят: беспризорники рано взрослеют».

Алексей встряхнулся, отвлекаясь от невесёлых размышлений, прикинул по расположению солнца, который час. Конечно, по часам это сделать было бы гораздо проще, но телефон Лёша оставил дома, а наручных часов он не носил, привыкнув в армии к тому, что запястья всегда должны быть свободны. И пошёл вперёд, уворачиваясь от снующих под ногами детей, собак и выскакивающих из-за угла машин.

- Эй, красавец, погоди! – Корсарова догнала ещё молодая и стройная цыганка, зазывно блестя большими влажными чёрными глазами. – Не спеши, постой, я тебя зову-зову, а ты никак не слышишь.

- Гадать не надо, в порчу и проклятия не верю, - отмахнулся Алексей, дёрнув плечом, чтобы смахнуть цепкую девичью руку.

Но красотка лишь крепче сжала пальцы, прижимаясь к Корсарову упругой грудью, весьма условно прикрытой линялым застиранным платьем:

- Постой, красавец, не обижу. И гадать не буду, коли хочешь. Постой, не спеши, отблагодарить я тебя хочу.

- С чего вдруг? – фыркнул Алексей, прикидывая, удастся ли избавиться от приставучей дамочки миром или придётся всё-таки отдирать её от себя силой.

- Ты сестрёнку мою спас, - жарко выдохнула красотка и поспешно протянула смуглую руку с длинными тонкими пальцами, - вот, возьми на удачу.

Корсаров покосился на подарок. На первый взгляд это была обычная побрякушка, ничего особенного. Тонкий кожаный шнурок с простой потёртой застёжкой. На шнурке болтается подвеска из натёртого до желтизны металла, стилизованное изображение лисы, обвивающей круглый бело-жёлтый камень. Миленько, конечно, но ведь безделушка наверняка краденая, да и не носит Алексей побрякушек, он же мужчина, а не кокетка.

- Спасибо, не надо, - Корсаров сделал ещё одну попытку отвязаться от назойливой благодетельницы, но та вцепилась в него голодным клещом:

- Бери красавец, удачу тебе дарю. Верь мне, нет в моём сердце обмана.

Алексей вежливо улыбнулся, тщательно формулируя отказ, ведь ещё со времён работы следователем запомнил, что любой знакомый – потенциальный осведомитель, а потому портить отношения с ним глупо. Цыганочка между тем ловко сунула подвеску парню в руку и белозубо улыбнулась:

- Надень, красавец, удача это твоя. Удачу тебе дарю, верь мне.

Корсаров недоверчиво фыркнул, но красотка ждать не стала, плеснула юбкой и поспешно затерялась среди хибар. Алексей повертел подвеску, присматриваясь к жёлто-белому камушку и хитрой лисьей мордочке. Хм, что и говорить, миленькая безделушка. Достаточно брутальная, чтобы не зазорно было парню носить, и при этом лёгкая, незаметная. Алексею нравились такие вещи, с характером, со смыслом. Пожав плечами, мол, а почему бы и нет, Корсаров расстегнул замочек, надел подвеску и привычно подёргал, проверяя, крепко ли застегнул и не зацепились ли волосы. Забавная она, цыганочка, ишь, чего придумала, разве можно удачу подарить? Алексей заправил подвеску, чтобы не болталась на виду, и решительно шагнул вперёд, что-то негромко насвистывая себе под нос.

Глава 2. Неприятности в комплекте

Истеричное лошадиное ржание, сопровождающееся пронзительным женским визгом и забористой мужской руганью, Корсаров услышал раньше, чем ощутил могучий удар, ринувший его на землю и в прямом смысле слова выбивший дух из тела. Падая на землю и теряя сознание, Алексей даже успел вяло удивиться: откуда взялись лошади, неужели галлюцинации? Но разве они могут быть такими яркими, чтобы даже с запахом? Стойкий запах лошадиного пота, бьющий в нос и напрочь заглушающий все остальные ароматы, был последним, что Алексей успел осознать перед погружением в непроницаемо-тёмную пучину беспамятства.

В себя Корсаров приходил рывками. Душа, так небрежно вытряхнутая, категорически не желала возвращаться в пульсирующее ста оттенками боли тело, перед глазами мелькали размытые пятна, то складывающиеся в какие-то предметы, то снова теряющие очертания. В горле першило, в ушах гудело, а в голове, похоже, вообще стали сваи заколачивать, видимо, усиливая крепление буйной головушки к телу.

Алексей попытался пошевелиться, но смог лишь вяло дёрнуться и застонать. Тут же чьи-то руки, мягкие и остро пахнущие лекарствами, с уверенной мягкостью приподняли его голову и прижали к губам что-то прохладное, пролившееся в истомлённый жаждой рот живительной влагой. Корсаров жадно сглотнул кислую, сводящую скулы жидкость и поперхнулся, закашлялся, морщась от боли и слабости.

- Как он, доктор? – прозвучавший над многострадальной головушкой голосок был приятно приглушён и напоминал прохладный ручеёк, дарящий отдых и снимающий жар.

- Постепенно приходит в сознание.

А вот голос доктора был очень даже привычным, Сашка с пациентами тоже так говорил: мягко, но при этом решительно и настойчиво, чтобы даже самый мнительный ипохондрик поверил, что умереть от насморка ему не дадут. И от заусенца тоже. Даже если он воспалится и начнёт болеть.

Алексей сделал над собой усилие и открыл глаза. Даже от такого простого действия к горлу подкатил противный комок, на лбу выступила испарина, а перед глазами всё поплыло. Корсаров опять застонал, дохлой лягушкой растекаясь по ложу и в благодарность за прохладную тряпку, приложенную к пульсирующей от боли голове, вяло шевельнув ресницами. На большее сил не хватало категорически.

На большее сил не хватало категорически.

- Ему сейчас необходим полный покой, позаботьтесь, Елизавета Андреевна, о том, чтобы его никто не беспокоил, - голос доктора был мягко-наставительным, профессиональным до самой последней нотки. – Понимаете, полный покой и никаких волнений. И питьё давайте каждые три часа. Завтра утром я снова зайду.

Что доктору ответили, Алексей уже не слышал, погрузился в сон, крепкий, без сновидений, приносящий исцеление не только телу, но и душе.

В следующий раз Корсаров открыл глаза, когда вокруг царила тьма кромешная. Сразу же неприятно кольнуло воспоминание о службе, когда после взрыва из-за контузии Алексей целых полчаса ничего не видел и не слышал, а вокруг кипел отчаянный бой. Если бы не Никита, закрывший друга воздушным щитом, и не Сашка, бросивший все силы на его исцеление, лейтенант Корсаров мог бы вернуться домой скорбным «грузом двести».

Алексей крепко зажмурился, зажал ладонями уши, прогоняя гул взрывов и злой лай автоматных очередей, сопровождающийся яростными воплями и отчаянными криками. Прав, тысячу раз прав был старшина Синицын: война заканчивается на бумагах, но продолжается в сердце каждого, кто пробыл на ней хотя бы день. Мудрый был мужик и солдат настоящий, достойное пополнение Небесному воинству.