Читаем без скачивания Стриптиз Жар-птицы - Дарья Донцова

– Тогда расскажи обо всем мужу. Ты же не изменяла ему, стала жертвой насилия.

– Потерять Леню? – заплакала Настя. – Он ведь меня бросит!

– Так что делать? – воскликнула Гарибальди.

– Одолжи мне денег, – попросила Настя. – Я верну. Накоплю и отдам.

– Ну уж нет! – топнула ногой Данка. – Ради твоего же блага не дам! Объяснись с Леней!

– Спасибо за совет, – кивнула та, – непременно обдумаю его.

После ухода подруги Дана так и не сумела уснуть. С одной стороны, она была уверена, что поступила совершенно правильно: если протянешь шантажисту палец, он не только руку, но и полтуловища отхапает. С другой – Настя уходила крайне удрученной. С третьей – пять тысяч долларов большая сумма, а у Гарибальди средства вложены в бизнес. С четвертой – Анастасии следовало помочь. С пятой…

Впрочем, вполне хватило и уже перечисленных причин, чтобы всю ночь провертеться под одеялом. Слегка вздремуть Дане удалось лишь под утро, но забытье оказалось недолгим. Над Евстигнеевкой полетели вопли, истеричный женский плач, визг.

Уж на что Дана не желала связываться с соседями, но даже она выскочила на улицу и спросила у местных баб, толпившихся на дороге:

– Что случилось?

– Настя повесилась! – заголосили тетки. – Училка наша, директорская жена! В сарае удавилась, оставила записку: «Прости, милый, никому не верь, я любила одного тебя». Ой, говорят, она мужика завела! А Леонид Палыч их застукал!

Дане стало дурно. Держась за забор, она вернулась домой и упала на кровать. Ну что мешало ей вчера пообещать подруге денег.

Анастасия бы успокоилась. А Гарибальди без промедления следовало кидаться к Леониду и объяснить ситуацию, в которую попала его супруга. Леня интеллигентный, мягкий человек, он бы все правильно понял! А так получается, что Дана толкнула подругу в петлю…

– Ты не виновата! – быстро сказала я. – И вовсе не обязана брать на себя ответственность за чужую судьбу.

– Настя просила помощи, а я не смогла дать ей нужный совет!

– Она хотела не совета, а денег. Кстати, совсем не маленьких. У тебя их могло и не быть, – решила я утешить Дану.

– Надо было отправиться в банк и взять ссуду, – мрачно возразила она, – а я прочитала ей лекцию и спокойно отпустила домой.

– Ты не виновата!

Дана отвернулась к окну.

– Ты абсолютно не виновата! – с жаром повторила я. – Кто-то узнал об изнасиловании. Может, подглядывал из кустов… Хотя вполне вероятно, что в шантаже замешан сам насильник. Сначала надругался над учительницей, а потом, сообразив, что она боится поднять шум, решил еще и руки нагреть. Вот гад! Думаю, он из местных. Гастарбайтеры на такое не пойдут, они пугливы. Даже если кто-то из них изнасиловал женщину, просто убежал бы, и все. Шантажировать не стал бы, побоялся. Да и текст записки явно написан человеком, для которого русский язык родной. Нет, здесь точно поработал кто-то свой…

– И мне очень хочется его найти, – перебила меня Дана, – может, поможешь?

Глава 4

На следующее утро, около восьми, в комнату, где я спала, вошла, держась за голову, Дана.

– Вилка, дрыхнешь?.. – протянула она. – Впрочем, прости за идиотский вопрос. О, как мне плохо!

Подруга со стоном рухнула в стоящее у стены кресло.

Я села и участливо спросила:

– Мигрень?

– Ужасная, – прошептала Данка.

Потом вдруг резко вскочила, кинулась к окну, распахнула его и перегнулась через подоконник. По моим ногам побежал холодный ветер. По утрам в сентябре зябко, да еще сегодня моросил мелкий противный дождь.

– Осторожно, не упади, – сказала я.

– Мы на первом этаже, – уже нормальным голосом ответила Дана, – лететь недалеко.

– Все равно не следует висеть вниз башкой, – не успокаивалась я, – только хуже станет, иди ляг в кровать. Погода меняется, вот твои сосуды и отреагировали.

Данка закрыла окно и упала в кресло.

– От воздуха легче. В моей спальне дышать нечем, я себе после ремонта комнату в мансарде оборудовала.

– Под крышей? – удивилась я. – На втором этаже у вас пустая спальня.

– Хотела тишины, – призналась подруга. – И потом… э… пойми меня правильно… на второй этаж ведет широкая, удобная деревянная лестница, а выше – винтовая.

– И что? – не поняла я.

Дана схватила со спинки салфетку, накинула ее себе на лицо.

– Свет резкий, – пожаловалась она. – Жозе по отвесным ступенькам туда не залезть. Ее комната внизу, у нее ноги болят и с равновесием плохо, на второй этаж старушка еще залезает, а дальше никак. У Жози была подруга, Люся, та в семьдесят сломала шейку бедра и скончалась. У мамы с той поры страх, она уверена, что такая травма смертельна, хоть я ей и повторяю: нынче просто сустав заменяют, через месяц после хирургического вмешательства старички сайгаками скачут. Не верит. Я очень люблю Жозю, встаю ежедневно в шесть, чтобы в магазин к открытию прирулить, пробки же на дорогах. Выспаться удается только в понедельник, в мой выходной. А Жозя вскакивает с птичками в пять, и ей ничего не стоит пришлепать в мою спальню – на циферблат она не смотрит – и с самыми лучшими побуждениями объявить:

«Я кофе сварила. Хочешь чашечку?»

Жозя беспокоится о моем здоровье. Я люблю утром пить кофе с молоком, а вечером какао. Только из города приеду, возьмусь за банку, а она тут как тут, с заявлением: «Какао плохо для твоей головы!» Вот я и нашла выход. Оборудовала себе спальню в мансарде и там же некое подобие кухоньки устроила: чайник, небольшой холодильник, шкафчик с запасами. Только пойми меня правильно! Я очень, очень люблю Жозю, она мне как мать и…

– Можешь не продолжать, – усмехнулась я, – ты в поисках покоя устроилась на самом верху, куда по винтовой лестнице старушке не добраться.

– Да, – глухо ответила Дана и сняла салфетку. – Фу, как мне плохо. Извини, только-только жаловалась на Жозю, а сама выдернула тебя из-под теплого одеяла на заре.

– Ерунда, – покривила я душой, – я уже проснулась. Чем могу помочь? Хочешь, сделаю завтрак? Только честно предупреждаю, повариха из меня никудышная, яйца всмятку не заказывай! Еще ни разу, даже если стою над кастрюлей с часами в руках, не удалось получить твердый белок и жидкий желток. Отчего-то постоянно выходит наоборот!

– Это же невозможно, – неожиданно улыбнулась Дана, – белок всегда сварится раньше.

Я развела руками:

– Прости.

– Я не хочу есть, вопрос в другом.

– Говори. С остальным я легко справлюсь, – опрометчиво пообещала я.

– Ты же водишь машину?

– Да, но сейчас временно осталась без автомобиля. Джип вернула старым издателям, купила малолитражку, да неудачно. Живо продала ее, заказала в салоне новую и пока передвигаюсь пешком. Ты же знаешь последние события моей жизни,[3] я вчера рассказала вам с Жозей про свой развод.

Данка кашлянула и вздрогнула.

– Ой, головой двигать не могу! Поняла, тачки у тебя нет. Но права имеются?

– Конечно.

– Можешь скатать на моей коробчонке в аэропорт?

– В принципе да. А зачем?

– Собачку встретить.

– Кого? – изумилась я.

– Вечером я говорила тебе о цвергшнауцере, он сегодня прилетает из Франкфурта.

– Ага! – вспомнила я.

– Щенка надо забрать.

– Я сумею?

– Конечно, это элементарная процедура, – забубнила Дана. – Все оплачено, вот нужные бумаги, зал номер семь, там отдашь квитки и получишь Мусеньку.

– Цвергшнауцера кличут Мусей? – засмеялась я. – Не слишком пафосно.

– Вообще-то она Беатриса Каролина Третья Гросс Шлосс из Эттинга, – пояснила Дана. – Но я посмотрела на фото и сразу поняла: прилетит Муся. Полное имя лишь для выставки. Уже купила ей розовую подстилку, шлейку со стразами и миску с надписью «Girl».

– Думаю, Муся устроится на ночлег в твоей кровати, и личный матрасик ей не понадобится, – вздохнула я. – Давай ключи. Вот только одна проблема… Хоть я и имела когда-то дома живность, но недолго, животных не понимаю и слегка побаиваюсь. Правда, кошек меньше, чем собак.

– Это ты зря, – с явным трудом выговорила Гарибальди, – киски непредсказуемы, а когти у них острее бритвы, с псом легче договориться. Так в чем незадача?

– Твоя фон баронесса третья меня не укусит? Посажу ее на сиденье, а она на меня набросится… Мало ли чего собачине покажется, еще кинется и сожрет водителя!

Данка расхохоталась и опять рванула к окну. Высунувшись по пояс на улицу, она оттуда сказала:

– Мусе два с половиной месяца, она чуть больше апельсина и намного меньше буханки черного хлеба. В столь нежном возрасте щенята обожают окружающих и кидаются на людей только с желанием поцеловаться. К тому же Мусю выдадут тебе в перевозке, специальном боксе. Умостишь его на заднее сиденье – и рули спокойно.

– Вот и отлично, – успокоилась я. – Не волнуйся, доставлю твою собачку в лучшем виде.

До аэропорта я докатила без особых приключений. И зал, в котором происходит выдача живых посылок, обнаружила легко.