Читаем без скачивания Ведьмина поляна – 2 - Василий Головачёв
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
До самого отхода командир отряда, формально подчинённый сотнику Могуте, своих подчинённых в лице Максима и Маляты не беспокоил. Его повсюду тенью сопровождал бородач по имени Сломанос, бывший не то помощником, не то ординарцем, не то телохранителем, что забавляло Максима и озадачивало Маляту, который почему-то Гвидо невзлюбил. Когда тримаран вышел наконец в бухточку, минуя пену и водорослевые островки, Орловец обошёл кубрики узнать, как себя чувствуют бойцы. Не забыл он и о госте из России, зайдя в каюту Максима и принеся с собой не слишком аппетитные болотные запахи. Окинув взглядом крохотное помещение, в котором трудно было бы развернуться крупнотелым жильцам (Сломанос остался снаружи), Гвидо поинтересовался:
– Давно с хладунами знакомы?
Максим, ожидавший другой вопрос, сел на нижней койке.
Малята спрыгнул с верхней, посмотрел на него вопросительно. Максим молчал, и молодой пограничник сказал:
– Порядком.
– Как с ними можно управляться?
– А мы на что? – спросил Максим.
– Я возьму одного.
– Вряд ли он станет подчиняться другому…
– Заставлю.
Малята фыркнул.
Орловец глянул на него сверкнувшими рысьими глазами, боднул воздух лезвием лба.
– Не вижу ничего смешного.
– Макс сам заневолил хладуна, а второго перегрузила Любава. На Клыке Дракона ещё остались, выберешь себе.
– Паря, будешь пререкаться, я тебя выгоню обратно, несмотря на то что ты сын воеводы.
Малята побледнел, напрягся.
– Ты… не имеешь…
– Погоди, – остановил его Максим, встал, заставляя сотника попятиться, – пошли, поговорим.
Орловец помедлил, но вышел.
– Вот что, господин хороший, – спокойно продолжил пограничник, – ты не князь, а мы не твои халдеи! Заруби это на носу! Надо делать дело? Мы готовы. Но командовать нами как пешками ты не будешь. У нас своя миссия. Как понял, приём?
Лицо Гвидо заострилось, губы слились в полоску, глаза вспыхнули.
– Ты… будешь… делать…
– Что обещал, – перебил его Максим, – не более того. Мне сказали, ты сидел на Еуроде, когда выродки заграбастали Любаву. Что ж не помог?
Спутник сотника шагнул было к нему, но Орловец остановил бородача.
– Не твоё дело!
– Тогда не лезь в пузырь, дружище.
– Ты здесь пришлый…
– Я здесь свой! И среди своих! Пришлый здесь ты! Всё, разговор окончен!
Орловец смерил Максима взглядом, решая подкинутую задачку, усмехнулся, пошёл прочь. Низкорослый, но широкий как комод, Сломанос потрусил за ним.
– И ещё, – сказал им вслед Максим, – обходи Любаву, друг! Она моя жена! Я не посмотрю, что ты командир!
Орловец споткнулся, но не остановился, скрылся в конце палубного коридора.
Максим вернулся в каюту.
– Ну ты даёшь! – с восхищением покрутил головой Малята. – Нажил врага! Он же собирается пойти во власть как сын управляющего!
– Да хоть как сын президента Америки, – с улыбкой махнул рукой Максим. – Я, может быть, тоже чей-то сын.
– Чей? – понял его по-своему пограничник.
Ответить засмеявшийся Максим не успел, в дверь стукнули, и на пороге появилась Любава.
– Ага, а я за вами, пора ужинать. – Она оглянулась. – Что вы сказали Гвидо? Проскочил мимо, даже не глянув.
Теперь уже засмеялся Малята.
– Макс его так отшил, что Гвидо зелёным стал.
– Что случилось?
– Сотник хотел отобрать хладуна. Ну, Макс и объяснил ему, что так делать не надо, пусть своего хладуна сам заневолит.
Малята накинул вязанку, протиснулся мимо Любавы.
– Я на камбуз, а вы тут полялякайте.
Дверь закрылась.
Муж и жена посмотрели друг на друга, потом обнялись…
* * *
Ночь на просторах Великотопи – нечто потрясающее! И хотя Максим с Любавой уже не раз попадали в такие условия, проведя на лопотопе больше десяти дней, они не преминули выйти на верхнюю палубу тримарана и полюбоваться ландшафтом мира, образованного складкой иных пространств.
Звёзд по ночам в небе Великого Болота не было. Его купол уходил в чёрную бесконечность, покрытую сеточкой слабого свечения, напоминающего паутину. Зато само болото тускло светилось изнутри, образуя своеобразный «городской» пейзаж, видимый с орбиты космической станции. «Городами» были скопления водорослей, кочек и мелких обитателей болота, формирующих нечто вроде планктона. Проплывая над ними, можно было любоваться ползущими струйками искр, напоминающими потоки автомобилей на улицах городов.
Изредка то там, то сям раздавались всплески, кто-то выныривал из водных окон и снова погружался в болото, издали доносился трубный рёв пополам с визгом – это подавали весть китоврасы и китобыки, местные «киты». Им отвечали свистом и шипением на разные голоса другие жители болота, невольно вызывая в памяти образы земных сирен и русалок.
Выбравшаяся на палубу пара простояла у поручней час и стояла бы дальше, если бы не сюрприз, уготованный им и всем морякам Великотопью.
Тримаран медленно плыл по россыпям «городских площадей», ориентируясь по перепадам магнитных полей, примерно на «юг» болота. Светило мира давно скрылось за горизонтом, на корабле приближался час отбоя, и большинство бойцов сотни улеглись спать. На обеих палубах оставались редкие пассажиры, да иногда пробегали матросы в синих робах.
Внезапно небо передёрнула бесшумная судорога – будто его как простыню встряхнули руки исполина! Светящаяся паутина в глубинах небесного купола на миг расплылась туманными струйками и облачками. А потом отозвалась Великотопь! Она вздрогнула, прогибаясь, как батут под ногами прыгуна, и выдавила вверх волдырь воды, начавший расползаться волной цунами во все стороны!
По всему колоссальному болотному океану прокатился низкий рык, закончившийся затихающим гулом.
«Светозар» сначала подскочил вверх всеми своими корпусами, соединёнными баком на корме, потом со стоном всех конструкций ухнул вниз, качаясь, как утлая лодчонка на волнах.
Раздались крики свидетелей катаклизма. Кто-то из стоящих на верхней палубе людей с воплем упал за борт. Засуетились выбежавшие из пристроек матросы.
Максим удержался на ногах и даже успел подхватить Любаву, отпустившую поручень.
– Чёрт! Это что за хрень?!
– Выдох Мрака, – едва слышно ответила девушка, прижимаясь к мужу. Её била дрожь.
– Что ещё за выдох?!
– Хорос говорил, близится Большой Схлоп. Наш мир скукоживается, трещит, разрушается, от краёв Роси откалываются целые куски и горы. Еурод вообще растрескивается, как лавовая корка, на части, поэтому конунг и рвётся завоевать нас, надеясь уцелеть на нашей территории.
– Мечтатель! – пробормотал Максим.
Любава не ответила, затихла у него на груди.
Волны на поверхности Великотопи улеглись, болото начало успокаиваться, в то время как его жители, наоборот, устроили гвалт. Особенно старались «настоящие» лягвы, использованные когда-то предками еуродцев для создания хладунов. Их кваканье было слышно даже в недрах корабля, не давая пассажирам заснуть.
Небо перестало зыбиться, и паутинный узор на нём засветился, как и прежде.
Тримаран остановился, окружённый взбаламученными полями «планктона», холмами
