Читаем без скачивания Голубая кровь - Маруся Климова

А вообще, все эти бабы в соборе, такие страшные и прыщавые, постоянно говорили про мужиков, они даже сосиску в подвале не могли спокойно съесть без нездоровых ассоциаций - мне они все ужасно остоебенили. особенно тем, что строили мне глазки. Я как-то сидел спокойно на стуле и дремал, то есть работал, и вдруг одна прибегает вся красная, возбужденная и спрашивает: "Куда ты дел мою квитанцию?" Я ничего не понял. Оказывается, ее квитанция об уплате партийных взносов лежала на полке, а я туда поставил свою сумочку, и теперь квитанция потерялась. А она от меня чего-то хочет. Конечно, ясно, чего ей надо, но с этим не ко мне.

Директор нашего музея решил отчислять деньги на Чернобыль и устроил в алтаре собрание. Там поставили цветной телевизор и показали фильм про облученных - пожарников, доярок, колхозников и прочих. Что касается меня, то я гораздо больше боюсь СПИДа, я даже несколько раз проверялся. А однажды мне вдруг позвонили и сказали: "Вы были в контакте с больным." Я чуть с ума не сошел от страха, опять сходил и сдал анализ, а потом подумал "У нас такие врачи, они даже кровь проверить не могут. Вдруг я болен, а анализ отрицательный". Я стал наблюдать за своим состоянием - я мерил себе температуру, она у меня была 36,9, а иногда и 37. Это меня ужасно беспокоило. Однажды мне показалось, что у меня на ноге какая-то сыпь. Я показал ее Марусику - она как раз зашла ко мне, а она сказала, что мне все кажется, потому что мне нечего делать. В общем, это все были не очень приятные моменты.

Жалко, конечно, денег - лучше бы мне дали мою часть валюты - но все же лучше на Чернобыль, чем неизвестно куда, потому что мне все равно бы не дали.

На собрании выступал сам директор - он очень высокий, у него такая благородная седина, и маленькие глазки, а волоски сзади немного завиваются. Я не думаю, что он их завивает, он, по-моему, натурал, хотя кто-то и говорил, что он стал импотентом после своей службы на подводных лодках во время войны. Там он был политруком, а потом работал в Обкоме партии и хоть и лечился в специальной больнице, но потенцию не восстановил. Впрочем, наверное, все это сплетни, люда ведь такие завистливые. Когда он смотрел фильм про Чернобыль, то стал вдруг весь красный, будто из бани вышел. Наверное, ему чего-то захотелось, там были такие кадры, просто прелесть, одну такую лапочку показывали в постели... А впрочем, это, конечно, ужасно, ужасно!... Потом выступала баба, секретарь парторганизации, я ее заметил еще когда пришел наниматься на работу. У нее тоже был огромный бюст, даже не знаю у кого больше - у Гали или у нее. Недавно у нее были неприятности - ее пригласили в общество "Знание" читать лекцию, а она объелась семечками и не смогла прийти. Так она сама рассказывала, я слышал. Хотя теперь она выглядела вполне здоровой и говорила так же бодро, как и всегда. Она мне даже чем-то нравится. Не своим бюстом, конечно, а тем, что она такая простая. Только она со мной не дружит. Она меня совсем не замечает. Говорят, что она была любовницей директора, и что он любит таких огромных баб. Галя мне рассказывала, что он как-то пригласил ее к себе в кабинет и предложил перевести с английского книжку, на обложке которой была нарисована баба с голой жопой, которая, к тому же, сидела верхом на дереве. Наверное, занималась там онанизмом. Что было дальше я не знаю, она не рассказывала.

Вечером после работы я зашел к Марусику домой. Она помогает мне писать письма французской старухе и переводит ее ответы. Марусик знает французский язык. Она написала мне просто очень трогательное письмо, а потом мы попили чаю без сахара, потому что я худею и она тоже."

x x x

Эскалатор плавно спускался вниз... Маруся боялась ездить в метро. Однажды в вагоне метро ей стало плохо, и она упала в обморок. Ее вытащили на остановке, и баба, торговавшая билетами спортлото, дала ей свой стульчик. Маруся сидела и приходила в себя. Правда, баба дала ей посидеть недолго и вскоре потребовала свой стул обратно. Тогда Маруся села на свою сумку. К ней подошел бородатый мужик и представился "художником". Он сказал, что пишет картину "Похищение сабинянок" и попросил Марусю попозировать. Маруся никогда не видела живых художников, она тогда еще училась в школе, ей было интересно, и она поехала с художником. Художник жил у станции метро "Звездная". Тесная комната была разделена пополам занавеской, в форточку с мясокомбината проникал отвратительных запах. За занавеской едва теплился синий свет, там кто-то шевелился. Марусе стало страшно. Художник пояснил: "Это моя мама за занавеской. Она совсем не встает. Я ее кормлю. Но ты не бойся, она нам не помешает. Раздевайся, я буду тебя писать". Он даже не спросил Марусю, как ее зовут. "Что, прямо сейчас?" - спросила Маруся. "А чего откладывать? - спросил художник. - Мне так только скажи - Виталька, давай, - и я уже готов, хоть в баню, хоть куда". "Нет, спасибо, - сказала Маруся, - я лучше пойду", "Ну и зря, - сказал художник, - а я хотел тебе такую штучку сделать" - и он показал какого-то жуткого деревянного черта с длинным веревочным хвостом, - "это кулончик. Может, зайдешь еще?" "Хорошо, зайду, "- пообещала Маруся.

Эскалатор глухо гудел.

Однажды, когда она училась в десятом классе и после уроков ехала в метро домой, к ней подошел грузин. Маруся не испугалась, потому что он приветливо улыбался, и еще с ним была девица небольшого роста, коротко стриженная, она молчала и тоже улыбалась. Грузин крепко взял Марусю за локоть и быстро-быстро стал говорить: "Дэвушка, а как нам на улицу Костюшко проехать? Скажи пажалуста, дарагая, пакажи!" Маруся стала вежливо все объяснять грузину. Они сели в электричку и поехали, потому что им было по пути. А потом Марусе надо было выходить и пересаживаться на другую линию, но грузин ее не пустил. Он встал перед ней и держал за руку, пока не закрылись двери, а потом сказал: "Поехали, ты нам покажешь, где это!" Маруся не стала вырываться и поехала с ними. Ей было интересно, что будет дальше. От метро они дошли до улицы Костюшко. У дома грузин сказал ей: "Давай, пошли с нами. Мы тебя угостим, чаю выпьем!" Маруся поднялась с ними. Дверь им открыла огромного роста девица с крашеными белыми волосами и черным фингалом под глазом. Грузина, который привел Марусю, звали Гиви, а девушку, что была с ним, Люся. Огромную девицу звали Таня. Все прошли в комнату, где стояла железная кровать и старый приемник. Гиви сел на кровать, а девушки на стулья рядом с кроватью. Гиви включил приемник, там загорелся зеленый глазок. Маруся вспомнила, что такой же приемник был в Жмеринке и дедушка всегда слушал его на ночь. И Маруся засыпала под монотонный голос диктора с легким акцентом, а зеленый глазок горел долго-долго и продолжал гореть, когда она уже спала.

Здесь в этой комнате приемник успокаивал и навевал приятные воспоминания. Потом пришли еще два грузина. Один был помоложе, худой, кудрявый, а второй совершенно квадратный, волосатый, причем волосы росли у него прямо от бровей. Они долго разговаривали с Гиви по-грузински, причем Марусе показалось, что речь шла о ней, потому что Гиви несколько раз оглядывался на нее. Потом Марусю отвели на кухню и поставили перед ней тарелку с вермишелью и мясом. Маруся не хотела есть и стала отказываться, но Гиви наклонился и спросил ее: "Ты что, брэзгуешь?" Маруся молча взяла вилку и стала есть. Оказалось очень вкусно, там был какой-то острый соус. Потом Таня, подперев щеку ладонью, стала рассказывать Марусе, что грузины в интимных отношениях - настоящие звери и что иметь с ними дело - не дай Бог.

"Видишь? - она дотронулась до фингала. - Это мне Вартан поставил. Просто так, чтобы помнила."

Тут в дверь заглянул Гиви и сказал, обращаясь к Марусе: "Дарагая, падажди меня, я скоро буду. Только нэ ухади, даждись абязательно."

Хлопнула дверь. Маруся молчала. Таня спросила: "У тебя есть телефон? Дай мне, а то я хочу уйти от них, а мне даже не к кому здесь обратиться. Я из Таллина, а здесь у меня ни знакомых, ни родственников нет, " Маруся дала ей свой телефон, ей стало жалко огромную Таню, и к тому же у нее был такой страшный фингал. Потом Маруся встала и сказала: "Ну, я пошла..." У дверей ей преградил дорогу высокий грузин.

"Ты куда, дарагая? Разве Гиви разрешил?"

"Да пусти ее, Вартан. - Таня стояла на пороге кухни - Пусти. Гиви сам сказал ей выйти через часик, а сейчас как раз одиннадцать..."

"Ну ладно, смотри, отвечаешь... Иди тогда, дарагая..." - и Вартан широко распахнул перед Марусей дверь. Маруся с облегчением вышла на улицу. Домой она пришла поздно, и мама как всегда стала ее расспрашивать, где она была. почему так поздно. Маруся сказала, что гуляла с девочками в парке. А на следующий день раздался телефонный звонок. Трубку сняла мама, она всегда сама старалась подойти к телефону. Мужской голос в трубке попросил Марусю. Марусе никогда не звонили мужики, и мама насторожилась.

"А кто это ее спрашивает?"

"А ты сама кто? " - нагло спросил ее голос в трубке.

"Я ее мама, - сказала мама, - а ты кто?"