Читаем без скачивания Леди-судьба - Сьюзен Грейс

– Значит, так тому и быть, – сказал Шон, поднимаясь на ноги. – Но с одним условием: свадьбу будем играть у нас, в Корбене, чтобы на ней была и твоя ма, и все наши близкие. Тогда давайте складывать вещи, и поскорее. Отплываем с утренним отливом.

– Так скоро? – удивился Джастин.

– А чего тянуть? – ответил Шон. – Все решено. Кэт заждались дома. Впрочем, если у вас есть дела, вы можете приехать позже, Прескотт. Через месяц я пришлю за вами судно, и…

– Через месяц? Ну, уж нет, О'Бэньон! Если Кэт уезжает, я еду вместе с ней, – быстро возразил Джастин, целуя Викторию в щеку и поднимаясь с дивана. – Мне нужен один час на то, чтобы сложить вещи и написать записки Эмме и Саймону. В мое отсутствие они возьмут на себя наших пациентов. А ты пока займись своими пожитками, дорогая. И проследи за тем, чтобы твой па не забыл меня дождаться!

Джастин убежал собирать свои вещи, а Шон тем временем заметил с улыбкой:

– Не очень-то мне нравятся ученые люди, дочка, но что касается Джастина, то поверь, он будет тебе хорошим мужем. Ну, что, начнем собираться, малышка?

– Да, сэр, – ответила Виктория, смутилась и тихонько поправилась: – Да… папа.

Спустя несколько часов Виктория вошла в капитанскую каюту на борту «Колыбели Кэт», сопровождаемая Джастином и Шоном. Когда вещи Виктории были внесены и расставлены по местам, Ястреб нежно поцеловал Викторию в щеку и сказал:

– С возвращением, девочка, и доброй тебе ночи. Если что-нибудь понадобится, мы с Джастином будем в соседней каюте.

Шон вышел, и Виктория, оставшись в каюте вдвоем с Джастином, стала с интересом осматриваться на новом месте. К стене на распорках была подвешена широкая кровать, накрытая красным, в тон оконным занавескам, покрывалом. На противоположной стене висели полки, тесно заставленные книгами. В углу – привинченный стол и четыре стула. В другом углу, за плотной шторой, – умывальник и туалет.

– Не смущайся, если все здесь кажется тебе незнакомым, – сказал Джастин, обнимая Викторию за плечи. – Со временем это пройдет.

Виктория повернулась и уткнулась лицом в плечо Джастина.

– Я не смогла вспомнить родного отца, как же мне тогда вспомнить эту каюту? Ах, Джастин, сколько же времени должно пройти для того, чтобы я смогла вспомнить все?

– Не думай об этом, любимая. Всему свой срок на этой земле.

Джастин поцеловал Викторию в щеку, пожелал ей спокойной ночи и вышел. Он ничуть не удивился, обнаружив, что возле каюты его дожидаются Шон и Колин.

– Прескотт, мы хотим знать, как вы нашли Кэтрин, – сказал Шон. – Если верить письму, которое мы получили через Донована, они с Рори были вместе, и у них все было в порядке. Они собирались вернуться в Ирландию через месяц или около того. А потом вы вдруг находите Кэтрин одну посреди улицы.

Джастин подробно рассказал им о том, что случилось в ту ночь, когда Кэтрин упала с лошади посреди каменистой дороги. Описал все ее раны, и Шон пришел в ярость, услышав о том, что кто-то пытался изнасиловать его дочь.

– Клянусь, я разыщу этого негодяя и своими руками разорву ему глотку! – проревел он.

– Боюсь, что вы опоздали, Шон, – ответил Джастин. – Мне кажется, что Кэтрин сама успела отправить его в преисподнюю. У нее оказался под рукой нож. Впрочем, могу вас успокоить, негодяю не удалось довести до конца свое черное дело.

– Итак, она сумела освободиться и бежать, – нахмурился Колин. – А что же случилось с ее памятью? Она вернется к Кэт?

– Человеческий мозг – материя загадочная, – уклончиво ответил Джастин. – Известны случаи, когда удар по голове приводил к полной потере памяти. Однако это не должно сказаться на остальных функциях организма Кэтрин.

– Так что, это, выходит, непоправимо?

– Кто знает. Я полагаю, что потеря памяти у Кэт связана с психическим шоком. Это в медицине называется амнезией. Некоторые после такого шока не только теряют память, но и дар речи, а то и слепнут. Еще раз говорю, человеческий мозг – вещь загадочная.

– Чем ей можно помочь? – спросил Колин.

– Трудно сказать. Память может вернуться к Кэт совершенно неожиданно, но может и никогда не вернуться.

– Значит, Кэт ничего не помнит, – вздохнул Колин.

– Не совсем так. Она, например, припомнила наш с нею разговор на палубе этого самого судна пять лет тому назад. Правда, она сказала, что эти воспоминания больше похожи на сон, но все-таки она припомнила хоть что-то!

– Слава богу! – облегченно улыбнулся Шон. – Значит, не все потеряно. Вспомнила одно, припомнит и остальное. Моя дочка поправится, вот увидите!

– Будем надеяться. Только нужно быть предельно осторожными. Не следует заставлять ее вспоминать о том, как на нее напали, или о том, откуда взялся тот негодяй. Если будет нужно, она вспомнит об этом сама, когда придет время.

– Хорошо, Джастин, – кивнул головой Колин. – Пусть будет по-вашему. В конце концов, во всем, что с ней случилось, виноват прежде всего я сам. Мы сделаем все, как вы говорите.

– Навестите ее утром, Колин. Ваша любовь и забота будут для нее лучшим лекарством.

Виктория проснулась поздно и решила полежать еще немного, наслаждаясь мягким покачиванием судна на морской волне, но в это время в дверь каюты постучали, и Виктория разрешила стучавшему войти.

Дверь открылась, и на пороге появился красивый молодой человек с подносом в руках. Он был темноволос, с яркими синими глазами, светившимися из-под пушистых бровей. Незнакомец улыбнулся и сказал, ставя поднос с едой на край стола:

– Доброе утро, мисс Соня! Я принес тебе завтрак.

Виктория с улыбкой прислушалась к ирландскому акценту, сквозившему в голосе незнакомца, и решительно заявила:

– Ты – мой брат Колин, я угадала?

Лицо Колина на секунду напряглось, но потом на него вернулась широкая улыбка.

– Кто же еще, сестренка? Конечно, это я, Колин Пэдрик Шон О'Бэньон, собственной персоной. Всегда к вашим услугам, Леди Кошка! – ответил он, отвешивая шутовской поклон.

Виктория весело рассмеялась, а Колин тем временем присел на краешек ее постели.

– Это хорошо, что ты смеешься. Давно я не слышал твоего смеха, Кэт. – Он коснулся рукой ее волос и сказал: – А знаешь, мне нравится твоя новая прическа.

– Мне сказали, что мои волосы пострадали во время того несчастного случая, и их пришлось отрезать. А челка – это для того, чтобы прикрыть ссадину на лбу.

Колин осторожно приподнял челку Виктории и увидел проходящую под ней красную полосу.

– Как же это тебя угораздило?

– Упала с лошади и ударилась головой о камень. – Как это – упала с лошади? – удивился Колин. – Это ты, Кэтрин О'Бэньон, лучшая наездница во всей округе? Я помню, когда Рори был еще маленьким, он в голос рыдал от того, что никогда не научится ездить верхом так же хорошо, как ты. Кстати, я так и не понял до сих пор, как это тебе удалось тогда уговорить его, чтобы он учил тебя фехтованию.