Читаем без скачивания Второй пояс. Откровения советника - Анатолий Воронин

Отправляли по принципу «на тебе, Боже, что нам не гоже». Все батальоны были жалкой пародией на то, что означало само это слово. Так, в 48-м БСГ численность личного состава, прибывшего в Кандагар, насчитывала всего 38 человек, в том числе четверых офицеров, восемь сержантов и двадцать шесть рядовых. Остальные два батальона находились в еще более плачевном состоянии. Не хватало стрелкового оружия, боеприпасов, зимнего обмундирования. Не было элементарных вещей – палаток, кроватей, одеял, походных кухонь и много чего еще. Все это на безвозмездной основе должен был предоставить кандагарский царандой, который на ту пору сам не жировал. Для царандоевского ложистика (тыловика) и его советника Николая наступили самые черные дни службы.

Следующий этап подготовки подразделений царандоя к предстоящей операции был связан с их доукомплектованием хотя бы наполовину от штатной численности. Поскольку на местном уровне это было сложно решить, в Кабуле приняли решение – всех новобранцев осеннего призыва, собранных в северных провинциях Афганистана, направить в Кандагар.

Надо было видеть, как все это происходило. Призывников – тех самых, из «собачьих ящиков» – свозили в Кабульский аэропорт. Там им красиво врали о том, что все они будут направлены для дальнейшего прохождения службы в северную провинцию Балх, в город Мазари-Шариф. Рекрутов это устраивало, поскольку то место, где они должны были провести ближайшие два года, было одним из самых спокойных в военном отношении местом в Афгане.

Переброску новобранцев осуществили разом, несколькими советскими военно-транспортными самолетами. Делалось это из тех соображений, что молва в Афгане разлетается быстрее самолета и со следующей партией рекрутов подобный фокус наверняка не прошел бы.

Сойдя с самолетов, рекруты с ужасом для себя узнали, что находятся в Кандагаре. В городе, покрывшем себя дурной славой оплота афганских моджахедов.

С некоторыми из них тут же на летном поле случалась истерика. Они начинали рвать на себе волосы, кричать благим матом, бросаться с кулаками на встречавших их «покупателей».

Еще находясь около взлетно-посадочной полосы, некоторые рекруты, воспользовавшись общей суматохой, стали разбегаться кто куда. Отдельные беглецы пересекли полосу и при попытке уйти в сторону горного хребта попали на минные поля, где и погибли. Все это произошло на глазах у остальных новобранцев и подействовало на их психику не лучшим образом.

При дальнейшей перевозке на грузовиках и автобусах в Кандагар несколько рекрутов сбежали, выпрыгнув на ходу из автомашин. Гоняться за ними по «зеленке» у сопровождавших их царандоевцев не было никакого желания, а открывать огонь на поражение не было приказа. О дальнейшей судьбе беглецов можно было только догадываться. Частью они прямиком попали в банды, да так там и оставались. Получалось так, что кабульское руководство, само того не желая, подпитывало движение сопротивления свежими силами.

Но это было еще не все.

Новобранцы, из тех, кого все-таки удавалось привезти в Кандагар, еще до принятия присяги неоднократно имели возможность сбежать, чем большинство из них уже в ближайшие дни не преминуло воспользоваться. Наиболее выдержанные или дюже уж хитрые рекруты дезертировали после того, как им выдали оружие. И хорошо, если они сбегали втихую, не причинив никакого вреда окружающим. Бывали случаи, когда дезертиры убивали своих сослуживцев, захватывая при этом их оружие. Такие беглецы были желанными гостями у «духов», и уже в ближайшее время афганские и советские военнослужащие имели возможность встретиться с ними в бою.

Накануне…

В ноябре кандагарская «зеленка» из-за опадающей с деревьев и виноградников листвы становилась относительно прозрачной, и большинство «духов» уходило со своими семьями в лагеря беженцев, размещавшиеся в приграничных пакистанских городах Чаман и Кветта. Туда же уходили и мирные жители. Наступающие зимние месяцы не сулили им ничего хорошего. Да и что можно было делать в «зеленке» зимой, в период муссонных дождей. Урожай винограда был собран, высушен и продан оптовикам. Травяной покров оскудевал до такой степени, что не мог обеспечить кормом многочисленные отары овец.

Так было во все времена.

Но в ноябре 1987 года события развивались по совершенно иному сценарию.

Примерно 25 ноября один из агентов спецотдела царандоя оставил в специально оборудованном тайнике рукописную копию секретного приказа руководителя южного фронта Исламской партии Афганистана. Всем кандагарским моджахедам, воевавшим под знаменами этой партии, предписывалось немедленно приступить к подготовке отражения атак, которые в ближайшее время будут предприняты госвластью и шурави.

Внимательно изучив пункты данного приказа, я был поражен степенью осведомленности душманского руководства о планах Кабула. Оставалось только позавидовать тому, на каком уровне у противника была поставлена разведка. Ведь не простой же офицер сливал им информацию о замыслах высшего военного и политического руководства страны. Душманский «крот», осевший в Кабуле, был как минимум в звании полковника или даже генерала.

Содержание секретного приказа «духов» мы с моим подсоветным Амануллой в тот же день доложили каждый по своей инстанции. Последовавшую за этим реакцию можно было описать одним словом – шок. Откуда и, самое главное, от какого источника была получена информация?!

С Амануллой мы работали вместе уже второй год. Ценить источники негласной информации и всячески оберегать их от возможного провала я приучил своего подсоветного с первых же дней совместной работы. Договорились, что будем врать одновременно и в один голос. Вдвоем придумали легенду, согласно которой секретный приказ был обнаружен под подкладкой сюртука «духа», убитого накануне солдатами царандоевского поста первого пояса обороны. Благо такой факт накануне действительно имел место и труп «духа» вторые сутки лежал во дворе спецотдела, дожидаясь официального опознания.

Поверили, однако. Но одновременно высказали предположение, что это может быть провокационная уловка со стороны «духов», поскольку о планирующейся операции никто еще толком ничего не знал.

Вот те здрасьте! Выходило, что сидящие в зеленке «духи» знали больше, чем те, кто по должности своей должен был знать это в первую очередь. В мою душу закралось сомнение в искренности начальства. Не иначе как опять переигрывают, давая тем самым понять, что пока еще рано мне знать о том, что уже известно им. Да и шут с ними. Может, это и лучше – меньше знаешь, крепче спишь.

Полученная информация требовала дополнительной проверки через другие независимые источники, которые смогли бы подтвердить или опровергнуть ее. В срочном порядке мы ориентировали всю агентуру максуза (спецотдела) и джинаи (уголовного розыска), нацелив ее на интенсивное изучение складывающейся вокруг Кандагара оперативной обстановки.