Читаем без скачивания Чужое сердце - Кирилл Клеванский

Скрип двери избавил Тень от гнетущего настроения. Добыча попала в капкан.

– Я не могу… это неправильно, – шептала девушка.

– Не бойся, – утешал ее молодой граф. – Это будет совсем не больно, я обещаю.

Добряка передернуло. Это же надо так напиться, причем обоим. Леди была уродлива не в меру: кривой нос, заячьи зубы, чуть ли не впалая грудь. И «бутылка» скорее была круглым бочонком. Разве что рясы нет.

От дальнейшего процесса видавшего виды убийцу чуть не вывернуло наизнанку. Даже балаган уродов по сравнению с этим был императорской выставкой живописи. Слава Харте, толстяка хватило лишь на один круг, второго раунда психика нормального человека не перенесла бы. Тень тихонько приподнялся и двинулся к кровати, где уже сопела колоритная парочка. И тут с балдахина кто-то легко спрыгнул.

«Не может быть!» – восхитился Добряк.

Он трижды сканировал комнату и постоянно держал обстановку под контролем, но так и не обнаружил этого молодого паренька.

«Совсем стар стал», – мысленно вздохнул убийца.

По правилам нужно было прирезать этого хлюпика, а потом кончать «бутылку» и, вырезав глаза, валить с подтверждением к Гизмо. Но Тень решил подождать. Возможно, именно сейчас он видит перед собой будущего ученика. Высокий, но очень тощий парнишка с длинными волосами уверенным движением отдернул одеяло. В его руке сверкнула игла. Добряк опять восхитился: сердце юноши не дрожало, его дыхание было спокойно. Но тут что-то скрипнуло. Парень отступил назад, его рука задрожала, он явно упускал момент.

Сперва Добряк решил, что мальчишка струхнул, но потом заметил, что тот в упор смотрит на дурнушку.

«Все ясно», – решил убийца, когда взглянул на дистрофика через артефакт истинного зрения.

Пацан оказался личным слугой с поломанной печатью. И, надо отдать должное, решил избавиться от нее самым радикальным способом, но в последний момент испугался, что придется валить еще и девушку. Тень выдвинул руку с кинжалом, намереваясь решить проблему с несостоявшимся учеником, но тут парень вопреки всем ожиданиям вернул нужное состояние и сделал шаг вперед. Раздался протяжный скрип.

– Что ты тут делаешь?! – завизжал проснувшийся толстяк.

– Идиот! – взревел Добряк.

Пацан обернулся и уставился на убийцу извиняющимся взглядом. Дальнейшее для мальчишки, Ози и дурнушки слилось в единую неразличимую цепь событий. Вот размазался незнакомец, превратившись в черную молнию. Упал на пол бывший раб, скошенный одним точным, но не смертельным ударом в висок. Всхлипнула девушка: из ее лба торчала игла, недавно сжимаемая нерешительным пацаном. А Ози даже не успел позвать на помощь: его глаза уже покоились в руке Добряка, а душа отправилась перерождаться. Все это произошло лишь за мгновение.

Тень взглянул в болезненное лицо лежащего на полу мальчика.

– И что мне с тобой делать? – обронил убийца.

Вздохнув, он обнажил младший кинжал и наклонился к еще дышащему телу. И тут облака расступились, свет полной луны отразился в лезвии занесенного кинжала, на миг ослепив Добряка. Он взглянул в окно, но ночное светило вновь скрылось за тучами.

– Понял, не дурак, – кивнул убийца и взвалил на плечи пацана. Весил тот не больше перышка. – Вот тебе и последнее дело. Ушел, демоны меня загрызи, красиво. Ну хоть ученика искать уже не надо.

Замок Тень покинул так же незаметно, как и появился в нем.

На следующее утро Фрид, обнаружив убитого сына, чуть не лишился рассудка от горя. Впрочем, через два часа его заколола кинжалом собственная жена, обвинив в смерти кровинки, после чего тучная графиня выпрыгнула из окна. Всего за два дня замок был разорен. Что-то забрали слуги, разбегаясь кто куда, но основные ценности вынесли солдаты. Уже через неделю соседи растерзали графство на кусочки. Хотя самые плодородные земли отошли императору, у которого по случайному стечению обстоятельств в друзьях оказался один герцог, очень не любивший «выпивать», но знавший толк в том, как это правильно делать.

Глава 2

Первые шаги

Тим

Зима прошла, наступил четвертый сезон, принесший с собой дыхание весны. Я лежал на холме и, зажмурившись, полностью отдавался во власть рая, наступавшего в это время на Ангадоре. Третью декаду светило солнышко и зеленела природа, но все еще дул прохладный ветерок. Эти десять дней я был недоступен для истязаний учителя. Бесконечные тренировки больше не волновали, как и наставления старого мастера. Все, чем я занимался, – праздно валялся на любимом холме. С него открывался потрясающий вид. Далеко на севере виднелись величественные горы, прячущие свои пики где-то в облаках. На западе, если постараться, можно заметить полоску торгового тракта. Сейчас там очень оживленно. Торговцы, ловя момент, пытаются провезти как можно больше товара, ну и бандиты тоже не зевают.

С востока на меня смотрит с небольшой ноткой укора тысячелетний лес. Мы частенько тренировались там с Добряком. И именно там я занимался чем-то вроде паркура, используя вместо арматур и зданий разлапистые деревья. Прыгая с ветки на ветку, подражая скорее макаке, чем трюкачу, я вызывал у учителя презрительную усмешку: мол, занимается юный падаван всякой фигней.

Ну а на юге… На юге за долиной стояли деревушки, там заканчивалась власть природы и начиналась цивилизация. За пять лет жизни на севере Империи я уже отвык от человеческого общества. Добряк не отпускал меня одного из дома дальше этого самого холма. Но я не жаловался. После того года, показавшегося мне целой вечностью, я и не стремился возвращаться в лоно социума. Там нужно будет спешить, что-то делать, а здесь я могу расслабиться. Здесь все идет своим чередом.

Пять лет назад я очнулся в лесу, а передо мной стоял человек, завернутый в черный плащ. Он протянул мне кружку с отваром – до сих пор помню этот странноватый металлический привкус – и предложил выпить. Когда же я спросил, зачем это, он ответил, что либо я пью и становлюсь его учеником, либо секир-башка. Думал я недолго, да и пить хотелось. А потом начался кошмар… Ладно, вру, первые семь сезонов был реально кошмар, а дальше втянулся.

Первые два сезона мы провели в дороге. В это время Добряк занялся моей физической подготовкой, гонял только так. Иногда мне казалось, что он сущий демон и раздвигает часовые рамки от привычных двадцати четырех часов до всех сорока. Когда же мы добрались до ставших родными мест, пришлось помогать учителю в строительстве. Был воздвигнут небольшой дом, скорее даже маленький – две комнаты и склад, где хранились инструменты и оружие. Еще имелся погреб. Затем возвели мини-плац, построили хитрые тренажеры – например, «Малыш Боб», так я его называл. Человекоподобная деревяха со сложной системой рычагов и веревок приводилась в движение колесом. И чем быстрее Добряк крутил эту чертову баранку, тем быстрее вертелся «Бобби». Остановить его можно, лишь засадив кинжал в одну из восьми точек, а поскольку те были размером с грецкий орех, сделать это весьма непросто.

Но и это еще не все. В первый год мне пришлось целых три сезона проходить с привязанной к телу правой рукой. Я ел левой, дрался левой, отжимался, подтягивался, разминался… короче, вот это далось реально нелегко. Зато сейчас я управляюсь обеими клешнями приблизительно на одном уровне. Да и в доме за пять лет мы отночевали в общей сложности хорошо если четыре сезона. Каждый вечер перед сном мы заново устраивали кострище (ведь старое после завтрака приходилось тщательно маскировать, заметая следы от неведомой погони), я заново таскал ветки и листья для постели, но все это с лихвой компенсировалось. Умом я понимал – такие тренировки необходимы. Все же Добряк был убийцей, и я не строил иллюзий по поводу того, какое именно искусство он в меня вколачивает. Навыки заметания следов, чтение леса и привычка спать под открытым небом просто необходимы. Впрочем, я бы, несомненно, опустил руки от такой жизни, если бы не сам учитель. Всякий раз, сидя у костра, он рассказывал мне истории об этом мире. А я как мальчишка сидел с разинутым ртом и представлял себе удивительные страны и величественные города.

Оказалось, что я таки попал в банальный фэнтезюшный мир. Здесь были гномы, живущие в своих горах и имеющие торговые точки в крупнейших городах мира. И, как обычно, они были коренастыми, мускулистыми, носили бороды и обожали выпивку. В лесах, далеко на западе, обитали эльфы. Вспоминая о них, Добряк постоянно сплевывал через плечо. Когда я спрашивал, отчего такое отношение, он только пожимал плечами и отмахивался, оставляя мне возможность все разузнать самому. А еще в южных морях существуют острова дроу, или темных эльфов, самоназвание у них такое, что даже мой филологически заточенный язык не может выговорить. Обладали они темной кожей и кошачьими зрачками.

В степях, как это ни удивительно, обитали племена орков. Вот только вместо привычной зеленой кожи имели красную, с багровыми отливами. А когда учитель рассказывал об этом воинственном народе, то постоянно хватался за кинжалы и воровато оглядывался. Но от моих вопросов все так же отмахивался. И я был за это признателен. Благодаря этим историям про дальние земли и народы, про удивительной красоты леса и дворцы, про Великую долину, где в небесной синеве летают (!) острова, я захотел жить. Захотел увидеть все собственными глазами и поэтому усердно тренировался, чтобы стать сильнее.