Читаем без скачивания Человек семьи - Робин Мур

Пат выбрал для проведения операции пятницу. Он понимал, что у всех мысли будут сосредоточены на планах проведения уик-энда.

Но Мэнни Алперт, владелец фирмы "Континентал", тоже производил кое-какие подсчеты. Его доходы от сдачи стружки впервые за много месяцев упали. Это открытие раздражало его вдвойне, так как иногда по договоренности с управляющим свалки платежи производились наличными, без документов.

Мэнни регулярно платил дань в местный полицейский участок, так что для него не составило труда попросить капитана послать нескольких полицейских в штатском для наблюдения за весами. Ему хотелось выяснить, куда исчезает часть этих сверкающих медных кудряшек.

С приближением сентября к концу дни быстро укорачивались. Было почти темно, когда Пат почувствовал, как его плеча коснулась чья-то рука.

– Постой-ка минутку, сынок.

Это был Тони Вергаро, новый помощник, назначенный боссом всего несколько недель тому назад. Пат был уверен, что он был еще слишком зелен, чтобы понять происходящее. Но он ошибался в отношении Тони, чей тщательно культивируемый невинный вид недотепы считался в отделении полиции, где работали в штатском, величайшим достоинством.

– В чем дело, Тони? – спросил Пат, ощущая, что его сердце куда-то проваливается.

Тони вложил в рот два пальца и пронзительно свистнул, после чего из кладовой появился вспотевший Мэнни Алперт.

– Вы хотели проверить эти цифры, мистер Алперт? – спросил Тони.

Хозяин метнул в сторону Пата извиняющийся взгляд.

– Сожалею, Конте. Я должен был сделать эту проверку.

Несколько вычислений, проделанных огрызком карандаша, которым регистрировали передвижение металлолома, показали, что груз на машине был на 1200 фунтов больше, чем зарегистрировано в документах.

– Ладно, малыш. Тебе бы лучше пройти со мной и прояснить это дело, – нежно произнес Тони.

Пат подумал, не удрать ли ему, но потом решил, что лучше последовать за ним и посмотреть, что случится дальше.

– Надень-ка куртку, малыш, – посоветовал Тони. – Мне нужно переговорить с мистером Алпертом.

Вынимая плисовую куртку из своего шкафчика за весами, Пат наблюдал за беседой Тони с боссом. Он видел, как улыбнулся Алперт, сунул руку в карман и отделил банкноту от кучи мятых наличных.

– Рассчитаюсь с другими позже, – услышал Пат шепот Алперта, когда Тони, счастливый, повернулся к своему пленнику.

Кто-то позвонил в участок, и, когда Пат с Тони вышли, полицейская машина уже ждала их за воротами, чтобы отвезти на Элизабет-стрит для регистрации происшествия.

В машине Пат сидел перепуганный, но его голова продолжала хладнокровно работать. Он знал, что они не смогут пришить ему ничего, кроме этого последнего обвеса. Он понимал, что, так как ему всего шестнадцать и у него нет семьи, его могут упечь в какое-нибудь исправительное заведение для несовершеннолетних.

То, что работало на Алперта, должно было сработать и на него. Вынув из кармана промасленных рабочих брюк небольшую пачку с восьмьюдесятью долларами, сэкономленными из последней зарплаты, Пат решал, предложить Тони десятку или двадцатку. В это время Тони повернулся и вынул все деньги из его потной ладони.

– Не следовало бы тебе носить с собой столько наличных, малыш. Кто-нибудь может напасть на тебя из-за них. Я отдам тебе их позже.

– Отдай сейчас же, сукин сын!

Даже не повернув головы, Тони ударил его по губам. Кольцо выпускника Полицейской академии оставило маленький кровавый отпечаток на верхней губе Пата.

– Эй, Ральф! – завопил Тони водителю, тщательно следившему за дорожным движением. – Ты видел, что пытался сделать этот малыш? Хотел открыть дверь и выпрыгнуть из машины!

– Может, мы должны привлечь его за сопротивление аресту, если ему кажется, что он недостаточно влип? А ты еще считаешь, что этих ублюдков можно чему-то научить.

– Он научится, – возразил Тони. – Не так ли, малыш?

Пат ничего не ответил.

В грязноватом здании участка на Элизабет-стрит сержант в приемной приветствовал Тони насмешливой улыбкой:

– Ну, упаси меня Бог, если это не Дик Трэси, малыш-детектив?

Тони ухмыльнулся:

– Слишком плохо, что у тебя нет нормальной подружки где-нибудь в центре, сержант. Но прошел слушок, что у тебя есть несколько неплохих штучек, прогуливающихся по твоим заданиям по Монт-стрит. И мне случилось услышать, что большие надежды ты возлагаешь на Рождество. Надеюсь, оставишь немного радости и для нас, новичков, не так ли?

– Эй ты, долбаный итальяшка-придурок, – вдруг рассердился сержант. – Что за чудо ты приволок сюда? Воришку из Вульворта?

– Нет, сэр. Перед вами настоящий спекулянт военного времени. Воровал для продажи медные отходы у хорошего друга нашего участка из фирмы "Континентал".

– Собираешься посадить его?

– Сначала хотелось бы поговорить с ним по душам. В комнате ожидания нет никого?

– Она свободна. В ней сидел неделю Гарри Швабра. Знаешь, где он теперь?

Комната ожидания имела вход из главного холла участка. Это было длинное помещение с высоким потолком. Здесь иногда проводили время полицейские, ожидавшие назначения. Находившаяся в ней мебель из полированного красного дерева и желтого дуба принадлежала магистрату. В центре комнаты стоял длинный стол с пустыми банками из-под пива вместо пепельниц. На стенах висели отпечатанные на машинке образцы типовых полицейских документов, объявления с фотографиями разыскиваемых и снимки известных в участке игроков и преступников. Пат был уверен, что знает парочку таких на своей Брум-стрит.

Тони жестом пригласил его сесть на один из дубовых стульев и подтащил другой поближе к нему. Вынул из кармана пачку "Лаки-Страйк" и предложил сигарету Пату. Тот молча отказался.

– Садись поудобней, – сказал Тони, убирая сигареты в карман. – Но если будешь упрямиться, ничего хорошего не жди.

Раскуривая сигарету, поглядел суженными глазами, как бы оценивая Пата.

– Сколько тебе лет, малыш? Семнадцать?

Пат промолчал.

– Имел приводы в полицию?

Пат оставил и этот вопрос без ответа.

– Живешь с родственниками?

Пат сплюнул на пол. Тони снова хлестнул его по губам, при этом начала кровоточить ссадина, начинавшая подсыхать. Полицейский протянул ему скомканный грязный кусок материи.

– Это подсохнет, не беспокойся. Говорил тебе, чтобы не строил из себя заядлого уголовника. Кажется, ты меня не понял. А картина такова: тебя представят на слушание большого жюри за хищение в особо больших размерах. Это серьезное преступление. Класса А. Мы схватили тебя с поличным. Чем хуже это будет выглядеть для тебя, тем более благодарен будет нам мистер Алперт за то, что мы засекли вора.

Тони затянулся и выпустил дым.

– Теперь расскажу, как мне видится это дело. На самом деле ты хороший парень, только медлительный, не очень ловкий. Возможно, где-то у тебя есть пожилая старомодная матушка и папаша, который выбьет из тебя всю дурь за то, что ты попался. Но все же это лучше, чем заиметь дело в полиции и провести некоторое время в исправительной школе или, может быть, где-нибудь и похуже, если тебе достанется злобный судья. Если мы позвоним твоим маме и папе, они приедут и расскажут мне, какой на самом деле ты прекрасный мальчик и все прочее дерьмо, правильно? Немного хулиганистый, проказливый, как все мальчишки, ведь так?

Пат, съежившись на стуле, с угрюмым видом промокал кровоточащую губу заскорузлой тканью.

– Ты можешь не отвечать мне, малыш. Я знаю этот сценарий наизусть. Послушай, я и сам пару раз напроказничал, когда был мальчишкой. А кто не делал этого? Теперь все, что ты должен сделать, – это позвонить маме и папе либо дяде Анджело, либо дяде Рокко или как там его, долбаного, зовут и попросить его поднять задницу из кресла и явиться сюда, ко мне. Может быть, они поговорят со мной немного; пока не представляю ясно, как это будет. Может, отпущу тебя, скажу, что ошибся. Может, удастся приостановить дело вообще.

– Мерзавец! Ты уже отобрал мои деньги!

Полицейский в штатском снова замахнулся кулаком, но передумал, видимо, из-за относительно легкого доступа посторонних в комнату ожидания, а может, по другой причине.

– Ты влип в это дело по уши, парень. У тебя не было никаких денег, и нет никого в целом мире, кто бы заявил, что это не так. Поговори еще в таком же духе и попадешь в беду куда серьезнее этой.

Тони посмотрел на Пата задумчивым взглядом:

– Почему бы тебе не думать об этих деньгах как о начальном гонораре или взносе? Как будто ты вступаешь в какой-то клуб. А теперь выслушай мой план действий. Ты звонишь дядюшке Анджело или как его там, и он приходит потолковать со мной примерно через час, потому что я не могу ждать целый день. И тогда мы сможем как-нибудь договориться.

Пат еще глубже втиснулся в стул. Он проклинал отца за то, что его убили, мать за отделение от семьи и гибель в автокатастрофе, братьев отца, погибших в войнах, за то, что их нет, материнскую семью за то, что она так и не покинула Италию. Никогда раньше он не чувствовал себя таким одиноким. У него не было даже друга, который мог бы прийти в участок и выкупить его. После ухода из приюта, Пат намеренно избегал всяких связей с людьми, чтобы его никто не выдал. Он решил, что устроит свою жизнь сам, но теперь начал сомневаться в обоснованности своей теории. Очевидно, правда была в противоположном. Парень, пытающийся все сделать в одиночку, – несчастный идиот. Парень со связями – вот кто мог преуспеть в этой трудной борьбе за выживание. Даже легавые пользуются всеми возможными связями, чтобы облегчить себе жизнь.