Читаем без скачивания Повелитель Вселенной - Памела Сарджент

— Если бы ты остался с Джамухой, — сказала она наконец, — твое копье сломалось бы, как рог у коровы.

— Не надо объяснять мне сны, Бортэ.

— Я подумала, что ты все еще жалеешь об уходе от Джамухи.

— Ошибаешься. — Он встал, в полутьме она не могла разглядеть выражение его лица. — Духи говорили в моих снах и во сне Хорчи, они же говорили твоими устами. Мы с Джамухой уже не мальчики, играющие в бабки на Ононе, и никогда больше не будем мальчиками. Я знал, что лишь один из нас будет руководить, еще когда мы плясали под большим деревом.

Она вздохнула с облегчением, узнав, что он ни о чем не сожалеет, но своими словами он отгородился от нее.

Тэмуджин поднял голову.

— Тучи затягивают звезды, — сказал он. — Ночью будет гроза.

— Знаю, — она вытянула руку. — Помоги встать.

Он помог. На темной равнине мерцали костры, похожие на звезды, которые уже скрылись за тучами. В ближайшем загоне кобылы ржали и прикрывали собой жеребят, обеспокоенные приближавшейся грозой.

Тэмуджин взял подушки и подошел к задку кибитки. Подсадив Бортэ, он влез следом. Хокахчин с Джучи спали в передней части возка. Бортэ освободилась от халата и сорочки и укрылась одеялом. Тэмуджин снял халат и сапоги и вытянулся рядом. Он крепко обнял Бортэ. Она нежно ласкала его лицо, но он уже крепко спал.

Ударил первый порыв ветра, в соседней кибитке заплакал ребенок. Тэмуджин был ее единственным прибежищем во время гроз, которые создавали люди, воюя. Она крепче прижалась к нему. Он будет править, она обретет покой.

52

Рабы загнали овец в юрту. Джэрэн мешала похлебку в котле, а Бортэ кормила Чагадая. Схватки у нее были целый день и ночь прошлым летом, когда она рожала его. Карие глаза Чагадая были с золотистыми крапинками, как у отца. Тэмуджин это заметил.

Снаружи кто-то закричал. Вошел Тэмуджин. Одна из девушек успокаивала заметавшихся овец, а другая опустила полог. Он обил снег с сапог и повесил оружие.

— Ленивая старуха, — сказал Тэмуджин Хокахчин, которая играла в бабки с Джучи. — Я целый день охотился на морозе, а вы с моим сыном играете здесь.

— А ты принес нам что-нибудь? — спросила Хокахчин.

— Стоял бы я тут с пустыми руками? — Он снял шапку и стряхнул снег на Джучи, который взвизгнул. — Мы видели следы тигра. Он распугал дичь. Надо будет бросить отравленную тушу для зверя, а то он начнет таскать у нас скотину.

— В таком случае Джучи сегодня сделал больше тебя, — сказала Хокахчин. — Он выиграл у меня две бабки.

Тэмуджин рассмеялся.

— Ленивая старуха.

Только сегодня утром он шепнул Бортэ, чтобы она не заставляла Хокахчин пасти овец, а дала ей отдохнуть.

Джэрэн взглянула на Тэмуджина и подошла к Бортэ. Тайчиутка все еще дичилась его, хотя у нее была собственная небольшая юрта, и она знала, что будет его женой, когда родит ему ребенка. Она держалась возле Бортэ, как бы ища защиты, в противоположность Дохон, которая терпеть не могла делить его с кем бы то ни было. Тэмуджин брал то, что ему было нужно, от Джэрэн, а в остальное время оставлял ее в покое. Бортэ считала, что он поступает лучше, чем когда-то поступал с ней Чилгер Бук.

Тэмуджин скинул тулуп и кожух, отдал их рабыне и прошел в глубину юрты.

— Даритай ждет снаружи, — сказал он Бортэ. — Он приехал с Алтаном, моим двоюродным братом Хучаром и еще двумя моими родственниками-джуркинами. Они привяжут коней и войдут.

Бортэ кивнула, привязала Чагадая к зыбке и встала. Рабыни налили похлебку в чашки, выложили мясо на блюдо, и тут вошли гости. Тэмуджин поприветствовал и обнял каждого. Они сели на подушки справа от хозяина и спросили про охоту.

— Кошки бродят поблизости, — сказал Тэмуджин. — Я велел пастухам быть настороже.

Бортэ отвела рабынь на свою половину юрты, к Хокахчин и Джучи, а сама села к зыбке с Нагадаем, поближе к гостям, чтобы слышать разговор. Джэрэн сидела рядом, стараясь не смотреть на Тэмуджина.

Даритай и прибывшие с ним не собирались терять время в пустых разговорах. Даритай с Хучаром присоединились к Тэмуджину после перекочевки к реке Кимур-ха. Сэче Беки и Тайчу, вожди джуркинов, присоединились осенью, а Алтан вскоре после них. Джамуха значительно ослаб с их уходом.

— Весна подходит, — сказал Алтан. Он опустил кусок мяса в похлебку, откусил и облизал жирные пальцы. — Хорошо бы снова попробовать кумыса, отпраздновать прибытие новых людей.

— Действительно, хорошо бы, — откликнулся Тэмуджин.

— Надо принять решение, — заметил Даритай, отхлебывая из чашки. — Скоро надо будет собирать курултай.

Бортэ насторожилась у зыбки.

— Да, — подтвердил Тэмуджин. — Мы должны подготовиться к нападению на тайчиутов, дух моего отца взывает наказать и татар, отравивших его.

— Я хочу отомстить за Есугэя, — сказал Алтан. — Я хорошо помню, как однажды сражался вместе с твоим отцом. Но чтобы вести войну, нам нужен вождь. Чтобы быть сильными, мы должны стать улусом, нацией, как это было при моем отце, хане Хутуле. Пора снова иметь хана.

В юрте было тихо, только огонь потрескивал.

— Ты говоришь правильно, — сказал наконец Тэмуджин. — Другие поймут, что мы не просто люди, собравшиеся временно.

— Все здесь хотят стать ханами, — заметил Даритай. — Алтан, потому что он сын Хутулы. Хучар, потому что он сын моего брата Некуна-тайджи. Здесь еще Сэче и Тайчу, внуки брата моего отца Окина Баркака.

— Ты себя забыл, — добавил Тэмуджин. — Как племянник Хутулы-хана, ты тоже претендент.

Бортэ посмотрела на Даритая, который подался вперед. Она опустила голову.

— И ты, конечно, мой племянник. У тебя право на это не меньшее.

— И каждый из нас будет собирать сторонников, — спросил Тэмуджин, — и предъявлять свои права на курултае?

— Нойоны, — ответил Алтан, — могут потратить несколько дней, споря о наших правах, вместо того чтобы выбрать того, кого они хотят, сразу. Мы объединены слишком малое время, чтобы допускать споры, которые могут нарушить наше единство.

— Кому, как ты думаешь, отдадут предпочтение нойоны? — спросил Тэмуджин.

Тайчу засмеялся.

— Разве это не очевидно? — сказал Сэче Беки. — Кто взял па себя риск уйти от Джамухи и понял, что мы можем обойтись без него? Кто тот человек, за которым Хорчи было указано следовать во сне?

— Ты должен стать ханом, Тэмуджин, — объявил Даритай. — Мы оставим тебе самых красивых женщин, которых захватим, самых сильных меринов и кобыл. Когда мы будем охотиться, мы окружим дичь, пока звери не собьются вместе, как деревья в лесу, и погоним ее на тебя.

Тэмуджин сказал:

— Кто будет ханом, решит курултай.

— Но мы знаем, что он решит, — возразил Алтан, — если мы поддержим тебя. Если мы откажемся от своих прав, нойоны должны выбрать тебя.

— Вы оказываете мне честь, — сказал Тэмуджин. — Я не могу отказаться от того, что вы просите. Если нойоны меня выберут, вы будете вознаграждены.

Бортэ встала, махнула рукой девушке, чтоб подала еще похлебки мужчинам и ей, и села с ними послушать рассказы о былых победах. Все пятеро, видимо, яростно спорили до того, как приехать сюда. Ни один из них не мог поддерживать Тэмуджина охотно.

Тэмуджин уговаривал гостей заночевать, но они оставались ровно столько, сколько надо было, чтобы покончить с едой. Они быстро попрощались, явно намереваясь увеличить расстояние между своими лошадьми и тигром, который бродит поблизости.

— Доброй охоты, — сказал Даритай с порога. — Неплохо было бы, если бы шаман произнес заклинание — тигр может оказаться призраком.

Он сделал рукой знак, отгоняющий нечистую силу, и нырнул в дверной проем. Женщина опустила за ним полог.

— Что ты думаешь обо всем этом? — спросил Бортэ Тэмуджин.

Она прильнула к нему.

— Удивляюсь, как быстро они захотели поставить над собой хозяина. Нойоны выберут тебя — это несомненно, особенно теперь, когда твои соперники отказались от своих прав. Они понимают, что тебя не столкнешь, но насколько верны они будут, если им представится такой случай еще раз? Каждый из них хотел бы стать ханом сам.

— Я знаю. — Тэмуджин потер подбородок. — Они хотят хана лишь на время, пока не станут посильней и не смогут настаивать на собственных правах. Я дам им возможность иметь вождя. Меня спихнуть будет нелегко, если уж выберут. — Он встал. — Джэрэн, принеси тулуп и кожух. Сегодня я буду спать в твоей юрте.

Карие глаза девушки широко раскрылись, хорошенькое личико побледнело. Она принесла одежду и сама оделась, пряча глаза. Хрупкое тельце трепетало. Бортэ качала сына. Легче было бы не знать, что Тэмуджин находит наслаждение не в ее желании, а в отвращении Джэрэн.

53

Джамуха наблюдал за молодыми лошадьми в загоне. Чалый конь фыркнул и лягнул в круп другого. Чалый горяч, из него выйдет хороший жеребец…