Читаем без скачивания На советской службе (Записки спеца) - Максим Ларсонс

К сожалению вышеозначенное событие не имело тех последствий, какие я ожидал, так как тем временем новое правительство решило осуществить на практике принцип национализации банков и торговли, объявленный в программе партии.

Так как для меня было совершенно ясно, что понятие национализации банков и торговли было до сих пор лишь теоретической формулой, в которую практика не влила еще никакого содержания, то я предложил Государственному Банку созвать в Петербурге при Государственном Банке совещание представителей промышленности, банков, торговли, пароходства и других промыслов, дабы помочь правительству претворить теорию в практику. Я указал на то, что для меня ясно, что это совещание при данных политических условиях не должно заниматься лишь критикой теоретических принципов национализации банков и торговли, но что оно имеет целью, поскольку возможно, сделать практические предложения для проведения предстоящей национализации.

Это предложение также было принято и 10 (23) апреля 1918 года началось совещание при Государственном Банке. Я принял на себя устройство совещания и мне удалось, путем долгих уговоров, привлечь оставшихся еще в Петербурге крупнейших представителей банков, торговли, промышленности и пароходства к участию в этом совещании. Председательствовал помощник управляющего Государственным Банком Спунде, я же взял на себя заместительство председателя. Совещание, разбившееся на ряд секций, работало усердно по установленной программе над решением поставленных ему задач, но к сожалению эта работа оказалась напрасной.

Государственные учреждения (между ними и народный комиссариат торговли и народный комиссариат финансов) переселились в Москву. Национализация торговли и банков в конце апреля 1918 года была просто объявлена путем декрета, и московские высшие власти абсолютно не считались с решениями какого-то созванного при Государственном Банке совещания. Частные банки были национализованы, а Государственный Банк и частные банки были смешаны в одно.

Началась инфляция. Ценность бумажных денег падала с каждым днем и в течение 1919-21 г.г. Россия являлась страной, которая прокламировала принцип нуллификации, т. е. отмены денег и полагала просто обойтись без всяких банков. Это было временем элементарного т. н. «военного коммунизма», самых отчаянных и безумных экономических экспериментов, страшной гражданской войны, ужасной нужды и неописуемого голода.

Когда правительство наконец убедилось что так долее продолжаться не может и что экспериментам приходится положить конец, то оно решилось к повороту направо, к переходу от «военного коммунизма» к «новой экономической политике», сокращенно называемой «Нэп». В конце 1921 года было решено восстановить исчезнувшие с горизонта банки и было приступлено энергично к восстановлению Государственного Банка.

Глава третья

Советское посольство в Берлине — Обратная отправка в Москву — Арест в Борисове

Успешное посредничество, проведенное мной при ликвидации забастовки банковых служащих, приобрело мне доверие некоторых руководящих представителей советского правительства. Был заключен мир в Брест-Литовске и первое советское посольство должно было быть послано в Берлин.

11 апреля 1918 года меня вызвали в гостиницу «Астория» в Петербурге, где я познакомился с новым послом в Берлине А. А. Иоффе. При нашем разговоре присутствовали Н. Н. Крестинский и Спунде. Означенные лица имели со мной подробный разговор и Иоффе предложил мне сопровождать его в Берлин в составе посольства, а именно в качестве советника посольства.

Я знал, что стою на перепутьи моей жизни и склонен был принять это предложение, так как дипломатическая карьера меня интересовала и я не сомневался в том, что смогу быть полезным для новой России.

Сам Иоффе производил на меня благоприятное впечатление. Он был спокоен и холоден в своих деловых рассуждениях, вежлив и корректен в обращении.

Отъезд в Берлин должен быть иметь место уже через три дня, 14 апреля. Поэтому, мне необходимо было принять решение обязательно до следующего утра.

Я посоветовался с двумя моими ближайшими друзьями, которые высказались против этого предложения самым резким и отрицательным образом. Приводимые ими аргументы были понятны, если считаться с настроениями того времени. Я, мол, не должен путем принятия этой должности покрывать собой гнусный договор, заключенный в Брест-Литовске, и вообще не должен участвовать во всей этой политике авантюр. Ведь совершенно немыслимо, чтобы такое правительство могло долго продержаться, ведь подобное насилие над общественным мнением не может длиться годами и т. д.

После зрелого обсуждения, я решился отклонить предложение Иоффе.

Решающими для меня были не вышеприведенные аргументы, но то обстоятельство, что я не принадлежал к коммунистической партии и что я, вследствие моей политической ориентации, никоим образом не мог пассивно относиться к грубой и все более и более обостряющейся антидемократической политике нового правительства. Я поэтому опасался, что мне придется, хотя бы и в качестве только специалиста, иметь постоянные политические разногласия с послом.

Я сообщил Иоффе о моем решении. Иоффе меня вполне понял. Он хотя и объявил мне, что совершенно убежден, что я смогу исполнить поручаемые мне задачи совершенно лояльно и без всякого насилия над совестью, но воздержался от того, чтобы оказать на меня прямое давление.

Лето 1918 года я провел частью в Петербурге, частью в Москве, где искал работы и надеялся ее найти. Но события следовали друг за другом с умопомрачительной скоростью. Уже в июне 1918 года было совершенно ясно, что банки, частная промышленность и частная торговля обречены на исчезновение и что в этой области не приходится больше искать работы. Число темных дельцов, торговцев из под полы, «маклеров в кофейнях» увеличивалось в устрашающем размере. Ясно было, что кроме государственной службы для меня лично другого поля деятельности не было.

Материальные условия моей жизни в Петербурге за это время чрезвычайно обострились.

Согласно декретам, объявленным в декабре 1917 года, все счета в банках были закрыты, сейфы в банках опечатаны, а все частное имущество (государственные займы, облигации, акции, страховые полисы, иностранная валюта, драгоценные металлы, драгоценные камни, фабрики, заводы, рудники, недвижимости и т. д.) аннулировано, конфисковано, национализовано и секвестровано.

Законных возможностей к заработкам не существовало, с банкового счета можно было снимать ежемесячно лишь самые незначительные суммы, картины и предметы искусства не находили покупателей и могли быть проданы лишь по смехотворным ценам.