Читаем без скачивания Добропорядочный распутник - Бронвин Скотт

Алекс взял записку. Она была адресована Эшу, однако на конверте не стояло отметки почты, свидетельствующей о том, что послание прибыло из Лондона или откуда-либо еще. Кем бы ни был автор послания, он здешний. Только вот зачем кому-то в доме писать записки Эшу, если гораздо легче переговорить с ним во время ужина?

Алекса обожгло неприятное предчувствие. Генри! Теперь кузен больше не показывался в поместье, ему отказано от дома после того, как он устроил неприятную сцену в связи со скорой женитьбой Эша. Записка — единственно возможный для него способ напрямую связаться с Эшем. И прежде чем его чересчур благородная совесть воспротивилась бы чтению чужих писем, Алекс открыл конверт. Взгляд скользнул к подписи: «Твой кузен Генри».

Алекс внимательно прочитал записку. Этот проныра явно что-то задумал. Желает поговорить? Признаться? Да в сутках недостаточно часов, чтобы заслушать всю его исповедь. Кроме того, просьба показалась Алексу очень нехарактерной для Генри. Кузен еще ни разу в жизни не проявлял тяги к раскаянию. Алекс аккуратно свернул записку и положил на поднос. Его так называемый картель, вероятно, занервничал. Генри прекрасно понимал, что в случае невыполнения им своих обещаний его «деловые партнеры» обрушат на него свой гнев. Ему необходимо предоставить им хоть что-нибудь.

Алекса озарила внезапная догадка. Генри собрался сдать им Эша. Ведь с его смертью опекунское управление Бедивером упразднится. Алекса прошиб холодный пот. Эшу приготовили ловушку. Генри вовсе не намеревался исповедоваться. Он собирался совершить грех — убийство.

Алекс незамедлительно принял решение. Он сам явится вместо брата. Генри невыгодно убийство нынешнего графа. По крайней мере пока. Но прежде всего следует прихватить кое-что из своей комнаты. Предупрежден значит вооружен. Вооруженный «сумасшедший» испугает кого угодно, а Генри всегда был трусом.

— Сэр, ваш брат отправился на прогулку в одиночестве.

Эш кивнул. Алекс чувствовал себя неплохо с момента возвращения домой, однако Эш поставил всех в известность, что брату не следует бродить по поместью в одиночестве. Да, в случившемся исключительно его собственная вина. Он опоздал, хотя собирался пойти вместе с Алексом. Он думал, брат его дождется.

— Тебе известно, в каком направлении? — поинтересовался Эш. Чеки и расписки подождут. — Давно ли он покинул дом? — Вряд ли ушел слишком далеко, Эш опоздал лишь на двадцать минут.

— Эш, — резко бросила Дженивра, — прочти это. — Она передала ему записку. — Это лежало здесь на столе, но, думаю, может объяснить, куда делся Алекс.

Эш прочел записку, пальцы до боли сжали листок бумаги. Он скомкал послание.

— Гарденер, найди мой пистолет.

— Принесите еще один для меня, если найдется лишний, — спокойно велела Дженивра.

Верный слуга даже не вздрогнул от подобной просьбы. Гарденер соображал гораздо лучше, чем казалось на первый взгляд.

Дженивра обернулась к Эшу:

— Я пойду с тобой. Если Генри замыслил недоброе, я тебе понадоблюсь.

— Нет, Нива. Я не могу тобой рисковать, — твердо ответил Эш. Он никогда намеренно не поставит Дженивру под удар. — Ты будешь нужна мне здесь, если Алекс вернется раньше. — Он не мог озвучить другие причины. Она понадобится, чтобы выступить свидетелем в том случае, если он не вернется. Если Генри действительно задумал нечто ужасное и Эшу не суждено будет больше ступить на порог родного дома, лишь в силах Дженивры добиться справедливости.

Гарденер спустился по ступеням с пистолетами в руках. Эш окинул Дженивру прощальным взглядом. Ее серые глаза потемнели, она твердо стиснула челюсти, давая понять, что догадалась о невысказанных причинах. Положила руку ему на рукав:

— Будь осторожен.

Эш чувствовал себя так, будто отправлялся на бой. Как все могло докатиться до такого? Когда обстоятельства успели стать столь зловещими? Коварный замысел Генри зашел слишком далеко, дальше, чем кто-либо мог ожидать от «ленивого» кузена.

Лошадь мгновенно домчала его до мавзолея. Он спешился раньше условленного места. Если затевалось нечто бесчестное, не стоило прежде времени выдавать свое присутствие. Эш двигался едва слышно, рука с пистолетом тесно прижата к туловищу. Если его предположение неверно и Генри явился сюда с честными намерениями, он будет выглядеть в высшей степени глупо, придя на встречу с оружием.

Однако очень скоро Эш увидел, что его первоначальные предположения были верными. Алекс столкнулся лицом к лицу с Генри, голос брата доносился с открытой поляны перед усыпальницей:

— Ты удивлен встретить здесь меня, не так ли?

— Записка предназначалась не тебе. — Генри нервничал. Глаза судорожно шныряли по сторонам, он встревоженно переминался с ноги на ногу. Что-то, вероятно, пошло не так. Эш огляделся, высматривая то, что надеялся увидеть Генри. Кто-то спрятался в кустах?

— Я знаю. — Алекс начал обходить Генри по кругу. Ему всегда удавалось справиться с кузеном. Вид растерянного Генри навеял ему детские воспоминания, когда Алекс единственный мог призвать кузена к ответу за жестокие «шуточки». — Что делает записку еще более любопытной. Что же такое ты должен сообщить моему брату, что требует встречи с глазу на глаз в столь уединенном месте, вдали от дома?

Алекс крался как кот. Генри следил за его осторожными кругам. Брат не отступал.

— А может быть, ты собирался ему поведать, что подделал подпись своего дяди на нескольких чеках? Или о том, как нарисовал мою подпись на бумагах, подтверждающих вложение капитала Бедивера в форситское предприятие?

— Все это лишь бред сумасшедшего! Никто тебе не поверит. Доктор Лоуренс подтвердит, что это часть твоей паранойи, — фыркнул Генри. — Да знай ты что угодно, тебе это не поможет.

— Так же как и тебе! — Алекс поднял руку, направив на Генри пистолет. — Мы оба пропащие души. Как тебе это чувство?

Генри побледнел. Эш с ужасом наблюдал за разворачивающейся на его глазах сценой, от которой при этом был не в силах оторваться. После своего возвращения Алекс казался почти хрупким, но сейчас он выглядел сильным и властным, именно таким, каким помнил его Эш, разве что в голосе звенели стальные ноты и без следа исчезло столь характерное для брата сочувствие и сострадание. Эш выжидал, не желая вмешиваться без необходимости.

— Ты в меня не выстрелишь, — подначивал Генри, хотя голос его дрожал, будто он сам себе не верил. Как, впрочем, и Эш. Алекс вполне мог застрелить кузена. Незнакомая стальная холодность не оставляла сомнений в намерениях брата. Гораздо более интересный вопрос, позволит ли Эш этому случиться.