Читаем без скачивания Одержимый - Владимир Санин

Ерофеевым, Кудрейко и Кутейкиным разработана формула быстрого приблизительного расчета набранного льда при очень сильном обледенении (дается в приложении).

Установлено, что наиболее быстрое обледенение наблюдается вблизи берега, когда со стороны материка работает норд-вест. С удалением в море температуры воздуха и воды повышаются, ветер несколько ослабевает. Поэтому в отдельных ситуациях условия обледенения заметно легче в море, чем у берега.

С горизонтальных поверхностей лед лучше всего сбивается пешней и кирками, а с такелажа и рангоута – мушкелем.

При получении прогноза, предсказывающего обледенение, каждый раз необходимо оценивать сложившуюся обстановку. Чтобы уйти от обледенения в укрытие, следует рассчитать время, требующееся для пересечения опасной зоны. В случае невозможности укрыться под берегом рекомендуется, не теряя времени, направиться в район с повышенными температурами воды и воздуха.

26 февраля. В 06 часов 10 минут поле блинчатого льда разрушилось крупной зыбью, судно вынесло на чистую воду. Ураганный ветер, шестиметровая волна и низкая температура воздуха создали условия для исключительно интенсивного обледенения. Принято согласованное о Васютиным решение немедленно пробиваться к ближайшему ледяному полю в пяти милях севернее. Судно шло на среднем ходу под углом 20 градусов к направлению ветра, левый борт подвергся быстрому обмерзанию. Отработан вход в ледяное поле при наличии асимметричного обледенения судна.

Выводы и рекомендации Находясь в укрытии, следует оценить степень его надежности и наметить запасные варианты. С учетом обстановки пересечение опасной зоны можно произвести даже ценой асимметричного обледенения (если штормовые условия не позволяют произвести околку льда), ни при каких обстоятельствах не допуская опасного крена.

27 февраля. В 10:00 вышли в море для проведения заключительного этапа эксперимента. Ветер северный 6 баллов, волнение моря 5, температура воздуха 9 градусов, число забрызгиваний 4. Судно подвергается умеренному обледенению – до 1,5 тонны в час.

В 12:25 получено штормовое предупреждение. Начал работать норд-вест 8 баллов, волнение моря 6, температура воздуха резко понизилась до минус 15 градусов, число забрызгиваний семь-восемь. Создались условия для очень сильного обледенения, судно принимает более 4 тонн льда в час.

НАЧАЛЬНИКУ ПРИМОРРЫБПРОМА ДАНИЛОВУ Копия СРТ «СЕМЕН ДЕЖНЕВ» ЧЕРНЫШЕВУ Визуальным наблюдением на 19 часов «Семен Дежнев» набрал не менее 30 тонн льда несмотря непрерывную околку тчк Прошу дать указание Чернышеву немедленно прекратить эксперимент = Васютин

СРТ «СЕМЕН ДЕЖНЕВ» ЧЕРНЫШЕВУ Копия «БУЙНЫЙ» ВАСЮТИНУ* Приказываю немедленно уйти укрытие исполнение доложить = Данилов НАЧАЛЬНИКУ ПРИМОРРЫБПРОМА ДАНИЛОВУ На 19 часов 30 минут набрал 32 тонны тчк Для уменьшения обмерзания судна отрабатываю маневрирование идя бейдевинд правого и левого галсов зпт добиваюсь симметричного обледенения тчк Одновременно провожу непрерывную околку льда подветренного борта тчк Учитывая исключительную важность изучения методов борьбы за остойчивость обледеневшего судна прошу разрешить набрать дополнительно десять тони льда = Чернышев.

СРТ «СЕМЕН ДЕЖНЕВ» ЧЕРНЫШЕВУ Не разрешаю тчк Немедленно уходите укрытие исполнение доложить = Данилов.

НАЧАЛЬНИКУ ПРИМОРРЫБПРОМА ДАНИЛОВУ «Семен Дежнев» развернуло лагом волне положило на борт сближаюсь оказания экстренной помощи случае невозможности выровнять крен буду снимать экипаж = Васютин.

Последний маневр капитана Чернышева

За несколько минут до того, как в эфир пошла эта радиограмма, я прокрался на мостик, взялся за поручни и замер в углу. Чернышев меня не видел, но много позднее, когда Совет капитанов решал его участь, данное обстоятельство в расчет не принималось: обязан был видеть и удалить постороннего из рулевой рубки!

До ледяного поля, куда направлялся «Семен Дежнев», оставалось мили две с половиной – последние мили нашей экспедиции. В трех-четырех кабельтовых светились огни «Буйного», шедшего параллельным курсом. Днем, когда было светло, кинооператоры приморского телевидения с борта спасателя снимали нас на пленку, и я от души им сочувствовал: в штормовом море и без тяжелой камеры в руках трудно сохранить равновесие.

Через зачищенный уголок обмерзшего стекла я смотрел на бак и представлял себе, что запечатлелось на кинопленке.

После того, как Чернышев приказал прекратить околку, «Семен Дежнев» стремительно обрастал льдом. Ванты и фок-мачта в верхней части срослись в сплошную ледяную стену, брашпиль, тамбучина и спасательная шлюпка на палубе почти сравнялись с надстройкой, а толщина льда на внутренней стороне бортов доходила до одного метра. И каждая волна, разбиваясь вдребезги о нос судна, осыпала его мириадами брызг и наращивала новые пуды льда.

Когда кинопленку проявят, зритель увидит на экране, как по морю движется айсберг, и поразится симметричности его очертаний. Наверное, кто-нибудь ухмыльнется: «Знаем мы такие кинотрюки!» Интересно, что бы сказал этот скептик, если бы нам удалось заснять «Байкал»? Моделировать ситуацию с «Байкалом» даже Чернышев не решился: не усмотрел и одного шанса из ста – верный оверкиль.

Я думал о том, что за последнюю неделю мы испытали все. Было у нас и сорок тонн, и плавная качка была, и минутный ужас, когда судно «задумалось», и смертельная усталость от бесконечной, в очередь, околки льда в штормовом море, и ободранные, в кровавых мозолях руки. Я видел, как пришедшие на отдых люди валились, не раздеваясь, кто куда, а через час поднимались, брали кирки, мушкели, «карандаши» – так окрестили ломы – и, снова надев спасательные жилеты и страховочные пояса с карабинами, шли, брели на палубу. В каютах, в кубрике прекратились беседы, смолкли шутки – мы будто разучились говорить. За последние дни мы с Баландиным не сказали друг другу и десяти слов. На общение сил не оставалось, отупевший от адовой работы мозг воспринимал лишь приказы по судовой трансляции: «Первой смене выйти на околку льда… Второй смене пить чай и отдыхать…»

А на палубе, обжигаемые ветром и ледяной водой, прикованные карабинами к штормовым леерам, мы лупили по льду ломами и кирками, сбрасывали его лопатами за борт, а спустя несколько минут на расчищенном участке появлялось льда еще больше, чем было раньше. Как в волшебной сказке: отрубаешь чудищу одну голову, а вырастают две… Наверное, в нашем мире есть и более тяжелая работа, но ничего безотраднее околки льда в штормовом море я не видел.

Когда полтора часа назад Чернышев приказал прекратить околку, на борту было тридцать семь тонн льда. Всеми правдами и неправдами на эти самые полтора часа мы затянули уход в укрытие.