Читаем без скачивания Принадлежать им - Мария Зайцева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я чуть-чуть в теме, потому что братишки при мне это все иногда обсуждали, когда искали заказчика всех тех многочисленных веселух, которые с недавних пор начали происходить на территории предприятий Вопроса.
Причем, атака шла со всех сторон: и хакеры одолели, и данные сливались, и с ключевых постов народ увольнялся и пропадал, и даже бомбы под тачку Вопроса подкладывали. И это не считая сорвавшихся с цепи законников, налоговую, сэс, прокуратуру и прочие службы, словно забывшие в один момент, кто их столько лет тут кормил.
Шакалья стая накинулась на старого льва, словно почуяв его слабину, уязвимость, и трепала, отдирая по кусочку, не принося большого вреда, но выводя из себя и заставляя делать ошибки.
И я так поняла, что до приезда Жнецов в качестве последнего аргумента, Вопрос уже этих ошибок море наделал.
И братьям пришлось исправлять, попутно приводя разрозненную и совершенно дикую структуру предприятий, оставшуюся еще с девяностых, к единому строгому знаменателю.
Они это делали не раз, насколько я успела выяснить, и в их портфолио такие темы занимали почетное место.
Дико интересная работа! Очень мне нравилось! И очень хотелось принять участие. И я принимала, радуясь тому, что происходит сейчас.
Не хотелось думать о том, что будет дальше.
Пока что меня здесь, в моменте, все устраивало.
Кроме вот этого, конкретного момента, когда приходится разговаривать с неприятным типом, считающим, что фамилия папаши откроет ему все врата и раздвинет все ноги.
— Нет, — говорю я, снова кошусь на Жнецов, перехватываю нечитаемый взгляд Серого. Он смотрит прямо на меня, стекла очков блестят.
Смотрит, смотрит, оценивает склонившегося ко мне Тихона, что-то уже предлагающего, я даже не понимаю, что именно, потому что сильно занята переглядыванием с моим любовником…
Он должен же как-то среагировать? Да?
Но Серый еще пару секунд смотрит, не меняя холодное, равнодушное выражение лица…
А после просто отворачивается!
И это почему-то бьет по нервам похлеще, чем адреналин, бурлящий в крови сейчас.
Я была уверена, что нужна братьям для того, чтоб просто смотреть со стороны на людей, слушать, что говорят, и при необходимости маякнуть им…
О любой неожиданности.
Тут что-то затевается, и они не говорили, что именно. Кажется, сами не знали. Предполагали, но не знали.
И инструктировали меня в машине очень обтекаемо. Складывалось ощущение, что они просто не хотели оставлять меня одну в апартах, хотели, чтоб я была на виду.
А сейчас мне становится очевидным, что меня для другой цели сюда привезли.
Для того, чтоб отвлечь основного конкурента… Собой? Да?
Если так, то это…
Неприятно.
_________________________________
Девочки, еще чуть-чуть офигенной Даны. Как думаете, что сделают Жнецы? Позволят ей с чужим мужиком болтать?
Сотрите, какая Данка няшная
И какой суровый Серый
Арррр...
52. Из бабочки в паука
Меня как-то очень остро бьет в грудь осознанием, что никто не собирается на выручку спешить, мои любовники, тире деловые партнеры, тире хозяева, заняты делами куда более важными, чем приставание какого-то нахала к их игрушке.
Надо же, как я быстро привыкла к своей… исключительности, что ли?
Все же, внимание сразу двоих мужчин, причем, такое, плотное, не оставляющее сомнений в том, что меня хотят, меня ценят, на меня смотрят постоянно, защищают… Слишком замыливает реальность.
А реальность осталась прежней: не стоит забывать, каким образом началось наше общение.
И пусть сейчас все совсем по-другому выглядит, для меня, по крайней мере, да и для Жнецов тоже. Но…
Именно что выглядит.
А вот в эту минуту иначе.
И как будет еще через пару минут? Проверить? Очень тянет. Границы на прочность попробовать.
— Эй, ты здесь? — я моргаю, приходя в себя и осознавая, где нахожусь, и кто рядом. И, особенно, кого рядом нет.
— Я прошу прощения, мне надо… — я хочу обойти назойливого парня, но он чуть сдвигается, не пропуская. С удивлением смотрю в его лицо. Это что такое? Он серьезно?
— Не надо, — коротко и, как ему кажется, очень властно говорит Тихон, — со мной останешься. Я заплачу.
И настолько у него в этот момент рожа самодовольно властная, что меня на смех пробивает.
Черт, сколько их, властных нагибаторов, на мою голову! Чем я их приманиваю? Запахом, что ли?
Тихон пару секунд с удивлением изучает мое смеющееся лицо, затем обидчиво поджимает губы. Я представляю себе, как он раскрывает рот и орет, словно ребенок, которого обидели и игрушку отобрали: “Па-па-а-а!”
И начинаю смеяться еще громче.
— Охуела, — уверяется в правильности своих умозаключений Тихон, — или больная. Ты не поняла, что ли?
— Поняла, — сквозь смех отвечаю я, смаргивая с глаз слезы, — поняла…
— А вот я не понял… — задумчиво грохочет у входа на террасу, — какого хера тут происходит?
Мы с Тихоном поворачиваемся одновременно. И смотрим на стоящего на пороге Черного. С выражением на лице.
И это лицо выражает крайнюю степень задумчивости, перемешанную с яростью. Такой… Острой.
Мне одновременно становится страшно и еще веселее. Боже, комическая ситуация, с ума сойти! Словно не в реальности нахожусь, а в ромком попала.
Продолжая улыбаться, отвечаю Черному:
— Да вот меня тут покупают. Только цену пока не назвали. Я сначала сама хотела сказать, а потом подумала, что вам виднее, так?
На лице у Черного эмоции все сложнее.
Он переводит взгляд с меня на сильно напряженного и бледного Тихона.
— Блять… Предупреждать надо… — бормочет он, а затем переключается на Черного, — Черный, я не знал, что она с тобой. Она на меня смотрела в зале, а потом сюда вышла. Я так понял, что по цене поговорить.
От подобной наглости у меня даже слова пропадают. А вот смех — нифига. Только еще истеричней становится!
Тихон снова поворачивается ко мне, смотрит с удивлением, потом опять на Черного, молча, с уже непроницаемой рожей, наблюдающего за представлением:
— Она больная какая-то…
— Больная, ага, — спокойно соглашается Черный, делает резкий
