Читаем без скачивания Дом на краю ночи - Кэтрин Бэннер

Вернулся Риццу с тарелками в сопровождении такого же мелкого старичка, которого он представил как своего младшего брата и владельца бара. Риццу забрался на стул напротив Амедео, подлил ликера и пустился излагать историю острова и святой, которой был посвящен фестиваль.

– Сколько раз я говорил отцу Игнацио, чтобы он поднял вопрос перед папой об официальном признании святой Агаты. Она излечивала недуги. Сняла проклятье плача, другой раз прекратила эпидемию тифа. Она спасла остров от вторжения, направив на неприятеля шторм из летающих рыб. В четвертый раз она показала свой дар, излечив ноги девушки, упавшей в колодец, хвала святой! А что, вон там сидит та самая девушка – синьора Джезуина.

Амедео обернулся.

– Нет, signore, вон там! – Риццу указывал на пожилую женщину, которая раскачивалась в такт веселой музыке organetti.

– Когда произошло чудесное исцеление? – спросил доктор.

– Ну, уж немало лет как. Не сейчас, так в следующем году мы ожидаем от святой Агаты нового чуда. Во время фестиваля мы проносим ее статую по всему побережью, и в награду она благословляет рыбацкие лодки, новый урожай и всех младенцев, рожденных на острове. В этом году их семеро – так что, осмелюсь сказать, вам будет чем заняться, dottore!

– И всех их нарекут Агатами, – мрачно добавил священник. – Уверен, нигде в мире нет столько Агат, сколько на этом острове. Приходится награждать их более сложными именами: Агата с зелеными глазами, Агата из дома с бугенвиллеями, Агата, дочь сестры булочника…

– Агата – самое прекрасное имя! – пьяно запротестовал Риццу. Он слез со своего стула и пошел искать вино для доктора, которому, по наблюдениям Риццу, местные ликеры не пришлись по вкусу, так как он пил слишком медленно, давился и кашлял без необходимости.

Тем временем Амедео привел в восторг присутствующих, достав свою заветную красную книгу и записав в нее рассказ Риццу про святую Агату, который глубоко впечатлил его. Как и всё этим вечером, история Агаты казалась окутанной чарами и представлялась не вполне реальной, и он боялся, как бы не забыть ее.

Когда любопытствующие разбрелись, отец Игнацио подался к Амедео:

– Боюсь, здесь вам не будет покоя. На этом острове не было врача с тех пор, как первые греческие мореплаватели высадились тут две тысячи лет назад. Местные повалят к вам со своими мозолями и геморроями, больными кошками, истеричными дочерями и кучей вопросов, которые они имеют по медицинской части. И со своими историями. Их будет очень много. Готовьтесь.

– У вас на острове никогда прежде не было врача?

– Никогда.

– А что же вы обычно делаете, когда кто-нибудь заболеет?

Отец Игнацио развел руками:

– Если что-нибудь серьезное, мы отправляем больных на рыбацкой лодке на большую землю.

– Ну а если шторм или лодка недоступна? Мне с трудом удалось добраться сюда, только один человек согласился меня везти.

– У меня есть кое-какие лекарства, – ответил священник. – Та добрая вдова, Джезуина, помогает роженицам. Мы с ней справляемся как можем. Но нет, это очень печальное положение дел. Мы рады, что вы приехали к нам. У меня сердце кровью обливается, когда приходится хоронить молодых людей, а я даже не знаю, можно ли было это предотвратить.

– Но почему вы только теперь наняли врача?

В ответ отец Игнацио печально хмыкнул:

– Вопрос политики. Этого не желал предыдущий мэр. Он не видел необходимости иметь на острове врача. Но сейчас городской совет поменялся, я сам в совете, и директор школы Велла, а Арканджело стал мэром, и мы взялись за дело.

– А прежде мэром был граф?

– Граф д’Исанту, – подтвердил священник.

– Тот самый, которого тут все ждут?

– Да, dottore. Разумеется, он граф теперь только по титулу, правителем острова, как в давние времена, он не является. Но и после Объединения Италии местные жители – чертовы глупцы – продолжали выбирать мэром представителя рода д’Исанту, за исключением последнего раза – только Богу и святой Агате известно почему!

– Этот il conte был мэром столько лет и не видел нужды во враче? Сколько людей живет на острове?

Отец Игнацио сказал, что жителей на острове примерно тысяча, но, насколько ему известно, перепись населения здесь никогда не проводилась. Ту т внезапно священник переключился на вопрос жилья для Амедео:

– Вы будете жить в доме директора школы il professore[15] Веллы и его жены Пины. Они должны быть где-то здесь. Позвольте, я приведу их.

Священник поднялся из-за стола и через несколько минут вернулся с директором школы и его женой. Il professore был мужчиной лет сорока с небольшим, напомаженные волосы он расчесывал на пробор. Хлопнув Амедео по плечу, он сказал:

– А, хорошо, хорошо, наконец-то приехал образованный человек.

Его слова вызвали у священника ухмылку. Il professore завладел вниманием Амедео и засыпал его фактами из истории острова: «захватывали ВОСЕМЬ держав, вы представляете», и «не было церкви до 1500 года». К трем часам утра, допившись до полной неспособности говорить, он свалился со стула.

Директора школы сопроводили домой, и из тени вышла его жена Пина. Il professore успел поведать Амедео, что в жилах местных обитателей текла кровь норманнов, арабов, византийцев, финикийцев, испанцев и римлян. Это явно отразилось на внешности Пины, которая обладала черными косами и глазами неожиданного опалового цвета. Ее втянули в компанию и буквально заставили рассказать то, что жители острова называли «настоящей историей Кастелламаре». Что она и сделала. Ее голос звучал неуверенно, но говорила она громко. Это был рассказ о захватчиках и изгнанниках, извержениях жидкого огня и загадочном плаче, о скорбящих голосах и пещерах с гремящими, выбеленными временем костями. Рассказ настолько поразил Амедео, что, проснувшись на следующий день, он попытался припомнить его во всех подробностях и лишь позже осознал, что от него в ту первую ночь ускользнула самая главная подробность: никто не мог сравниться с Пиной в умении рассказывать истории.

Закончив, Пина извинилась и ушла: она должна была убедиться, что муж благополучно добрался до дома. Она постарается вернуться к концу праздника и уж точно к разбрасыванию цветов.

– Пина – умная женщина, – заметил священник, глядя ей вслед. – Я ее крестил и учил ее катехизису. Она слишком образованна для этого острова и для своего мужа. Чертовски жаль, что я не могу убедить il professore оставить свой пост и передать его жене. У нее бы гораздо лучше получилось, сам-то он жуткий зануда.

Старик Риццу, появившийся во время рассказа Пины, зашелся от восторга:

– Отец Игнацио любит скандалы! Вечно устраивает их. Он самый необычный из всех наших священников.

Святой отец, явно польщенный, залпом допил arancello.

В этот момент по толпе прокатилась волна возбуждения – некий коллективный восторг.

– Il conte, – объяснил Риццу. – Наконец-то прибыл.

– Да, – отреагировал отец Игнацио. – Еще один персонаж, которого я с трудом перевариваю. Извините, dottore, я должен удалиться.

Возле статуи святой появился корпулентный мужчина в бархатном пиджаке. Амедео наблюдал, как он прокладывает себе путь через толпу, привлекая всеобщее внимание и принимая подношения. Одни кланялись и пожимали ему руку, другие протягивали дары: тарелку с баклажанами, бутылку вина, живую курицу в деревянной клетке. Все это граф брал и передавал следовавшей за ним свите. Это воспринималось как должное, хотя Амедео заметил, что не все подходили к графу и не все тянули руки в приветствии.

Граф наконец приблизился к столу Амедео. Священник исчез, Риццу принялся кланяться. Амедео решил, что ему подобает встать.

– Вы, как я понимаю, и есть новый доктор. Я Андреа д’Исанту, il conte.

Амедео поспешно представился.

– Piacere[16], – сказал граф безо всякой радости. – Это моя жена Кармела.

Вперед выступила молодая женщина со скучающим выражением на лице. Ее черные волосы были завиты, на голове красовалась шляпка, увенчанная пером, какие носили в Лондоне и Париже, что выделяло ее на фоне старомодных нарядов местных красавиц.

– Кармела, – произнес граф, махнув рукой в сторону жены, – принеси мне кофе и что-нибудь выпить. Вина. И чего-нибудь закусить – печенья или arancino[17].

После чего отодвинул стул, опустился на него и задумался на какое-то время.

– Итак, – прервал граф молчание, – когда вы прибыли? Кто встречал вас на причале?

– Около девяти часов, – ответил Амедео. – Меня никто не встречал. Я добрался сам. Но меня уже познакомили с синьором Арканджело и членами городского совета – профессором Веллой и отцом Игнацио.

– Вы ведь горожанин? Северянин? И что же вы делаете на этой скале на самом краю света? Не иначе скрываетесь от чего-то. – И граф хохотнул.