Читаем без скачивания И снова весна… - Мэрил Хенкс

— Других планов у меня нет, но… — неуверенно ответила Марджори, ибо стремительность, с которой действовал Эрнест, начала ее пугать. Она недоумевала: почему для такой серьезной работы он выбрал именно ее?

— Отлично! — воскликнул Эрнест, не дав ей договорить, и широко улыбнулся.

Марджори почувствовала, что за человеком с такой ослепительной улыбкой она готова последовать на край света, а не только в загородный дом его родственников.

— Я позвоню Ирен, чтобы тебе приготовили комнату с видом на Темзу. Значит, договорились? Предлагаю выехать в девять утра, чтобы поспеть к ланчу.

Марджори, словно под гипнозом, кивнула. Ощущение необычности всего происходящего с момента встречи с Гриффитом усилилось. Она чувствовала, как ее несет быстрым течением в неизвестность, но не могла противиться силе обаяния этого мужчины. Только бы он не догадался о ее состоянии!

Домой он довез ее на такси, а когда они вышли из машины, расплатился и дошел с ней до подъезда. Таксист уехал. Марджори слышала гулкое биение своего сердца, в голове стоял туман. Близость Эрнеста парализовала ее способность здраво мыслить и контролировать себя.

Они остановились у входной двери. Марджори нерешительно обернулась к нему и ощутила на своем лице его взволнованное дыхание. Их поцелуй, исполненный нежности и страсти, показался ей естественным завершением вечера. Позже она не могла вспомнить, как они расстались и как она оказалась в своей квартире. Почти машинально войдя в гостиную, она наугад вынула кассету и вставила в магнитофон. Удивительно, но это оказалась «Маленькая ночная серенада» Моцарта, как нельзя более созвучная ее состоянию.

Уже лежа в постели, Марджори попыталась разобраться в себе, но все ее существо еще находилось под властью волшебного поцелуя. Ей и раньше доводилось обмениваться легкими поцелуями с поклонниками, но ни разу ее тело не реагировало столь бурно. Она ворочалась в постели, вставала пить, открыла окно, хотя осенняя ночь была прохладной, скинула с себя одеяло, промерзла до костей и снова накрылась. Только после этого жар тела, несколько часов мучивший ее, стал спадать и она заснула. Под утро ей приснился цветущий весенний сад, и они с Эрнестом танцуют там медленный вальс. Постепенно темп музыки стал ускоряться, и вот они уже кружатся в каком-то безумном вихре. Лицо Эрнеста вдруг исказилось, и она с ужасом увидела перед собой незнакомого мужчину, который смотрел на нее обжигающими злыми глазами, таившими в себе неведомую угрозу.

От испуга Марджори вскрикнула и проснулась. Холодная испарина покрывала ее лоб. Дрожащими руками она включила настольную лампу, на часах было около семи утра. Спать больше не хотелось. Какой странный сон, подумала Марджори и направилась в душ.

2

Эрнест Гриффит приехал за ней на ярко-синей спортивной машине, на этот раз он сам сидел за рулем. Марджори с удивлением заметила, что одеты они практически одинаково, в белые костюмы полуспортивного типа, только у него с брюками, а у нее с юбкой ниже колен, но потом вспомнила, что покупала этот костюм в «Либертиз». Различие состояло в том, что на нем был свободный вязаный кардиган в синих тонах, а на ней синяя шерстяная накидка с пелериной и крошечная шляпка а-ля тридцатые годы, которые снова вошли в моду в этом сезоне. Про себя она отметила, что Эрнест великолепно смотрится в любом костюме, что неудивительно при его великолепной фигуре. Интересно, когда он только находит время заниматься спортом? — подумала Марджори.

— А что привело тебя в дом моих родителей? — решила нарушить молчание она. Впрочем, она могла бы поинтересоваться этим еще накануне.

— Из рассказов миссис Эйкройд, моей дальней родственницы, я вынес впечатление, что в доме твоих родителей среди собранных ими картин может оказаться именно то, чем интересуюсь я. Она любезно вызвалась представить меня. И действительно среди многочисленных сокровищ мое внимание сразу привлек рисунок Джона Констебля, выполненный черной и белой пастелью, «Ист-Берхольтская церковь».

— Ты поклонник Констебля?

— Разумеется, но дело не в том. Я собираю коллекцию картин и рисунков «Британия глазами художников». Хотелось пополнить ее рисунком Констебля. У меня есть даже один из видов Лондона на Темзе, выполненный Каналетто. Кстати, мы скоро будем проезжать это место, которое итальянец увековечил в том виде, каким оно было в восемнадцатом веке. Картина называется «Старый Уолтонский мост».

— И как тебя приняли мои родители?

— В высшей степени любезно и немного… снисходительно. — Эрнест лукаво усмехнулся.

Марджори засмеялась, и от первоначальной неловкости не осталось и следа.

— Но рисунок тебе продать отказались. Я угадала?

— Угадала. — Эрнест задумчиво сдвинул брови. — Когда истекает срок твоей стажировки в Британском музее?

— Через три недели.

— Значит, в следующем месяце ты уже могла бы приступить к работе у меня? Извини, — перебил он сам себя, — я не спросил, что ты решила.

Марджори опустила глаза и уставилась на свои руки в перчатках из тонкой мягкой кожи. Не могла же она признаться, что со вчерашнего вечера мысли ее заняты совершенно другим!

— Я еще ничего не решила, — честно призналась она.

— Наверное, у тебя уже есть и другие предложения?

Ей показалось, что в его вопросе таится какая-то двусмысленность, поэтому она не стала рассказывать ему о письме Кристофера. Даже имя его ей не хотелось упоминать в разговоре с Эрнестом. То, что творилось с ней после встречи с Гриффитом, казалось ей изменой старому другу, человеку, которому она когда-то дала обещание стать его женой. Пусть они и не были формально обручены, сознание вины подсознательно терзало ее в последнее время, и только сейчас Марджори ясно это поняла.

— Ничего особенно интересного, — нехотя ответила она, слегка порозовела и нахмурилась, поскольку пришлось солгать. Как искусствоведа предложение Кристофера больше привлекало ее, нежели работа в магазине Гриффита.

— С такими родителями, как у тебя, ты могла бы вообще не работать. Занялась бы домашней коллекцией для собственного удовольствия, — заметил Эрнест. — Но тебя такое положение не устраивает, я прав?

— Не устраивает, — подтвердила Марджори, взглянув на его мужественный профиль с тяжелым подбородком. — Как ты догадался?

Эрнест улыбнулся.

— Мне почему-то кажется, что мы с тобой сделаны из одного теста. — Удерживая руль одной рукой, он быстро накрыл ее узкую кисть другой рукой и нежно сжал ее.

От его прикосновения озноб пробежал по спине Марджори. Она застыла на сиденье. Хватило одного прикосновения Эрнеста, чтобы тело, которое ей удалось приструнить с помощью холодного душа, вновь заговорило о себе требовательно и властно. Она напрягалась изо всех сил, чтобы ничем себя не выдать.