Читаем без скачивания Сто удач и одно невезение - Татьяна Алюшина

– Но он же предупредил, что звонить из командировки не будет, опасаясь за свое душевное равновесие! – напомнила Ритка.

– Ну, вот и я за его душевное беспокоюсь, будем считать!

– Понятно. Обиделась, значит! – сделала напрашивающийся очевидный вывод Ритуля.

– Да не обиделась я! – раздосадованно возразила Зинуля. – Я его понимаю, себя понимаю, нам обоим страшно, что-то там про расставания и терзания душевные! Такой вот ужастик в натуральных красках! А впереди тишина и неизвестность! – И, не меняя раздраженного тона, капризно спросила: – Ты откопала там что-нибудь поесть?

– Нет, – вздохнула Ритка. – Ни черта у тебя в холодильнике нет! Поехали к нам!

– Не-е-ет, – подумав, отказалась от предложения Зинуля, – мне сейчас чрезмерного внимания и заботы не выдержать!

– Лады! – в момент решила Ритка проблему, достала из сумочки телефон, набрала номер: – Миш, ты дома? Замечательно! Попроси бабушку Симу и Соню, если она у нас, сложить самое вкусненькое и много привези к тете Зине! Да, и скажи им там, что мы с заботой малехо перестарались, теперь Зиночке надо отдохнуть от всех нас и полежать, чтобы успокоиться!

– Круто! – похвалила Зинуля. – Оперативно и изящно!

– Теперь поняла, для чего надо детей рожать? Для оперативной помощи в будущем! – поделилась мудростью Ритуля.

– Ты останешься? – спросила Зинуля.

– О-бя-за-тель-но! – предупредила Ритка. – Наедимся назло килограммам, поваляемся на диванчике, поболтаем! Так давно вдвоем не оставались!

– Да уж! – поддержала программу Зинуля.

Мишаня прибыл через полчаса – эдакая скоростная доставка заказа, загруженный сумками, пакетами с продуктами – таким количеством еды, которой хватило бы на неделю сплошной обжираловки!

– Ну что, теть Зин, – улыбался он, – сбежала?

– Сбежала, – призналась Зинуля, вздохнув.

– Тогда наставления, переданные на словах бабушками, озвучивать не буду, – решил Миша.

– Мишенька, ты золото! – порадовалась за ребенка Зиночка.

– О то ж! – подтвердил старшой отпрыск. – Ну ладно, мамульки, вы тут отрывайтесь, а я пошел. Пока!

И, расцеловав Ритку с Зиной, ушел, довольный выполненным поручением.

А девчонки сибаритствовали!

Налопались, как сурки перед зимней спячкой, развалились на диване у телевизора, вырубили звук и болтали обо всем на свете – и о важном, и о пустяках, о предстоящем Новом годе, о детях, об одесской родне. Ритуля рассказала о новой коллеге, пришедшей к ним в агентство работать, и – о, несчастная! – как она Ритке не приглянулась сразу! Снобизм необычайный, муж из богатых, а дамочка заскучала дома, и «пальцы веером», и вы тут кто по сравнению со мной, я крутая, у меня своя клиентская база.

Ну, Ритуля и подошла поздороваться! Лично! За ручку!

– Надеюсь, обошлось без травм? – забеспокоилась Зинуля.

– Обошлось! – недовольная «малой кровью», отмахнулась Ритка. – Волосики пришлось остричь, потому что она упала на жвачку, которую сама и прилепила к столу, костюмчик дорогущенький на выброс пойдет и туфли нехилые вместе с ним, пара синяков, кровь из носа, больничный.

– Фигня! – успокоилась Зинуля и рассмеялась. – Я знаешь что сейчас вспомнила? Как бабушка Ида рассказывала вашу родословную!

Было это еще до Риткиной беременности Мишей. Летом, конечно. Тетя Соня на очередную напасть на несчастных соседей после их «близкого» общения с Риткой с надеждой, задумчиво глядя на дочь, спросила у бабушки:

– Может, она это перерастет? А? Лет к восемнадцати. Может, у нее это все-таки детское какое?

– Та боже ж мой, Соня! – откликнулась по старшинству бабушка Ида. – Ты що, не помнишь за дедушку Моню?!

– М-м-да… – загрустила о несбывшейся надежде тетя Соня.

– А что дедушка Моня? – заинтересовалась Зинуля.

– Моисей Абрамович, – приступила к рассказу бабушка Ида, – мой, Симочкин и Адочкин папа. Таки наш папа Моня бил известным усей Одессе ювелиром до рэволюции. Так от он, скажу я тебе, имел таки то же, що и Риточка, те самые напасти на чужие головы! Усе, що дедушка Моня умел делать хорошо, так это свою работу и детей. Единственное, що кроме этого он сделал грамотного у жизни, это женился на маме Розе, царствие ей небесное! Таки она натерпелась за его характер! Боже ж мой, у Одессе хто только не садился до власти после рэволюции, и Петлюра, и Махно, и белые, и красные, и другие разные. И усем било дело до дедушки Мони и его работы! После третьего обыска мама Роза решила, що замки у двери – это роскошь и лишние траты на новые двери. У дедушки Мони обобрали усе. Но однажды у дом пришли среди ночи, а они усе любили приходить среди ночи, днем у них другие дела имелись. У этот раз пролетарские матросы, доискивать, що другие до них не нашли. Дедушка Моня бил у простуде и так смачно чихнул, що свалилась ваза со шкафа, и так неудачно, прямо на голову рэволюционному матросу, и убила насмерть! Дедушку Моню арестовали тут же у тела матроса и расстреляли на следующий день. Имущество, как и положено у такое время, конфисковали, вместе с квартирой на Дерибасовской, вон у соседнем доме. По непонятному недогляду не тронули почему-то маму Розу с детьми. Вигнали на Дерибасовскую, и усе! Но самое дорогое они таки проглядели по пролетарской глупости или от слишком многих хлопот по реквизиции – бюстгальтер мамы Розы! А ведь именно у нем находилось основное богатство семьи. Не подумай чего конкретного, детка, хотя я тебе скажу за тот бюст: там било на що смотреть и удивляться! Я говорю о брильянтах, зашитых у лифчике. И хоть и весил он не меньше основного содержимого, мама Роза с достоинством пронесла его через усю жизнь на вдовьем теле. Обеспечивая, по мере убывания драгоценного, у прямом смысле, веса, по той же мере поступления неприятностей исторического характера. Таки мама Роза знала, що делать с таким добром! И детей сберегла, и сумела вывезти из оккупации, и внукам жизнь на жилплощади наладила. А ви мне говорите за Риточку, що она перерастет!

– Да! – смеялась Ритка. – Дедушка Моня удружил генами!

– Хорошо хоть, в стране ощущается недостаток пролетарских матросов! – подхватила Зинуля. – А то мало ли что!

– А и ладно, и так хорошо! – веселилась Ритка.

– Ну да, особенно твоей новой коллеге или мужику из автосервиса! Ему еще сколько, с месяцок в больничке отлеживаться? – уточнила, смеясь все сильнее, Зинуля.

– Говорю же: и так хорошо! – хохотала уже вовсю Ритуля.

Они нахохотались до колик в животе, повспоминали еще всяких страдальцев от Риткиного беспредела, а успокоившись, решили попить чайку.

И, прихлебывая чаек, Ритка не выдержала и принялась выяснять насущные вопросы:

– Зин, а серьезно, ты что делать собираешься?