Читаем без скачивания Сто удач и одно невезение - Татьяна Алюшина

При этом никто не утруждался находиться с собеседником в непосредственной близости во время диалогов, а с удовольствием и молодой энергией перекрикивались из кухни с остальным пространством квартиры.

Счастье!

У Ритки был подозрительно загадочный вид, она улыбалась чему-то. Зинаида предприняла пару честных попыток выведать, что задумала подруга, но в общем предпраздничном бедламе это оказалось невозможно. Сдавшись и пообещав себе, что непременно расколет Ритулю, Зинаида проявила инициативу, забрала Адочку и пошла в детскую укладывать ребенка неугомонного.

– Неть! Зина! Ада с вами! – сопротивлялось отколу от коллектива грузинское дитя.

– Конечно, с нами! – соглашалась Зинуля. – Ты сейчас поспишь, а мы тебя разбудим, когда начнется праздник для детей. Договорились?

«Рассмотрев» предложение, Адочка, видимо, нашла его вполне приемлемым, кивнула, соглашаясь, и спала уже минут через пятнадцать.

Зина как раз осторожно выходила из детской, когда раздался звонок в дверь, вызвавший новую волну криков, прокатившуюся штормом выяснения по всей квартире на предмет, кто откроет дверь. В результате перекрикиваний и уточнений, кто и чем занят в данный момент, дверь пошел открывать Миша и Севочка с ним.

– Ма! – заорал от порога Севочка, радуя потенциалом голосовых связок. – Тут какой-то дядька неизвестный!

– Спроси, что ему нужно! – проорала в ответ Ритка из кухни.

– Не знаю, что ему нужно! – оповещал окрестности Севочка. – Но у него букетище здоровущий и много красивых пакетов! Точно с подарками! Может, мы его возьмем в дом, пусть подарит?!

– Миша! Что там за дела? – вступила со своей арией из кухни тетя Соня. – Выясни, что человеку нужно! Он, наверное, адресом ошибся!

Зинаида, слушая это перекрикивание, улыбалась, веселясь от души, и двинулась к входной двери помочь в разрешении ситуации. Повернула за угол коридора, и… перестала улыбаться, дышать и застыла изваянием.

Захар Игнатьевич Дубров, собственной, как говорится, персоной, облаченный в длинное знакомое черное пальто, поверх безупречного костюма, слепящей белизной рубашки и стильного галстука, с неприлично больщущим букетом в одной руке и действительно кучей разнокалиберных подарочных пакетов в другой, смотрел прямо на нее странным, напряженным взглядом.

Они смотрели друг на друга долго, молча. Миша с Севочкой, заподозрив, что происходит нечто непонятное, тоже молчали и переводили взгляды с Зиночки на гостя незваного. На воцарившееся в прихожей подозрительно затянувшееся молчание из всех помещений квартиры к двери стал подтягиваться народ, бросив насущные дела.

– Здравствуйте, Захар Игнатьевич! – первой нарушила тишину прибежавшая из кухни Ритка.

– Здравствуйте, Маргарита Аркадьевна, – поздоровался господин Дубров.

Зина словесно не отреагировала никак, все смотрела на него молча. Родня понимающе переглянулась, ретироваться тактично по своим делам не собиралась, а как раз наоборот, присутствовать, и, возможно, активно, в самом интересном и важном событии года.

– Ма! – прокричал Севочка. – Так раз ты его знаешь, пусть, что ли, войдет и все нам подарит!

– Сева, не позорь мать жлобством! – потребовала Ритка, с интересом разглядывая то Захара, то Зинулю.

– Так говорить категорически нельзя! Особенно ребенку! – возмутился Севочка.

– Так вести себя тоже категорически! – воспитывала Ритка. – Шел бы ты в комнату!

– Та ни за що! – возмутился Севочка.

– Простите, – нарушил воспитательный процесс, улыбаясь, Захар Игнатьевич. – Я мог бы поговорить с Зинаидой Геннадьевной?

– А о чем? – спросил неугомонный Севочка.

– Севка, заткнись! – потребовала старшая сестра Ника.

– Да, вы можете со мной поговорить! – поспешила вмешаться Зинуля, представляя отчетливо, чем может закончиться препирательство детей.

– Ма! – поделился догадкой Севочка. – Так это тот дядька, которого надо тестом на шпиенство проверять?

– Пожалуй, Севочка, мы обойдемся без крайних мер, – попыталась урезонить внука тетя Соня, – и выслушаем его добровольное признание.

– Так, господа! – твердым голосом распорядилась Зинаида, сделав попытку остановить этот балаган. – Будьте добры, оставьте нас с Захаром Игнатьевичем наедине!

– Не-е-ет, теть Зин! – взмолилась Ника. – Нам же тоже интересно!

– Это же не цирк, Вероника! – попеняла Зиночка.

– А может, мы его сначала проверим на шпиенство? – предложил с надеждой Севочка.

– Захар Игнатьевич, – подал голос дедушка Лева, подтянувшийся к общему собранию последним из комнаты. – Ви с цветочками-подарками к нам?

– К вам, – улыбнулся Захар, посмотрев на него.

– Так ото раздевайте пальтишко, проходите, а поговорить всегда успеете!

– Лева, может, он имеет за що сказать? – возразила бабушка Сима.

– Так и що? Скажет потом, без галдежу! – радостно заявил дедушка Лева и наказал семье: – Що ви стоите, как турысты у Дьюка! Усех делов переделали?

– Да, да! – спохватились мамы и ринулись назад в кухню.

Захар передал в руки ближе всех стоявшего к нему Миши цветы, пакеты, снял пальто, пристроил на вешалку.

– Ботиночки не снимайте, – дала рекомендацию бабушка Сима, – усе свои! Сева, Ника, Миша, в кухню, помогать бабушкам!

– Сима, да ты що?! – возмутился панибратски Севочка. – А если они тут без нас скажут что-то важное? А мы не при делах!

– Сева! – пригрозила бабушка Сима. – Поедешь до отца дела латышские с Россией разгребать!

Севочка смирился, демонстративно поникнув головой, шаркая ногами, нехотя якобы удалился в гостиную. Ретировались и иные, оставив, наконец, Зину наедине с Захаром.

– Веселая у вас семья, – не зная, как справиться с напряжением, сказал он.

– Шумная, – улыбнулась Зина.

Помолчали.

– Я спешил, боялся опоздать, – кашлянув, сообщил Захар.

– На Новый год? – уточнила она.

– На Новый год и к тебе.

– Зачем? – не собиралась растекаться от счастья Зинуля.

– Хотел встретиться с тобой, увидеть, – обходил огородами проспект Захар Игнатьевич.

– Почему?

Да уж! А чего он ожидал? Радостного скока на грудь широкую, целования-обнимания: «Захарушка приехал!» Сам намутил не пойми что, самому и расхлебывать!

От волнения Захар засунул руки в карманы брюк, качнулся с пятки на носок и обратно, спохватился, сообразив, что не на собрании нерадивого коллектива выступает, вытащил руки из карманов.

А Зинуля подсказала, устала ждать:

– Соскучился, хотел увидеть, любовью заняться?

– Соскучился, – повторил он за ней, кивнув, – сильно. Хотел увидеть, любовью заняться. Прости, я что-то наворотил неправильное. И оказалось, что я совсем без тебя не могу! Я люблю тебя, Зинаида.