Читаем без скачивания Принадлежать им - Мария Зайцева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Они были такие разные, братья Жнецы. Во всем разные.
И удивительно, что их фантазия насчет секса с принцессой совпала.
— Маленькая невинная принцесска когда-нибудь видела мужчин голыми? — рычит за моей спиной Черный, а руки его не останавливаются, сжимают мою ноющую от напряжения грудь, щиплют соски, заставляя вскрикивать и дрожать.
— Нет… — Серый подходит спереди, смотрит в мои глаза серьезно, и на самом дне его глаз — тщательно контролируемое безумие, постепенно затопляющее зрачки. — Она не видела. Расстегни на мне брюки, принцесса.
Словно завороженная, я тянусь к ширинке, расстегиваю и ловлю большой напряженный ствол ладонями.
— Погладь, — приказывает Серый, а Черный в этот момент с тихим возбужденным рычанием, свидетельствующим, что терпение у него уже кончилось, принимается бесцеремонно задирать на мне подол синего платья.
— Трусы где? — спрашивает он, проведя пальцами по промежности, — ты разве не знаешь, что порядочные принцессы ходят в трусах?
— А она — непорядочная… — Отвечает за меня Серый, — не останавливайся. Хочешь поцеловать его?
— Я… — Я облизываю губы, округляю глаза, и Серый стискивает губы, сдерживая себя, заводит его моя невинность. Наша игра. — Я не знаю… Пожалуйста… Не делайте мне больно…
Черный, прижавшийся ко мне своим голым торсом и уже мягко прикусывающий шею, а пальцами увлеченно исследующий внизу, как раз добирается до судорожно сжатого кольца ануса и чуть проникает туда, заставляя меня вскрикнуть и прошептать эту мольбу. Искреннюю, если что!
— Не обещаю, принцесса, не обещаю… — задумчиво бормочет он, и в голосе — ярость и предвкушение, — может быть будет… Немного. Но тебе понравится.
Ох… Зачем я про невинность вообще?
Они же…
Это же… Неправильно…
— Садись вот сюда, принцесса, — меня мягко сажают на невысокую столешницу, находящуюся, в отличие от барной стойки, где мы как-то сексом занимались уже втроем, на уровне бедер Жнецов.
— Первый буду, — холодно заявляет свои права Серый, а Черный, выматерившись, отпускает меня и обходит стол.
Я, сжавшись, наблюдаю, как братья меняют диспозицию, смыкаю колени стыдливо. Я же принцесса.
Я боюсь, в конце концов!
Они слишком грубые!
А я… Зачем я на это пошла?
Они меня на части разорвут!
Пожалуй, это последняя связная мысль, задержавшаяся в моей дурной голове. Дальше — только обрывки.
Взгляд у Серого — поистине дьявольский, когда он рывком притягивает меня в краю стола, длинного, узкого, раздвигает ноги, смотрит вниз с бесстыдным интересом.
А затем проводит пальцами, щедро размазывая мою влагу везде, где ему необходимо.
Ощущаю, как скользкие пальцы настойчиво, раз за разом, проникают туда, куда еще ни разу, никто… О-о-о…
Глаза у меня, наверно, до такой степени напуганные и огромные, что Серый даже притормаживает, чтоб сполна насладиться.
— Охуенно, принцесса, — хрипит у меня над головой Черный, — мне нравится. Потом я буду. Я тоже хочу.
Видимо, я вздрагиваю от испуга, потому что он торопливо наклоняется, целует в висок, настолько мягко и нежно, что мне этот контраст голову кружит.
— Очень хочу. Он распечатает, а я продолжу.
Черный говорит эти страшно пошлые вещи настолько легко, делится своими планами на мое тело, что мне становится одновременно возмутительно и горячо.
А еще очень-очень беспомощной себя чувствую.
Наверно, я такого не ощущала, даже когда в первый раз пришла сюда, зная, что со мной тут будут делать, и заранее смирившись с этим.
Серый кивает поверх моей головы брату, не прекращая мягко двигать пальцами у меня внутри. И это уже не кажется шокирующим. Просто… Непривычным.
Черный передает ему небольшую бутылочку… Оливковое масло.
В отчаянии смотрю, как Серый срывает крышку, щедро льет на ладонь… И затем… А-а-ах…
Боже…
Движения во мне становятся все ритмичней и сильней, а еще большой палец попадает чуть выше, и я и его судорожно сжимаю собой.
— Ложись, принцесса, — меня за плечи тянут вниз, к столешнице, но я все равно не могу окончательно потерять себя в этой дико бесстыдной ситуации, потому опираюсь на локти. И смотрю вниз.
Большие пальцы Черного проходятся щедро и умело по моей груди, полностью голой уже, бедное платье разорвано окончательно и свисает беспомощной тряпочкой с плеч, Черный что-то шепчет, возбуждая меня еще больше.
А я смотрю, как Серый, щедро смазав себя маслом, легко и умело берет меня. Туда, куда еще никогда… И это настолько странное и завораживающее зрелище, что я оторвать взгляда не могу.
Он погружается, и мое тело послушно подчиняется его напору.
— Ох… Принцесса… — бормочет Черный, — нереально круто… Вот ты и наша. Полностью. Хорошая плата, да… Мне нравится…
Похоже, ему смотреть тоже нравится, а не только участвовать.
Серый чуть выходит и снова погружается.
И я, не выдерживая, запрокидываю голову, встречая напряженный горячий взгляд Черного.
Он понятливо укладывает меня на столешницу полностью, так, что голова моя свешивается, подбородок запрокидывается, а рот сам собой раскрывается в бесконечном длинном стоне-вскрике.
Серый ускоряется, придерживая меня железными пальцами за бедра, он так легко двигается, совсем не больно, но очень необычно. Я чувствую его в себе невероятно плотно, и это совершенно новое ощущение.
— Поцелуй его, принцесса, — перед моими лицом появляется перевернутая картинка: жесткие пальцы, скользящие вверх и вниз по напряженному стволу. Они неведомым образом попадают в такт движениям Серого, и меня словно подбрасывает от желания сделать то, о чем просит Черный. Поцеловать.
Раскрываю шире рот, позволяя крупной головке скользнуть внутрь. Все глубже и глубже. Все сильнее и сильнее. Все быстрее и быстрее.
Я перестаю себя ощущать принцессой. Принцессы такого не делают… Наверно… Не позволяют с собой так… А я?
Но мне настолько хорошо сейчас, настолько жарко между ними двумя, что плевать уже, что делают и что позволяют себе принцессы…
Я выгибаюсь в руках своих разбойников, послушная их приказам и инструкциям. И горю, горю, горю! Не сразу понимая, что рот мой свободен, что Серый вышел из меня, уступая место брату. Разницу между ними я улавливаю, потому что Черный больше. Но не больнее. Мне до такой степени жарко и хочется кончить, что я приподнимаюсь, цепляюсь за руки Черного, придерживающие меня на столешнице, чтоб не свалилась, а затем и вовсе сажусь
