Читаем без скачивания Мой дом на колёсах - Наталья Дурова

Как-то возле Тяпы с Ляпой я обнаружила непорядок. Была рассыпана пачка соли и в ней сделано углубление, в котором спал котёнок.

— Кис-кис, ты зачем рассыпал соль? сказала я.

Кис мне ответил: мяу и получил свою кличку Кисоль: киска и соль.

Вскоре Кисоль очутился в клетке у Тяпы с Ляпой, которые уже оправились от своего недуга. Для меня наступило облегчение, но ненадолго, и опять:

— Наталья Юрьевна, к вам пришли гости, женщина с девочкой.

— Да, я слушаю вас, сказала я.

— Спасите, пожалуйста, он жил у нас, понимаете, целый месяц. Мы его держали в ванной, он всё полоскался в водичке. Вы знаете, даже умел уже открывать кран, и вдруг он заболел. Мы его поместили в сарай, а теперь смотрите: весь волос выпал.

— То есть шерсть, сказала я. Ворс шерсти.

— Да, да, закивала мне женщина. А девочка стояла, плакала, держа в сумке какое-то странное, непонятное существо, похожее одновременно на медведя и на ободранную жалкую кошку.

«Что это, подумала я. Неужели енот, которого уж так захватила эта странная болезнь чесотка, что и узнать енота в этом покрытом струпьями, почти голом существе было невозможно. Брать его к себе, это так опасно. Я только спасла своих животных от болезни, если оставить его, он погибнет, да ещё и заразит добрую девочку, её маму, подружек по школе. Что делать? И я решила: ну, что ж, нужно выручать, коль попал он к нам. Я не могу иначе, когда плачет передо мной маленькая девочка».

— Как зовут твоего малыша?

— Его зовут Мишкой, я очень хочу, чтобы он жил.

— Будет жить твой Мишка.

И Мишка попадает к нам в изолятор. Не всё ему нравигся. Конечно, здесь нет крана с водой, который он ловко открывал и полоскал свои лапочки под этой струёй. Но здесь есть и другое. Здесь есть чуткие руки ветврача и моё терпение. И вот Мишка тоже поправился, а к нему я пустила для проверки уже опытную няню, толстую усатую кошку, нашу знаменитую няньку Кисоль. Через две недели все сидели вместе.

И всё было бы в семействе енотов спокойно, если бы рядом не возник колючий шар, который превращался в ёжика, когда еноты и Кисоль шли к мисочке с молоком и хлебом.

Он самостоятельно проник к ним в клетку. Ёжик был ручным. Он не боялся людей. И, по-видимому, кем-то подкинутый в цирк, он долго здесь блуждал в поисках пристанища.

Наверное, в клетке он обосновался несколько дней тому назад, потому что я заметила перемену настроения у енотов. Кисоли то и дело приходилось спешить от Тяпы к Ляпе, от Ляпы к Мишке, и потом всё опять начиналось сначала.

Я пересмотрела их домик. Там всё было в порядке, а под пол из решёток, куда насыпались опилки, не заглянула.

«Это, наверное, Дымочка их беспокоит», подумала я и переставила клетку с лисичкой так, чтобы они её не видели.

Зато через несколько дней причина волнений была ясна ёжик.

Я захотела предоставить ему другую квартиру, но потом передумала. Кисоль должна приобрести опыт настоящей няни, и ей нужен осторожный, бережный подход к своим четвероногим подопечным. А ёжик это самое подходящее животное, чуть-чуть промаха, и сразу иголка вопьётся в лапу.

Шли дни. И когда я увидела вместе сидящих трёх ёнотов, няньку Кисоль и подкидыша ежа, я поняла, что была права, и подумала: нужно обязательно разыскать в этом городе девочку, которая горевала по своему еноту Мишке. Разыскать и подарить ей или лучше живому уголку её школы эту дружную семью.

Я даже для них придумала концертную программу, где ведущую роль должна была исполнять Кисоль.

Представьте себе раму с плакатом, с которого на вас смотрит страшный тигр, и вдруг бумажный плакат прорывается, и из рамы выпрыгивает обыкновенная кошка. Она катается на шаре, идёт по бутылочкам и между ног, становится на задние лапы и по-тигриному передними обороняется от странной игрушки, спускающейся с удочки, это маленькая детская шарманка для ежа. Теперь ёж музыкант, за ним акробаты и прачки еноты, Тяпа, Ляпа и Мишка.

Да, обязательно найду эту девочку и верну ей подарок, ставший целой семьёй. Верну, не боясь болезни и их характеров. Все пятеро стали здоровыми и ручными. А про то, что пришлось мне пережить с её Мишкой, чтобы оградить от инфекции всех моих друзей, пусть девочка не знает! Да и я об этом забыла подарок больше не опасен.

Музыкальный голубь

Он родился под крышей цирка. Все голуби были дымчато-сизые, как небо в дождливую погоду, и только его мама была похожа среди них на ясное белое облачко. Сам он был ещё неуклюж и мал, с длинными ворсинками жёлтого пушка, но крупным, покрытым нежной розовой кожицей клювом. У него ещё не было имени. Была мама и дом-гнездо, где он впервые услышал музыку.

Огромный серебристый колокол, словно цветок дикого вьющегося граммофона, торчал под самой крышей, а между ним и карнизом примостилось уютное гнёздышко. Голубь не умел летать. Он только слушал, звуки тоненько доносились с деревьев, когда шелестела листва, еле улавливались в порывах ветра, в летней тёплой капели дождя и неистовым хором, громким и повторяющимся, как ухо, возникали в серебристом колоколе граммофона.

Малыш слушал. Иногда под плавную мелодию пытался расправлять ещё неокрепшие крылья. А однажды раздалась такая песня:

— Летите, голуби, летите!

И много-много голубей вдруг взвилось в небо. Они вылетала из окон, и подъездов, и ворот, их выпускали прямо на улице подростки, и только этот малыш обеспокоенно слушал мелодию, не зная, что ему делать.

— Летите, голуби, летите! снова раздалось в граммофоне, и он, вдруг вместе с другими юнцами неумело замахав крыльями, взлетел и упал на ступеньки цирка.

Здесь я и нашла его.

Оп почувствовал себя в моей ладони, как в гнезде, а вскоре, на пипетку, которой я закапывала ему корм, голубёнок стал смотреть как на клюв мамы. Шли дни. На прозрачных крылышках уже росли маховые перья, но он по-прежнему ловил капли из пипетки, не обращая внимания на рассыпанный рядом с ним корм. Я постукивала пальцем, подражая клюву. А он ждал пипетку.

«Кого же взять в учителя? думала я. Грач? Он боевой и слишком чёрный. Ворона любопытна». С особым вниманием я приглядывалась к птенцам. И вот учитель найден: воробей, но не один, а целая стайка. Брошу корочку хлеба или горсть зёрен, слетаются невелички. Схватит воробьиха зернышко и тотчас отдаёт его желторотому сыну, толстому и пискливому, что скачет неустанно за ней.

Вот я и посадила голубя подле зерна. Первое время воробьи боялись его. Прыгают вокруг да около, а клевать боятся. Дня через два привыкли к соседу и ну клевать! С ними голубёнок стал тоже поклёвывать. Так он научился кушать. Когда же он оперился и повзрослел, заметила я в его поведении странность: как услышит музыку, так начинает охорашиваться и кивать головкой. «Музыкальный голубь», называли его теперь все.

Подрастёт Гулька и обязательно станет работать с морским львом. Я уже заранее вижу, как на большой мяч, расписанный художником под глобус, полетит уверенно белый голубь, Гулька. Его вместе с земным шаром-мячом возьмёт на нос морской лев и понесёт бережно по арене цирка. Когда же весь зрительный зал зааплодирует и морской лев тоже вместе со всеми захлопает ластами, я обращусь к нему с вопросом:

— Скажи, пожалуйста, кому же это ты аплодируешь? Себе?

— Нет, мотнёт головой морской лев. Нет, и, нежно прикоснувшись к голубю, сделает вид, что целует Гульку.

Конечно! Он целует белого голубя Гульку, так уверенно сидящего на Земном шаре.

Чужая лошадь

Когда-то очень давно, быть может, полтораста лет назад, были конные цирки. Только лошади. Лошади целая конюшня, умеющая, как стёклышки в калейдоскопе, перестраиваться в разные мозаичные картинки: то шахматная доска из чёрно-белых лошадей, то плавная линия золотистых скакунов. Лошадь и наездница, лошадь и колесница, лошадь и жокей и просто сама лошадь на вращающемся кругу, белая, словно из мрамора, живая скульптура. Конный цирк! Это было, наверное, очень красиво. Да и теперь в любой программе цирка можно встретить это удивительное, грациозное животное.

Я всегда испытываю чувство робости и быть может, вины перед этим животным, потому что в нашей семье Дуровых оно всегда почему-то было не главным, а скорее, подспорным для работы. Ведь все цирковые конюшни, где теперь стоят слоны, ревут тигры или плещутся морские львы, начались с лошади. И словно в подтверждение её прав, хозяйке положения в цирке лошади отведены на конюшне специальные станки-стойла.

Я люблю, проходя мимо, следить, как совершают туалет лошадям. Каждой по-своему: лошади, на которой работают жокеи, короткая стрижка гривы, лошади же, которая идёт в джигитовку, гриву расчёсывают и заплетают косички: на гриве мелкие, а на хвосте потолще, чтобы потом волнистый водопад конских волос стремительно проносился перед зрителем. Иногда я смотрю, как лошади для верховой езды плотно затягивают ноги повязкой, и они тотчас напоминают ноги балерины.