Читаем без скачивания Дом любви и печали - Мэрилин Мерлин

– Готово вступление и начало первой главы, – сообщила Моника. – Я работаю интенсивно. Думаю, к концу недели первую главу закончу. А ты ничего не хочешь мне объяснить, Сьюзен?

На несколько секунд воцарилось молчание.

– Разве мы не говорили с тобой о том, что я приехала сюда, чтобы в уединении писать роман. А ты растрезвонила повсюду, что я здесь. Зачем, Сьюзен? Сегодня утром ко мне уже заявился репортер местной газетенки и пожелал взять у меня интервью, заявив, что именно мой литературный агент и сообщил ему, что я в Гроверспарке. Ну как это все понимать?

– А что, собственно, в этом плохого? – отпарировала Сьюзен. – Немного пиара тебе ничем не повредит, моя дорогая!

– Сьюзен! – почти закричала Моника. – Я хочу следующие несколько дней побыть в полном одиночестве. Я так и сказала этому газетному проныре. Пусть все оставят меня в покое, хотя бы на несколько дней!

– Господи помилуй, – застонала Сьюзен. – Моника, ты разве не знаешь, что газетчики без мыла в душу влезут? Их гонишь в дверь, а они – в окно! Ладно, я сама позвоню этому репортеру в «Брайтон кроникл» и скажу, что у тебя сейчас крайне мало времени, и поэтому ни сегодня, ни завтра с интервью ничего не получится. Пусть позвонит на следующей неделе.

– Нет! – буквально завопила Моника. – Бог свидетель, у меня и так проблем по горло без этого дурацкого интервью. Здесь творится…

Она осеклась, испугавшись, что чуть было не проболталась о ночном происшествии.

– Моника, у тебя нервы на пределе! Что-то случилось? Признавайся немедленно!

– Ничего не случилось, – быстро ответила писательница, ей действительно не хотелось ничего рассказывать ни о призраке, ни о своих странных находках. – Не волнуйся, просто пойми, у меня тяжелый день, Сьюзен. Можешь оставить меня в покое на несколько дней, чтобы я могла сконцентрироваться на работе? Когда я буду готова, я сама тебе позвоню, договорились?

– Договорились, – примиряющим тоном сказала Сьюзен. – Удачи тебе в работе, дорогая!

– Я буду очень стараться, Сьюзен, – пообещала Моника, положила телефонную трубку на рычаг и нетерпеливо открыла дневник.

Теперь она знала, кому он принадлежал. Его автор – Хелен Кроуфорд, жена Бернарда Кроуфорда.

– Забавно, – прошептала Моника. – А почему же миссис Кроуфорд не забрала свой дневник с собой в Лондон? Такие вещи обычно старательно прячут от посторонних глаз…

Писательница продолжала чтение дневника и с каждой строкой все глубже погружалась в мир мыслей и чувств женщины, чья жизнь чрезвычайно ее заинтересовала.

«… 17 июля 1980 г. Я так счастлива, что едва могу писать: Бернард сегодня сделал мне предложение, и я ответила ему «да». Наконец-то мы поженимся. Боже мой, это такое немыслимое счастье…»

Дальше следовало подробное описание нескольких дней, до отказа заполненных предсвадебными хлопотами. И, наконец, настал самый счастливый день в жизни Хелен Кроуфорд.

«20 августа 1980 г. Если это сон, то я хочу больше никогда не просыпаться! Бернард – настоящий джентльмен. Он безумно любит меня и невероятно нежен со мной. Он всю ночь не выпускал меня из своих объятий, и я чуть не умерла от счастья. Я испытала настоящую земную любовь и теперь готова следовать за Бернардом хоть на край света!»

В том же духе были написаны несколько последующих страниц, полных бурных любовных восторгов и тихого семейного благополучия.

«15 ноября 1980 г. Мы переехали за город. Гроверс-парк – великолепное поместье. Я уверена, что буду счастлива здесь, так как Бернард не только исполняет, но и предупреждает каждое мое желание… В ближайшие несколько дней он будет чрезвычайно занят на работе, но время пройдет быстро. Здесь, в поместье, у меня столько дел! Я намереваюсь заняться парком, чтобы в нем все цвело и зеленело. Летом мы будем отдыхать в парке, а потом здесь будут играть и резвиться наши дети…»

Следующая запись появилась незадолго до Рождества.

«… Это чудовищно несправедливо! Доктор сегодня подтвердил мне диагноз, в который ум и сердце отказываются верить: Бернард и я никогда не сможем иметь детей. Я не знаю, как я скажу ему об этом. Он всегда хотел детей – и до сих пор мечтает о них! Боже мой, теперь, когда я это узнала, я чувствую себя такой… ненужной. Ну почему, почему…»

Следующая запись сделана через пару недель.

«2 января 1981 г. Бернард стал очень молчаливым. Он ничего не говорит прямо, но я чувствую, как он старательно избегает меня. Последнее время муж возвращается домой все позднее и позднее и уверяет, что очень занят на работе, но я думаю, что он просто прикрывается своей занятостью. Рождественские и новогодние праздники прошли безрадостно: в глазах мужа больше не светится любовь ко мне, а ведь он клялся мне в вечной любви! Я не знаю, что делать, мне не с кем поговорить об этом, не с кем посоветоваться. А Бернард с каждым днем все больше и больше отдаляется от меня…»

Дальше шли страницы, наполненным искренним горем и отчаянием. И чем дальше Моника читала, тем яснее становилась суть трагедии Хелен Кроуфорд. Записи в дневнике появлялись все реже и реже. Прошло больше года с того дня, когда доктор поставил Хелен окончательный и столь драматичный диагноз.

«3 марта 1982 г. Я чувствую, как Бернард все больше отдаляется от меня. И теперь я понимаю почему. Я нашла в его пиджаке листок с незнакомым мне номером телефона. Естественно, я захотела узнать, чей это номер, и позвонила по нему. Мне ответил молодой женский голос – я сразу обо всем догадалась. Все эти совещания и деловые встречи в городе были наглой ложью – на самом деле он встречался с этой женщиной. Бернард стал вспыльчивым и раздражительным, а иногда я читаю в его глазах нечто такое, что нагоняет на меня леденящий ужас. Я чувствую, что может произойти что-то страшное. Я все чаще вижу во сне, что скоро моя судьба будет решена…»

На этой записи дневник Хелен Кроуфорд закончился. Моника глубоко задумалась. С момента последней записи прошло уже семь лет, но она кожей чувствовала, какой страх сквозил в этих строках. Что же произошло потом? И Моника твердо решила выяснить, как супруги Кроуфорд живут сейчас.

Погруженная в свои мысли, Моника грелась у пляшущего в камине живительного огня. Раскрытый дневник лежал у нее на коленях, и взгляд то и дело падал на последние отчаянные строки дневника.

Внезапно донесшиеся из вестибюля голоса вывели ее из оцепенения. Сначала она подумала, что ослышалась. Но голоса раздались снова и даже более отчетливо. Моника вскочила, подошла к двери в кабинет, приоткрыла ее и выглянула в темный коридор.