Читаем без скачивания Вермахт и оккупация - Норберт Мюллер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эту доктрину отличает полное пренебрежение ко всем жизненным интересам народов. «Такая война, — указывается в этом документе, — не должна знать в своем ходе никакой пощады по отношению к вражескому народу»[24]. Это положение определило также позицию в отношении вопросов ведения войны и прав народов. Со стороны теоретиков империалистических государств, в первую очередь ФРГ, будет вновь и вновь предприниматься попытка маскировать военные преступления и преступления против человечества ссылкой на ошибки, якобы допущенные в отношении международно-правовых норм к моменту событий, и в особенности стремление дискриминировать сопротивление населения оккупированных стран против этих преступлений как «противоречащее закону», выводя из этого «право» фашистских оккупантов любыми средствами сломить это сопротивление.
Подобная точка зрения сознательно игнорирует саму сущность агрессивной войны, которая велась фашистским немецким империализмом как покушение на свободу, безопасность и существование подвергшихся нападению народов и государств[25].
Международное объявление агрессии вне закона как государственное требование впервые было сформулировано в Декрете молодой советской власти о мире и под влиянием советской внешней политики и антивоенной позиции народов уже в 1928 г. нашло свою первую международно-правовую фиксацию в пакте Бриана — Келлога[26].
В этом соглашении, подписанном в 1939 г. 63 государствами, в том числе и Германией, несмотря на известные существенные недостатки (в частности, отсутствие в нем определения агрессора и санкций против него), был закреплен принцип, соответствовавший правильному мышлению всего свободолюбивого человечества, а именно: любая агрессивная война — грубое нарушение прав народа, а следовательно, преступное действие.
В силу такой позиции вытекающие из этого соглашения последствия соответствовали общепринятому принципу: несправедливость не может служить основой права независимо от того, готов ли агрессор в том или ином случае соблюдать некоторые международные нормы ведения войны или нет. Это в особенности относилось к оккупационному режиму, устанавливаемому агрессором в отдельных странах и областях. Освободительная борьба народных масс в странах, подвергшихся нападению фашистской Германии, и партизанское движение как специфическая форма этой борьбы являлись поэтому вполне законными средствами. Они выражали неотъемлемое право народов на защиту свободы и независимости, право, на которое в своих трудах указывал еще Фридрих Энгельс и значение которого в новых условиях ведения войны полностью признавалось и прогрессивными буржуазными военными теоретиками XIX века, такими, как Карл Клаузевиц[27]. Различные формы вооруженного сопротивления населения, вызванные фашистской агрессией и связанной с ней политикой террора и грабежа, носили характер национальной освободительной борьбы за защиту права на самоопределение и восстановление суверенитета подвергшихся нападению народов и государств и представляли собой, таким образом, акт самозащиты против грозящего им порабощения и физического уничтожения.
В этой борьбе участвовали миллионы патриотов во главе с коммунистами. Эта борьба стала решающим фактором превращения несправедливой войны соперничающих между собой мощных империалистических группировок в справедливую освободительную войну против фашистской коалиции. И эта борьба в то же время соответствовала элементарным требованиям международного права — положить конец агрессии. Эта борьба была не только правом народов. Как показывает ход Второй мировой войны, она внесла существенный вклад в дело победы над агрессором и скорейшего окончания войны.
Следует также отметить, что именно партизанская война, против которой особенно яростно выступают империалистические идеологи от истории и специалисты международного права, даже формально отвечала обязательным нормам международного права того времени. Партизаны действовали точно в соответствии с условиями, определенными статьей I к IV приложению Гаагского соглашения 1907 г. о законах и правилах ведения сухопутной войны. Более того, когда партизаны проводили операции против фашистов в освобождаемых ими от оккупантов областях, их действия вполне соответствовали также статье II этого документа[28]. Фактически партизанские отряды были нерегулярными вооруженными силами, которые имели принципиальное право на признание их статуса как участников войны.
В сущности, современные апологеты империализма исходят в своей аргументации из тех же позиций, что и фашистское государство при подготовке своих агрессивных и оккупационных действий. При этом их представители даже не останавливаются перед тем, чтобы полностью отрицать законный характер норм международного права.
В их теоретических взглядах, так же как и в подготовке войск, и особенно офицерского корпуса, нашла свое выражение сформулированная еще до Первой мировой войны основная идея о том, что соблюдение этих норм зависит от целесообразности их использования при ведении войны (цель оправдывает средства).
Подобные инструкции для офицеров содержались в руководстве, изданном в 1939 г. Генеральным штабом на военное время. Главный тезис этих инструкций гласил: для соблюдения правил войны решающим в конечном счете является фактор целесообразности[29].
Опираясь на пропаганду необходимости захвата и уничтожения заложников, а также на меры Верховного командования вермахта по принудительному использованию военнопленных на работах, имеющих важное значение дня ведения войны, полностью отвергая право населения других стран на сопротивление и предусматривая коллективное наказание как средство подавления сопротивления, военные заправилы и юристы еще до начала войны разработали целую систему противоречащих международному праву мероприятий, в которых нашли свое отражение основные черты фашистской военной доктрины[30]. Суть ее сводилась к следующему: добиться победы любыми средствами и компенсировать неблагоприятное соотношение сил, используя преступные средства и нелады ведения войны.
Готовя свой режим угнетения, господствующие круги Германии и их военная клика придавали также большое значение ведению психологической пропагандистской войны, направленной на идеологическое подчинение других народов. Использование ее еще в мирное время должно было служить целям подготовки войны с применением оружия. С началом военных действий планировалось усилить психологическое и пропагандистское воздействие, не считаясь ни с какими ограничениями. Особое значение придавалось разлагающей пропаганде среди гражданского населения вражеской страны. В указаниях Верховного командования вермахта, изданных в 1938 и 1939 гг. для вновь созданного органа его военной пропаганды — военно-пропагандистского отдела Верховного командования вермахта, эта задача стояла на первом месте. В этих указаниях речь шла прежде всего о служебной инструкции Верховного командования вермахта летом 1938 г. по вопросу о создании и задачах военных органов пропаганды, а также об основном распоряжении Верховного командования вермахта относительно пропаганды с началом войны[31].
Если рассматривать эти приготовления, учитывая подстрекательскую антикоммунистическую и шовинистическую пропаганду среди личного состава вермахта, а также муштру, доводящую до слепого, бездумного послушания, то станет ясно, что в лице вермахта был создан военный инструмент для тщательного осуществления милитаристских планов фашистского немецкого империализма.
Эта подготовка к ведению войны за мировое господство варварскими методами уже проявилась в период агрессивных военных кампаний осенью 1939 г. и до начала 1941 г. Массированные налеты авиации на открытые города и другие гражданские объекты, беспощадное разрушение захваченных населенных пунктов, казни военнопленных, убийства гражданского населения сопутствовали наступлению фашистских армий.
Такой же в основе своей была и роль вермахта как оккупационного органа: насаждать «новый порядок» всеми имеющимися в его распоряжении средствами. Правда, его участие в проведении оккупации выражалось различно — в зависимости от конкретных целей оккупационного режима, а также сил и средств, необходимых для их реализации; в том числе, не в последнюю очередь, от развертывания и силы народного сопротивления в отдельных странах. Однако в каждом случае военные органы призваны были быть надежной, опорой и действенным инструментом фашистского режима угнетения. Военные органы несут особую ответственность за преступные действия против населения тех стран и областей, в которых они временно или постоянно совершали как оккупанты свои насильственные действия.
